— Тогда бы вы поменялись местами, — засмеялся Андрей.— Он бы твои жилы на палец наматывал.
— А ведь придется, — отозвался Серега. — Отведем тебя в горы, там у нас домина стоит. Как раз для таких дел. Там тебя никто не услышит, ори не ори... Там испанский сапог у нас. Слыхал про такой? Самое то для таких, как ты. Вот через пару дней и займемся тобой. Посидим с тобой напоследок в ресторанчике, выпьем текилы, споем, спляшем, а наутро отвезем тебя на «чероки» в эту хижину. Там воздух знаешь какой? Тишина.
— Вы мне еще не сказали, на кого работаете, — глухо произнес Алекпер.
— Да тебе какая разница? — хмыкнул Сере- га. — На кого надо, на того и работаем.
— Если честно, мы сами не знаем... — сказал Андрей. — Иной раз голова кругом, как представишь. Думаешь, ну все, это и есть твой хозяин, а он — нет, сам перед кем-то спину гнет, окурки убирает. Так что лучше не задумываться. Ну чем тебе здесь плохо, не понимаю. Съездил за счет фирмы туда, куда мечтал. Отдохнул, понимаешь, набрался сил, как в пионерском лагере. Но ведь за это платить надо.
— Я могу вам соврать, — сказал Алекпер. — Совру, мы вернемся, и отец обеспечит мне такую охрану, что никто близко не подойдет. Так что вам мое слово? Что вам мое согласие?
— Опять ты об этом, — сокрушался Серега. — Ну сколько тебе объяснять? Папаша тебе — охрану, а мы ему — народное возмущение, переходящее в дворцовый переворот. Не знаешь, как это делается?
— А что, вы уже это делали? — спросил Алекпер.
Охранники усмехнулись.
— Да не мы, конечно... Думаешь, трудно найти майора или полковника, которого наградами обошли? Не мы, мы — тьфу! Никто! Но есть другие, которых мы никогда в глаза не видели, хотя их приказы исполняем. — Серега подмигнул Андрею. — Вот и дадут они приказ наступление в Карабахе возобновить. Армяшки так и просят подбросить им танков. Кто имеет деньги, тот и делает политику. Неужели папочка не объяснял?
К ним приближалась девушка лет четырнадцати-пятнадцати, восторженно глядя на Сергея.
— Сырожа... — сказала она негромко. — Ты вчера обещал...
— Ну раз обещал, стало быть, сделаю. Знакомьтесь, Кончита.
Серега поднялся. Невысокий, кривоногий, в цветастых шортах, на полголовы ниже девушки, смотревшей на него с робким обожанием.
— Вишь, как по-нашему говорит? — сказал Серега Алекперу. — Ну я отойду, тут недалеко. Потом продолжим разговор. До обеда время еще есть.
— А что ты ей пообещал? — спросил Андрей, не сводя глаз с девушки.
— Ребеночка, — ответила она, на мгновение оторвав взгляд от своего божества.
— Так у меня лучше получится! — оживился Андрей. — Видела двойню у Ракел? Один — мой, другой — его. Первый как раз мой!
Кончита засмеялась, по-прежнему немного конфузясь, переступая с ноги на ногу.
— Видал какая! — сказал Серега Алекперу. —
Разве сравнить с твоей старухой? Она ж, говорили, на десять лет старше тебя.
Алекпер не мог оторвать взгляда от Кончиты. Дикая грация, стыдливый румянец на смуглом личике, опущенные подрагивающие ресницы и великолепная, почти как у взрослой девушки, грудь.
— А вот он — еще лучше, — сказал Андрей, показывая на Алекпера. — Он сын Президента, понимаешь? Он сделает тебе мучачо...
Кончита медленно перевела взгляд на Алекпера и покачала головой.
— Я от Сырожи хочу. Чтобы глаза у моего сына были, как небо, — сказала она.
У Сереги действительно были небесно-голубые глаза.
— Она тебя не хочет, но это поправимо, — сказал Андрей Алекперу. — Захочет, еще как, если попросим. Ты, я вижу, свою актрису уже забыл. И правильно. Куда твоей старухе до здешних телок... Ну так что? Условие сам знаешь какое.
Алекпер отвел взгляд от девушки. Эти ребята уже всех здесь обучили русскому языку. Они по- русски щедры и даже по-своему справедливы. Но они жестоки, с чем этой девочке, этим барменам и уборщикам еще предстоит столкнуться. Алекпер вспомнил глаза Дел ары. Он не предаст ее. Он ее не забудет.
