— А ты? — удалось проговорить Лизе. — Кто так делает, Лис?!
— Я.
— Во сколько ты встал?
— Рано.
— Зачем?!
— Я обещал тебе подать полотенце
Следующий вопрос Лиза задать не успела. Лис выпустил ее из своих рук, наклонился, поднял ее одежду и кеды и в одно движение подхватил Лизу на руки.
Местные птички снова подверглись опасности — Лиза взвизгнула.
— Да кто так делает?!
— Я. Пошли завтракать.
Глава 6
К тому моменту, когда Лизу донесли до дома, она уже кипела от негодования. Что это за… Нельзя так пугать людей! Подкарауливать! Подглядывать — как вдруг сообразила Лиза. Он ее голой видел! Правда, пребывание Лизы под водопадом не было долгим, но… Как она не слышала, что катер подошел?! Получается, что от водопада катер не слышно. Или это из-за шума водопада?! А Туман?! Почему не среагировал Туман?!
Туман лежал на крыльце и довольно щурился на солнце. А когда Лис поднялся на крыльцо, принялся вертеться у его ног. Предатель!
— Поставь меня на место.
Едва Лис это сделал, Лиза тут же влетела в дом. И, когда за ней захлопнулась дверь, поняла, что ее одежда и обувь остались у Лиса. И даже трусы.
Лиза шумно выдохнула. Ну, ничего. Это, в конце концов, не единственные трусы. Правда, все остальные были вчера постираны и висели на веревке, протянутой между крыльцом и соседней сосной. Да и вообще — она вчера почти все постирала.
Твою мать, Лисовский! Но выходить обратно и забирать у него свою одежду Лиза не стала. Ей казалось, что это в их предстоящем «разборе полетов» сразу отнимет у Лизы несколько очков. Нет уж. Жди там и трепещи!
В рюкзаке нашелся не иначе как мистическим образом попавший туда сарафан. Тонкий, на лямках, длиной до колена, в легкомысленные цветочки. Немного не то, чтобы вести воспитательные беседы с нахальным красавчиком, но ничего другого нет. Разве что в вещах деда Матвея покопаться. Представив себя в драповых штанах и клетчатой рубахе деда, Лиза фыркнула.
И открыла дверь в яркое солнечное утро.
Лис, сидящий на крыльце, обернулся. А потом быстро встал и сделал несколько шагов к Лизе. Она невольно отступила. И через несколько секунд яркое солнечное утро погасло. Дверь за спиной Лиса закрылась, и они остались в мягкой сухой тишине добротного, сработанного из кедра дома.
Лис смотрел на нее. На Лизу так никогда в жизни не смотрели, но она точно знала, что означает этот взгляд. Желание. Так смотрит мужчина на женщину, которую хочет.
Не то, чтобы Лизу в жизни не хотел ни один мужчина. Это было бы смешно. Наверное. Но точно она знала сейчас только одно — так на нее никогда не смотрели. Тяжелая обсидиановая гладь его глаз была неспокойной. Она тяжело колыхалась, под ней пробегало что-то. Грудь Лиса часто поднималась и опускалась, и футболка — сегодня почему-то голубая — этого не скрывала. Его взгляд то и дело сползал вниз, и Лиза знала, куда он смотрит. Ей на грудь. И она чувствовала, что тонкая ткань наверняка натянулась на сосках, затвердевших то ли от холода водопада, то ли от жара взгляда Лиса. А потом он поймал ее взгляд в плен. И Лиза четко поняла, что мужчина, который встает минимум в половину пятого утра, преодолевает три часа пути по озеру — приезжает не ради того, чтобы только подать полотенце. И не ради завтрака.
И от этого осознания Лизу обдало жаром. Она хотела что-то сказать, но не могла произнести ни одного слова. А когда Лис сделал несколько быстрых шагов к ней и прижал к себе, Лиза облегченно всхлипнула.
Да, да, да…
Его катер называется «Чыйрак», что означает — быстрый. И Лис тоже быстрый. Все происходит между ними быстро. Его губы быстро сминают ее губы, язык быстро вторгается в ее рот. Напор его языка, его тяжелое дыхание с ментоловым вкусом, твердость горячего тела, к которому ее прижимают — от всего этого у Лизы кружится голова. А когда его руки начинают шарить по ее телу — еще и колени подгибаются. Лис чувствует это — как ее тело реагирует на все это, считывает на каком-то животном уровне, и прижимает к себе еще крепче. То ли чтобы она не упала, то ли чтобы почувствовала его. Почувствовала то, ради чего он приехал. И это не полотенце и не завтрак.
