— Думаю, даже настоящие принцессы могут заниматься каким-нибудь делом, — заметил Пен.
Кли пожал плечами.
— Архижречество в Мартенсбридже уже сотни лет служит свалкой для тех королевских особ, которым нет места в столице. Этой следует отдать должное, она весьма проницательна. Кроме управления храмовыми землями, она поощряла тут изготовление шёлка, которое принесло ей ещё больше денег, что позволило ей купить ещё больше земли. Никто не знает, что случится, когда город и принцесса съедят всё вокруг и начнут пожирать друг друга.
Сделав это расплывчатое замечание, Кли задул свечу и отвернулся. Веки Пена отяжелели от усталости и он даже не пытался поговорить с Дездемоной.
Следующие два дня Пен просидел в библиотеке, читая и спускаясь вниз, только чтобы поесть, застенчиво улыбаясь людям, которые казались слишком занятыми, чтоб разговаривать с ним. За исключением Кли, который иногда отрывался от своей работы писца. Закрытый шкаф казался соринкой в углу глаза.
Пен считал, что даже библиотекарю иногда надо посещать уборную, но эта никогда не покидала комнату, если в ней не было кого-нибудь ещё: копировщика или двоих, читающих и делающих заметки дедикатов или аколитов. Никому кроме старших жрецов, которых кроме Тигнея в здании было трое, не разрешалось выносить ценные книги из библиотеки, но даже они получали в придачу к томам суровые взгляды и наставления.
Пен дочитал очаровательную цедонийскую хронику и начал следующую — на дартакане. Он обнаружил, что каким-то образом стал более бегло читать на этом языке: ему не приходилось останавливаться и размышлять над предложениями, он, похоже, понимал куда больше слов, чем выучил в Гривелльской школе. В тонкой хронике на удобном вилдийском он прочитал историю Мартенсбриджа. Как убедительно утверждал текст, болотная деревушка, расположенная близ места, где из длинного озера вытекает река, получила своё имя, когда былой лорд из рода Мартенсденов построил тут первый каменный мост. Улучшение дорог повлекло за собой рост богатства. Как-то несправедливо, подумал Пен, что потом род Мартенсденов потерял контроль над растущим городом, когда его сюзерены погибли вся эта огромная территория попала под управление принцев Вилда. Город вскоре то ли купил, то ли добился силой или взятками первого королевского указа о своих привилегиях (тут хроника была неясной, но, похоже, явно присутствовала передача денег подходящим лордам с голодными армиями), потом спрятался под плащом принцессы-архижрицы и с тех пор не давал ему соскальзывать. С севера, из Адрии и Саона, через высокие перевалы пришли мастера работы со стеклом и шёлком, кузнецы и ювелиры из Карпагамо, пришли и поселились в новом свободном городе. Сюда приходили караваны даже из сильно уменьшившегося ныне наследника цедонийской Империи. Пен задумался, не удастся ли ему встретить таких путешественников где-нибудь на рынке или в торговых домах, чтобы проверить свой новый язык.
Хроника утверждала, что однажды город посетил Великий Аудар и пересказывала легенду о сделке, которую он заключил с благодарной говорящей куницей [matren — куница (англ.) — прим. переводчика], что каким-то образом благословило окружающую местность и давало городу более возвышенное происхождение названия. Пен уже читал эту легенду как минимум ещё про два других города, в одной из них фигурировала змея, а в другой — сокол, и в обеих — Великий Аудар. Это вызывало у Пена некоторое недоверие к автору книги. По крайней мере, в части говорящих животных. Хотя и ходили слухи о том, что у Священного Короля есть странный тайный отряд шаманов, имеющих особые отношения с родовыми животными их страны, в те давние годы Аудар Дартакский был злейшим врагом Древнего Вилда и его лесной магии, так что Пен не думал что это может быть какая-то туманная отсылка к этим загадочным ритуалам.
На третий день, хотя его дух по прежнему пребывал в бурном восхищении по поводу находящихся в библиотеке сокровищ, его глаза болели, а его ляжки переменили мнение о его призвании быть учёным также, как и ранее о карьере курьера. Кроме того, впервые за всю неделю дождь перестал и выглянуло солнце. Соскучившись по движению, Пен спустился вниз, чтоб увидеть Тигнея.
