которая первый раз обнажилась перед мужчиной. Чувство было абсолютно непривычное для нее. И она не смогла найти каких-либо разумных объяснений этому.
Максим пересел к ней в ноги. Поймал ее за ступню и начал осторожно массировать пальчики. Его движения были нежными и одновременно сильными. И вот уже все ее внимание сосредоточено на этих десяти санти метрах тела, на пяти пальчиках, к которым прикасались руки Максима. Ее сознание следовало за его движениями, как подсолнух чутко следует за движением солнца. Это было приятно, доставляло наслаждение, которое отдалось сначала разлива ющимся теплом внизу живота, а потом провалом в груди, легким сбоем в работе сердца. Наслаждение начало перерастать в желание, расползаться по кровотоку, сбило дыхание и сделало его учащенным. Оставаясь на грани невесомости, тело потянулось навстречу рукам Максима. Еще, еще, выше…
Видимо почувствовав эти изменения, Максим вытащил ее пальчики из воды и начал целовать. Он скользнул губами по ступне, дошел до пальцев, прижался к ним губами, задержался, обжигая горячим дыханием. Снова скользнул вниз, но теперь она чувствовала его язык, легкое прикосновение. Если бы она не была так возбуждена, ей было бы щекотно, но прежние реакции уже не работали. Что бы сейчас ни сделал Максим, все это только лишь усилило ее желание.
Его язык добрался до пальцев, нашел щелочку между средним и безымянным, пробрался туда. Горячо, скользко, мокро. Потом язык переместился к соседней паре, скользнул к подушечкам. Она почувствовала, как пальчики оказались у него во рту, сосущие движения, легкие, сводящие с ума. По телу пробежала горячая волна, одна, другая. Иди сюда. Она хотела подняться, но Максим остановил ее, положив руку на живот. Она взяла ее, потянула к себе. На удивление, он не стал сопротивляться, пересел ближе.
Она соскользнула со своей лежанки ему навстречу, оказалась у него на коленях, обвила его ногами, прижалась грудью, почувствовала животом его возбуждение. Он обхватил ее руками за попу, притянул к себе. Ее руки обвились вокруг его шеи, голова запрокинулась. Его губы уткнулись в ямочку рядом с ключицей. Стоило ему только переместить руки вверх, перестать ее прижимать, как она начала соскальзывать с его коленей. Она постаралась крепче обвиться ногами вокруг его талии, потому что было очень важно не терять контакт, прикасаться животом к его горячему, возбужденному желанию, чувствовать его пульсацию. К черту резинку! Она попробовала приподняться, чтобы впустить его, но Максим поймал ее. Он уперся руками в выступающие по бокам живота косточки, попытался отстранить ее, но она только сильнее сцепила ноги и руки, пытаясь сильнее притянуть его.
– Хочу тебя, хочу…
Максим перестал ее отталкивать, подхватил снизу и понес ее из бассейна. Не отпуская ее, сел на диванчик, пошарил в разбросанной на нем одежде, нашел, надел. Потом рывком поднял ее и осторожно стал опускать. Он входил медленно-медленно, она попыталась ускорить процесс, но он крепко держал ее, лишая возможности двигаться по своему желанию. Но в последний момент не удержался и резко прижал ее к себе, полностью опустив ее вниз и не оставив ни миллиметра свободного пространства между ними. Она вскрикнула, почувствовала, как по коже побежали мурашки. Они начали двигаться, пытаясь найти единый ритм. Через пару минут ее начало колотить. То ли она замерзла – она чувствовала, как мокрому телу становится холодно, – то ли ее трясло от возбуждения. Сексуальное желание было таким сильным, что, получи она с десяток оргазмов, это все равно не ослабит его. Это был странный парадокс: он был внутри ее, горячий, желанный, но ей было мало. Каждое его движение только усиливало желание, которое и так уже захлестнуло ее с головой. Это было похоже на то, как если бы она спускалась вниз с горы и при этом с каждым шагом оказывалась все ближе к вершине. Дрожь внутри ее разрасталась. Максим вдруг остановился, прижал ее нежно к себе, стал гладить по спине:
– Тихо-тихо-тихо… Успокойся… Тихо…
Она попробовала сделать глубокий и долгий вдох. Потом медленный выдох. Снова вдох. Тело начало успокаиваться. Она расслабила сначала пальцы, затем руки, объятия, живот. Тело обмякло, но Максим крепко держал ее. Дрожь начала проходить, потихоньку начал ослабевать и приступ острого сексуального желания. Осталась потребность прикасаться, прижаться щекой к его коже, чувствовать, как крепко и удобно держат его руки. Но одно маленькое, еле ощутимое движение внутри ее, и желание снова нахлынуло, сбило дыхание, погнало ее двигаться…
6
Пробуждение было плавным. Она уснула у него, почти моментально, после того как они занялись сексом уже наверху, в кровати. Максим спал рядом. Она слышала его ровное дыхание. Как же хорошо. Интересно, как это называется? Счастье?
Светило солнце, и, судя по расположению солнечных зайчиков, было раннее утро. Алина развернулась, пробралась под одеялом к спине Максима, прижалась к ней голым телом, обняла его рукой и снова уснула.
«Суббота, никуда не надо», – с радостью думала Алина, прислушиваясь к движениям рук Максима. Второй раз она проснулась от его легких поглаживаний. Она лежала на животе, а его пальцы легонько скользили по ее спине. Она плавала в облаке удовольствия, не желая ни двигаться, ни шевелиться, чтобы не показать, что она проснулась, чтобы, не дай бог, он не остановился.
А ему не на работу? Эта мысль была настолько ужасна, что от нее что-то изменилось в ее теле, и Максим, поняв, что она проснулась, повернул ее к себе.
– Привет! – И он нежно поцеловал ее куда-то в край ресниц.
– Тебе же не надо сегодня на работу? Привет!
Видимо, в ее голосе прозвучал испуг, потому что Максим рассмеялся и начал ее целовать.
– До понедельника я абсолютно свободен, – прошептал он где-то в районе ее шеи.
Все два дня они ленились. Выбирались из постели, только чтобы поесть, а из кухни – чтобы добраться до кровати. Вообще-то можно было и вовсе не вылезать из-под одеяла: еду все равно они заказали по телефону. Им не хотелось отвлекаться даже на готовку.
Они валялись и смотрели старые фильмы, пересмотренные уже по десятку раз, периодически кричали друг другу: «Вот сейчас, смотри-смотри!» И тут же могли отвернуться от экрана, начать целоваться, потом неожиданно прекратить, чтобы за героем подхватить какую-нибудь кажущуюся важной фразу, предлагая другому угадать, что тебя в ней зацепило, тут же забыть об этом и опять вернуться к поцелуям. Потому что поцелуи были самым главным. А еще объятия. И ощущения под пальцами: гладкость кожи, колкость волосков, скольжение по бугоркам мышц и впадинкам. И секс. Даже
