Уоррен недолго пробудет в Англии, а их семьи такие большие! Она просто не знала, что делать.
Эми искоса посмотрела на Уоррена и опять отметила, каким нежным взглядом он смотрит на племянницу. Немногие удостаивались такого взгляда!
— Вы находите детей прелестными?
— Я люблю их, — ответил он, не глядя на нее. Пожалуй, он просто рассуждал вслух, потому что добавил:
— Они не разочаруют и не разобьют вам сердце, хотя бы пока не вырастут.
Она не знала, кого он имеет в виду: свою сестру или женщину, которую он любил, или обеих вместе, поэтому Эми, ни слова не говоря, молча наслаждалась тем, что они стоят так близко. Уоррен и Дрю были очень похожи, несмотря на восемь лет разницы, но только внешне. Эми так хотелось заглянуть под непроницаемую оболочку, за которой, как в раковине, скрывалась душа Уоррена. Быть может, там, где-то глубоко, скрывается еще один веселый, обаятельный Дрю. Она надеялась также увидеть нежного и внимательного человека, человека, который не случайно мог быть таким заботливым по отношению к своей единственной сестре, а сейчас проникся такой любовью к племяннице. Она многое о нем знала, знала, что он пережил глубокую обиду, что сердце его растоптано и поэтому он так холоден, циничен и недоверчив. Как справиться со всем этим? У Эми не было ответа, кроме уверенности в том, что добьется своего. Неожиданно она услышала собственный тихий шепот:
— Я хочу тебя, Уоррен Андерсон.
Эти слова сами собой сорвались с ее губ. Эми была готова провалиться сквозь землю. Она всегда была смела, но не настолько же! Она тут же поправилась:
— Вношу ясность. Во-первых, я хочу за тебя замуж, а во-вторых, хочу всего, что за этим стоит.
Сначала он ничего не ответил; на этот раз она по-настоящему сбила его с толку. Но затем его цинизм взял верх.
— Видишь ли, начало было забавным, а продолжение никуда не годится. Я не собираюсь жениться. Никогда!
— Знаю, — вздохнула Эми. Сегодня ей решительно не везло с прямотой. — Но я надеюсь это изменить.
— В самом деле? А как? Как, девочка моя, ты собираешься это изменить?
— Начну с того, что ты перестанешь относиться ко мне, как к маленькой девочке. Я вполне созрела для замужества и могу заботиться о своей собственной семье.
— И какой же возраст для этого подходит?
— Восемнадцать. — Это была совсем маленькая ложь. До ее дня рождения оставалось меньше двух недель.
— Великий Боже, почтенный возраст! — сказал он с издевкой. — Но когда ты действительно повзрослеешь, ты узнаешь, что к леди, которые ведут себя так смело, недолго относятся как к леди. Или ты об этом и хлопочешь? Ты не в моем вкусе, но я был в море целый месяц, поэтому не стану привередничать. Пойдем к тебе.
Он старался уничтожить ее. К счастью, она об этом догадалась и не была оскорблена, обижена или напугана. Раз уж они об этом говорили, она не намерена была отступать.
— Разумеется, но только когда мы будем помолвлены.
— Обычный трюк! — Он фыркнул, затем усмехнулся:
— Здесь, в этой стране, девушек всегда так рано учат?
— Это был не трюк, это было обещание, — сказала она мягко.
— Надо получить задаток.
Одной рукой он обхватил се за талию и привлек к себе. Большего усилия и не понадобилось: она хотела его поцелуя гораздо сильнее, чем он намеревался преподать ей урок. Эми обвила руками шею Уоррена так сильно, как только смогла. Когда их губы встретились, она сразу поняла, что это было именно то, чего она ожидала. Такой поцелуй должен был обескуражить ее — глубоко чувственный и требовательный. Однако Эми не собиралась уступать Уоррену по части поцелуев. Никто в ее семье об этом не догадывался, но последние два года она немало упражнялась и весьма преуспела в этой науке. Она не бывала на балах, но в то же время не была лишена всех развлечений. Девушка посещала небольшие приемы, где присутствовали и другие начинающие или ожидавшие выхода в свет. Считалось, что детям следует видеть, как себя должны вести взрослые. И поскольку всегда можно было встретить девочек и мальчиков своего возраста, Эми каждый раз находила себе кавалера, с которым можно было уединиться в каком-нибудь укромном уголке дома или сада. Особенно один мальчик, на год моложе ее, был так опытен, как все остальные, вместе взятые. Но этим опытом он был обязан некоей женщине, которая, по его хвастливым уверениям, пыталась его соблазнить.
Как бы там ни было, Эми не была новичком, быстро поняв, что Уоррен хочет ее проучить, и даже догадывалась, как он намерен это проделать. Однако то, что она почувствовала в его объятиях, было ни с чем не сравнимо. Она и раньше предполагала, что он был тем единственным мужчиной, который вызывал у нее неясные для нее самой, но очень бурные чувства. Но сейчас, когда их тела так тесно соприкасались, когда се губы горели от его прикосновений, она как будто впала в забытье и уже ничего не понимала Эми не могла с этим бороться, она давно мечтала об этом, страстно желая пробудить в нем ответное чувство, и теперь это, кажется, становилось явью Когда язык его проник в ее рот, ее собственный быстро двинулся ему навстречу для ответной ласки. Со стоном она придвинулась еще ближе. Ей казалось, что она умрет от удовольствия, когда он обнял ее еще крепче. Она почувствовала сначала его удивление, затем его готовность принять ее, затем, уже в самом конце, осознание того, что он делает.
— Боже мой, — проговорил он и оттолкнул ее от себя. Дыхание его было таким же неровным, прерывистым, как и у нее. Зато в глазах больше не было льда.
Она надеялась увидеть в них желание, хотя уверенности не было. Судя по лицу, он не очень-то был доволен ею, а вернее, собой, и недовольство его быстро росло.
— Где это ты научилась так целоваться? — резко спросил Уоррен.
— Я практиковалась.
— А еще в чем ты практиковалась? В его тоне явно звучал оскорбительный намек, и она вышла из себя:
— Совсем не в том, о чем ты думаешь. Между прочим, я сумею постоять за себя, если кто-нибудь попытается перейти границы дозволенного. Такую пощечину влеплю!
— Не советую пробовать на мне, — предупредил он менее суровым тоном, ибо начал приходить в себя.
— Не стала бы и пытаться, — ответила она, вспомнив его широкий ремень.
— Впрочем, мне это не грозит, ведь я не собираюсь переходить границы, — добавил он быстро, — я только хотел предупредить, чтобы ты держалась от меня подальше.
— Почему?
Она была разочарована, и это было так явно, что он взорвался:
— Черт подери, ты же еще ребенок! Глаза ее сузились — она рассердилась и спросила напрямик:
— А ты всегда целуешь детей так, как только что поцеловал меня?
Его бросило в краску — это было видно даже в слабо освещенной детской. Не произнеся больше ни слова, она с достоинством повернулась и вышла.