Дверь жреца была открыта. Пен прислонился к косяку, прочистил горло и решился:
— Есть какое-нибудь продвижение, сэр? Может быть, есть что-нибудь, чем я могу здесь заняться? Чем-то помочь? Какое-нибудь задание?
— Задание?.. — Тигней откинулся от письменного стола и задумчиво посмотрел на Пена. — Я думаю, ты горец. Не привычный к тому, чтоб целыми днями переписывать книги, осмелюсь предположить.
— Библиотека прекрасна, но это так, сэр. Даже зимой мы раз в неделю охотимся в нижних лесах или проверяем ловушки.
— Хмм… — Тигней побарабанил пальцами по исцарапанной столешнице, а потом показал на стопку одежды, аккуратно сложенной на стуле. — Ручия не оставила наследников своему телу. В таких случаях пожитки храмовых волшебников обычно достаются тому, кто наследует демона, но Ручия не оставила распоряжений на этот счёт. Ты не можешь носить её одежду, но если ты хочешь поручения, ты можешь отнести их к торговцу одеждой на Вязовую улицу и обратить их в деньги для Ордена.
Поручение скромное, но оно позволит Пену пройтись по городу. И, если он хорошо выполнит его, Тигней может найти ему ещё какую-нибудь работу. Быть мальчиком на посылках в этом доме не может быть хуже, чем быть мальчиком на посылках в Доме Джуральдов. Раньше он не чувствовал в себе призвания служить богам, но кто знает? — Разумеется! Я был бы рад.
Пока Тигней более точно описывал ему путь к Вязовой улице, Пен начал перевязывать стопку. Но его рука внезапно замерла.
— Сэр, я думаю, вы не хотите продавать вот это.
Это была искусно вышитая юбка. Озадаченный Пен встряхнул её. Она казалась просто юбкой, хотя и довольно тяжёлой. Почему он это сказал?
Тигней удивлённо поднял брови.
— Я думал, что проверил их все. А… ты ли это сейчас сказал?
— Не уверен, сэр.
Пен прощупал длинный шов и нашёл непрошитый кусочек. Засунув в него пальцы, он вытянул сложенную в несколько раз ленту из ткани. Он встряхнул её, чтоб расправить и обнаружил, что вся она покрыта мелкими письменами на языке, который он не мог узнать. Нет, это шифр. Что?
Тигней требовательно протянул руку. Пен передал ему и юбку и шифровку.
— Ах! Не пергамент, ткань! Неудивительно, что я ничего не почувствовал. Мудрая Ручия! — Он внимательно посмотрел на Пена. — Есть тут ещё такое?
— Я… Не знаю.
Пен не чувствовал, что есть ещё, но Тигней в результате для уверенности прощупал каждый шов по всей стопке вещей. Потом он сел и прочитал написанное на ткани сообщение, не сверяясь ни с какой шифровальной книгой.
— Пожалуй, ничего слишком сложного. Благодаря Его Белейшеству, я думаю.
Пен сглотнул.
— Сэр, Просвещённая Ручия была… шпионкой?
Эта хрупкая старая женщина?
Тигней резко отмахнулся.
— Конечно нет! Доверенный агент Храма, да. Способная мягко проплыть через очень сложные воды, я бы сказал так.
Пен принял эту увёртку. Но он был совершенно уверен в том, что она означает да. Что делало Тигнея… её руководителем? Ни один из них не подходил к мысленному образу этих ролей. Пен неуверенно улыбнулся и промолчал.
Когда Пен снова сложил одежду и направился к двери, Тигней ласково добавил:
— Можешь оставить себе половину вырученных денег.
— Спасибо, сэр! — Пен помахал рукой и быстро удалился, пока Тигней не передумал насчёт поручения или насчёт награды, как это порой случается с пожилыми людьми.
На крутой улице, где никто не мог услышать разговора, Дездемона раздражённо заметила:
— Половину! Тигней — скупой зануда. Ты должен был получить всё.
Итак, она не спала.
— Я считал, что он очень щедр. У него не было нужды предлагать мне хоть что-то. Кроме того — тут Пен улыбнулся, — Он забыл сказать когда я должен вернуться обратно.
