внутри тебя екнуло. А уж когда это произошло, до, после или во время, – это вопрос пятый.
– У меня екнуло. Но меня кое-что напрягает. Мы живем под одной крышей, занимаемся сексом, вместе ужинаем, обсуждаем какие-то вопросы, в общем, живем почти как муж и жена, но я про него ничего не знаю. И почему у нас так происходит, я не знаю. И к чему это может привести, если мы через пару часов после знакомства уже оказались там, куда пары приходят спустя месяцы отношений?
– Мне кажется, что у тебя сбой в программе. То есть голова живет в привычных схемах, а тело и сердце в сложившихся обстоятельствах. Ну, как будто тебя спящую погрузили в самолет и ты проснулась уже над облаками. И у тебя паника. Потому что ты не помнишь, как регистрацию проходила, как багаж сдавала, как по трапу поднималась, как в кресле пристегивалась. А раз всего этого не было, значит, лететь ты не можешь. Несмотря на то что гул самолета слышишь и облака внизу видишь. Но тело и сердце мудрее головы, доверься им. Придумай какое-нибудь объяснение для головы, чтобы она не омрачала твой полет. Это же элементарно! Ты сама с клиентами тысячу раз это делала!
– Когда смотришь на проблемы клиента, со стороны все кажется таким простым, видишь с десяток решений. На себя мне сложно отстраненно смотреть. А потом, где гарантия, что это реальный полет, а не симулятор-тренажер какой-нибудь?
– Все ответы внутри тебя. Тут уж тебе никто помочь не может. Доверься происходящему, как я поняла, тебе пока ничего не угрожает, чтобы что-то менять. Получай удовольствие, и пусть он тебя ведет.
– Вот в этом-то и вопрос! Куда это все может привести?
– Ну не все ли тебе равно?!
– Катя, я не могу так! Мне нужна какая-то определенность. У меня чувство, что я вишу в воздухе, что нет никакой опоры. Это очень неприятное чувство.
Алина скуксилась, и Катя поняла, что та готова заплакать.
– Лисочка, твоей истории чуть больше недели от роду, а ты уже хочешь определенности. Иди сюда.
Катя протянула руки, приглашая Алину в свои объятия. Подружка переползла со своей половины дивана и упала на грудь четвертого размера.
– Тебе просто страшно, – сказала Катя, поглаживая Алину по волосам. – Ты влюбилась в мужчину и боишься его потерять.
– Эта твоя любовь очень похожа на чесотку. Ни на минуту о ней забыть нельзя, и чем больше чешешься, тем больше хочется. И больно, и приятно.
В коридоре раздался звук открывающегося замка. Через минуту в комнате появился Санька:
– Привет, тетя Алина.
Присмотревшись, он увидел, что Алина плачет. Он посмотрел на столик с пустыми бутылками и фужерами и, вздохнув, совершенно не по-детски произнес:
– Ох уж мне эти пьяные женщины.
9
Проснувшись в субботу с легкими признаками похмелья, подружки решили устроить маленький праздник. Они взяли Саню и отправились в шопинг-кафе-тур.
Вечером, уставшие, счастливые, довольные, они сидели в кафе и ждали приезда Карасика. Саня терпеливо перенес хождение по магазинам. Отпускал замечания, когда у него спрашивали совета, носил за подружками пакеты с покупками. Маялся, когда они делали маникюр. Фыркал, слушая девчоночьи разговоры (а они в итоге все сводились к Максиму) – глупость, да и только! – но, как только наступала новая волна в Алининых излияниях, он тут же подходил ближе с равнодушным лицом, всем своим видом показывая, что ему это нисколько не интересно. И вот теперь, когда девчачья часть программы была закончена, он с упоением резался в какую-то игрушку на айфоне. Заказав ужин на четверых, подружки лениво тянули мохито. Алина соломинкой вытаскивала мяту из стакана и поедала ее. Похоже, что мохито для нее представлял интерес только за возможность мятодобычи. Она заразила этой дурной привычкой половину своих друзей, вот и Катя тоже старательно вылавливала мяту. Это действие не терпело никакой суеты, требовало сосредоточенности и математических расчетов – листик нужно было подцепить соломинкой снизу ровно посередине, чтобы он не сорвался при подъеме, – поэтому разговоры за столом стали похожи на морзянку.
– Я его… – подъем – сорвался! – снова подъем, листик показался над краем стакана, съела, – я его водителя увидела, только когда в аэропорт провожала. А ведь у него, наверное, еще друзья есть. – Алина взялась за следующий листочек.
– И? – спросила Катя, поднося мяту на соломинке ко рту.
– Что – и?
– И что, что друзья есть?
– Когда же он с ними видится?
– А ты?
– Что я?
– Алина! Не тупи! Когда ты со своими друзьями видишься?
– А я и не вижусь.
– Вот и он не видится!
– Ну это же не нормально! – Алина от возмущения даже отставила стакан с недовыловленной мятой.
– Почему?
– Отношения, когда люди замыкаются друг на друге, обречены на провал.
– Ты такая смешная бываешь. Возьми и разомкни.
– Я не могу. Мне его самой не хватает. А тут еще делить с людьми. Не!
– Да ты собственница! Не замечала за тобой такого. Может, ты его еще и ревнуешь?
– Не, не ревную.
– Откуда ты знаешь? Вы же с ним на людях не бываете.
– Ну, я чувствую, что у него, кроме меня, никого нет и быть не может.
– То есть ты хочешь сказать, что красивый, богатый, адекватный мужик в расцвете лет живет один? И у него нет женщины? Мне кажется, это тревожный симптом.
– Нет, – быстро ответила Алина, но потом задумалась.
– Не знаю, – упавшим голосом произнесла подруга. – Мне кажется, что его сердце свободно.
– Ну, мы с тобой сейчас не про сердце говорим. – Катя покосилась на Саню.
– Да ему просто некогда было бы!
– Значит, у него сейчас нет женщины? – Катя сделала упор на слове «сейчас».
– У кого сейчас нету женщины? – Карасик появился совсем неожиданно. – Привет, девчонки, здорово, Сашка.
К их столу подошел высокий мужчина средних лет. Аккуратно подстриженный, безупречно одетый, в модных очках и с дорогим телефоном в руках.
Вячеслав Сергеевич превратился в Карасика с легкой Катиной руки. Работал он помощником управляющего банка, а по факту реально управлял им, потому как управляющий был из «своих», в банковском деле ничего не понимал. Банк был карманный, на публике не светился, имел ограниченный круг клиентов, вот для этих клиентов он иногда и устраивал развлекательные мероприятия под маскирующими названиями типа «Отчет об итогах года». В тот раз Карасик снял отель, в котором Катя возглавляла отдел по работе с корпоративными клиентами. Должность была звучная, но весь отдел состоял из одного человека, да и отель сам размерами не поражал. Как и банк,