Макс был не прав. Лиза не ханжа. И она хочет того же, что и мужчина рядом. Но все же все происходит слишком быстро.
Его губы оставляют ее рот, Лис наклоняется и впивается поцелуем в ее шею. С негромким рыком. Рядом с Лизой никто никогда не рычал — пума в зоопарке не в счет! От этого глухого вибрирующего звука по телу прокатывается волна. Эта дрожь — возбуждение. Но и что-то еще.
Ей почему-то немного страшно. От того, что все происходит слишком быстро. От того, что она вообще не контролирует то, что происходит. От того, что совсем не знает мужчину, с которым все здесь и сейчас идет к сексу. От того, что она знает о нем то, что ей совсем не нравится.
И от того, что Лиза привыкла совсем к другому. К длинным ухаживаниям, цветам и прогулкам, к разговорам, к тому, что ты прекрасно знаешь человека, который целует тебя.
Сейчас все было совсем не так. И, несмотря на то, что у нее буквально подкашивалась ноги и кружилась голова от мужчины рядом и от того что он делал — а в данный момент он ставил ей засос на шее — Лизу не покидало чувство легкого принуждения. Как будто… как будто она уже не в состоянии это остановить. Как будто от нее ничего не зависит.
— Лис… — она уперлась ладонью в его каменное плечо. — Лис, пожалуйста…
Он поднял голову, и Лиза тут же забыла, что хотела сказать. У него был абсолютно пьяный, поплывший взгляд. А его крупные губы сейчас были просто… Это она ему их так накусала, что ли?! И эти вспухшие губы безумно хотелось снова поцеловать. И ни о чем уже не думать.
— Что, Лиза, что?! — его шершавые ладони гладили ее щеки, и Лизу вело. Вот именно этого ей и хочется. Нежности. Прикосновений. Немного времени, чтобы привыкнуть.
— Лис, давай не будет торопиться…
Он медленно моргнул.
— В смысле?
— Ну… — Лиза судорожно вздохнула. В голове у нее все плыло, и говорить связно и осознанно она не могла. И поэтому просто ляпала, как есть. — Понимаешь, Толь… Я привыкла немножечко к другому. К ухаживаниям…
— То, что я сделал тебе душ и вообще изо всех сил тебе тут быт обустраиваю — не считается за ухаживание?!
Лиза почувствовала легкий холодок. Мы же не на рынке, Лис. Мы не торгуемся. Я тебе просто пытаюсь объяснить, что…
— Спасибо тебе, — Лиза рвано выдохнула. — Правда, спасибо огромное. Но я не об этом. О внимании. О цветах. О…
— Лиза, тут травинку сорвать нельзя — это заповедник! А ты говоришь — цветы. Вон, за окном полная тайга цветов!
О господи, какой же он прямолинейный. Нельзя же все принимать так буквально!
— Да я тебе не про то!
— Хватит, Лиза, — он вдруг снова притянул ее к себе. Так, что она опять почувствовал твердость его тела. И особую твердость там, ниже ремня джинсовых шортов. — Не придумывай ерунды.
— Это не ерунда. Я…
— Я хочу тебя. А ты хочешь меня.
— Я не…
— Да. Да, Лиза, да, — его рука накрыла грудь, твердые мужские пальцы сжали сосок, а ухо ожег горячий хриплый шепот. — Ты хочешь меня. Вон, соски уже торчком. — Другая его рука стремительно скользнула вниз, задрала подол платья. Лиза охнула и не успела свести ноги. А пальцы Лиса уже скользнули туда, между бедер, в самый центр ее женского естества. — Ну что ты придумываешь, Лиза. Ты же течешь. Ты хочешь меня. Ты хочешь…
Пальцы одной его руки пощипывали ее сосок. Пальцы другой довольно напористо двигались там, где — да, Лис сказал правду — было уже влажно. И у нее от движений его пальцев все пылало, вибрировало и млело внутри. Но не в голове. До головы этот туман почему-то не поднимался. Словно ему что-то мешало.
— Лис, перестань…
— Это ты перестань, — глухо простонал он ей в шею. — Ты же хочешь. Все мокрая вон… течешь…
Лиза не знала, какое из его слов оказалось последней каплей. Но она изо всех сил уперлась ему в плечи и резко оттолкнула.