И он, отвергая слова Андрея, покачал головой. Нет, он не предаст ни отца, навязавшего ему пост нефтяного босса республики, ни своих братьев, не предаст и возлюбленную.
Серега и Андрей переглянулись. Они понимали друг друга без слов.
— Кончать надо эту волынку, — негромко сказал Серега, по-хозяйски положив руку на плечо девушке. — После обеда отвезем его... — И показал рукой в сторону зеленых гор.
Кончита жалостливо посмотрела на Алекпера, что-то такое она поняла. Ее жалость была сродни жалости к курице, которую собираются зарезать.
Русских здесь любили. Они были великодушны к местным жителям, не такие жадные, как французы и американцы. Последние, впрочем, почти перестали наведываться в этот район «русских национальных интересов». Русские были добры к местному населению, но в отношении к своим бывали иногда свирепы и жестоки. Уже не раз труп очередного русского, что-то не поделившего со своими соплеменниками, всплывал в одной из бухточек этого райского уголка Нового Света. Говорили, что это не совсем русские, а какие-то «новые русские». Но никто здесь в этом не разбирался — новые, старые... Главное, чтобы местных жителей не обижали.
Алекпер поднялся с песка. Он был выше, стройнее, несмотря на свои сорок лет, этих парней. У него было красивое, одухотворенное лицо, черные глаза и девичьи губы. Кончита, разглядев его, даже неприметно вздохнула. Но нет, ее дети все-таки должны быть от «Сырожи», чтобы глаза, как небо...
Алекпер и Андрей смотрели, как парочка уходит в сторону бунгало, прикрытого широкими листьями разросшихся бананов.
— Завидуешь? — спросил Андрей. — Только я бы на твоем месте о другом сейчас думал... Дурак ты, дурак, потому что себя не жалеешь.
И опять лег спиной на песок, прикрыв лицо широким сомбреро.
Он был слишком уверен в себе. Сверх всякой меры. Этот азер — куда он денется? Чуть прижмешь яйца плоскогубцами — и весь моральный долг перед отечеством испарится.
— Пойду искупаюсь, — сказал Алекпер, глядя на загорелый кадык Андрея, под которым был заметен белый шрамик.
— Иди, только далеко не заплывай, — не открывая глаз, лениво произнес Андрей. — Хотя какой из тебя пловец...
Алекпер внимательно присмотрелся к его шее — такой сейчас беззащитной, с чуть пульсирующей жилкой. Перевел взгляд на отдыхающих. Половина русских. И почти все дремлют под солнцем. Никто ни на кого не обращает внимания. Ушла Кончита, на которую они все только что пялились, и опять над пляжем нависла скука.
Песок крахмально поскрипывал под босыми ногами Алекпера. Андрей спал, приоткрыв рот и раскинув руки. Алекпер подошел к нему и голой пяткой наступил на его кадык. Быстро и решительно перенес на пятку всю тяжесть своего тела. Послышался короткий хруст, невнятное мычание. Алекпер увидел вытаращенные глаза, затем послышалось тихое хрипенье. Несколько голов отдыхающих приподнялись и посмотрели в их сторону, но ничего не увидели, поскольку Алекпер уже убрал ногу с горла мертвого парня с Урала. Окружающие увидели лишь то, как он заботливо оправил на лежавшем свалившееся сомбреро и не спеша побрел к воде купаться.
Задача была одна: не привлекать к себе внимания. Хотя так и подмывало взять напрокат моторную лодку и — быстрее отсюда... Но наверняка здешнему лодочнику было велено не давать моторку этому азеру, а здешние мексиканцы беспрекословны во всем, что требуют от них богатые клиенты. К тому же надо взять деньги в раздевалке. А потом, шум мотора привлечет внимание пляжников: кто это раскатывает в такую жару?
Алекпер плохой пловец, но он постарается. Если плыть вдоль берега бухты, то можно выплыть за тот мыс. А там, говорят, другая бухта, там кончается сфера интересов «новых русских». Там отдыхают немцы и американцы.
Сколько он сможет плыть? Вернее, сколько будут отсутствовать Серега и Кончита? Они молодые, жара их только распаляет.
Алекпер плыл вдоль берега, хотя так плыть было дольше. Он боялся потерять сознание от теплового удара и утонуть. В голове шумело, время от времени он опускал ее в воду, стараясь охладить, но вода была теплой, как в ванне, и он плыл почти в забытьи, ничего не видя, ничего не слыша, стараясь экономить силы.
