Фелисия спрыгнула на мостовую прямо перед носом изумленного трубочиста, служившего в монастыре, и кивнула ему, словно бы она всегда выходила на улицу таким образом. Она отряхнула перчатки, поправила шляпку и быстро пошла вниз по улице.
Трубочист заспешил в другую сторону. Ему не хотелось болтаться поблизости, когда сестры начнут искать потерявшуюся Фелисию.
— Итак, Люсьен возвращается домой, не правда ли?
Андре Перо выглядел расстроенным, когда задавал этот вопрос.
— Да, это так, — ответил Дэнис, — я приеду к вам с ним, что бы разобраться со счетами.
— Я был бы очень рад этому, — саркастически заметил Перо, — если бы не был честным человеком. Последний раз, когда я видел Люсьена, он не мог отличить гроссбух от карточных расчетов. И вообще последние счета ему были гораздо более близки.
— Если он собирается получить по наследству «Прекрасную Марию», то ему придется научиться разбираться в гроссбухе.
— М-да, — протянул Перо и захлопнул свои книги. — Передай Полю, что он может рассчитывать на ту сумму, о которой мы договорились. Полю следует перепоручить все дела по плантациям тебе.
— Я не старший сын в семье, — кратко ответил Дэнис.
— Насколько я знаю, в этой стране нет закона о правах по старшинству. Дэнис, неужели ты и вправду думаешь, что Люсьен изменился?
— Это бессмысленный разговор, Андре, — сказал Дэнис.
— Ну, хорошо.
Перо пожал плечами и потянулся к бутылке виски, которая стояла на полочке возле его полированного дубового стола.
— Выпьешь?
— Не сегодня.
Дэнис взял свою шляпу.
— Мне еще нужно купить подарок сестре.
Дэнис медленно брел по городу к Карондель Стрит, к дому Жильбера Беккереля. Возможно, он еще сможет застать там мать, если, конечно, она не ушла.
В Новом Орлеане дела никогда не делались в спешке. Дэнис знал, что ему не нужно даже гадать, что мать делает в доме у Беккереля, но он всегда мог нанести ему визит вежливости и притвориться сильно удивленным, если увидит там свою мать. Жильбер Беккерель занимал пост менеджера в городском банке, где у Поля де Монтеня были свои дела, поэтому визит был вполне оправдан. И он сможет спросить маму, что она думает о канарейке в подарок Фелисии.
Дэнис позвонил в дверь дома Беккерелей, отдал шляпу и свою визитную карточку дворецкому-негру, который встретил его в холле. Пройдя в гостиную, он поприветствовал мадам Беккерель и поцеловал ей руку, с удивлением обнаружив, что ни месье Беккереля ни его матери там не было.
— Я, знаете ли, был в городе и решил зайти, — произнес Дэнис, чувствуя себя очень неловко.
— Как мило с вашей стороны.
Темные глаза Франсуазы Беккерель смотрели на него выжидательно, словно бы требуя дальнейших объяснений. Дэнис понял, что был недостаточно знаком с обычаями семьи Беккерель.
Он улыбнулся и сел в красное кресло, на которое указала ему мадам Беккерель.
— Сказать по правде, я, в общем-то, ожидал застать здесь свою маму. Она упомянула о том, что зайдет сюда. Я хотел спросить у нее, что купить в подарок моей сестре.
Франсуаза Беккерель сердито посмотрела на Дэниса:
— Сожалею, но сегодня я не видела мадам де Монтень.
— О, тогда я бы сказал, что она все еще делает покупки, — неуверенно произнес Дэнис, — моя сестра Фелисия заканчивает школу в этом году. Я понимаю, что для такого события потребуется обновить весь ее гардероб.
В комнате воцарилось напряженное молчание.
— Мадам Беккерель, — неуверенно продолжил Дэнис, — может, вы дадите мне совет. Как вы полагаете, ей понравится канарейка?
— Канарейка?
— Да, моей сестре Фелисии. Я хочу купить ей что-нибудь, может быть, канарейку?
— Ах, да.
Мадам Беккерель подозрительно уставилась на Дэниса. Этот наивный глупец понятия не имел, где находится сейчас его мать, однако сама Франсуаза была почти уверена, что она-то знала это. Она давно уже подозревала, что Салли де Монтень была одной из любовниц ее мужа. Сейчас они наверняка в его офисе и будут там целый день.
Франсуаза Беккерель зло сжала губы, но потом неожиданно улыбнулась Дэнису.
— Я уверена, вашей сестре очень понравится канарейка, месье де Монтень. Разрешите предложить вам прохладительные напитки. Так приятно, когда тебя навещает настоящий джентльмен… Ведь Жильбер часто покидает меня.
Франсуаза дернула шнурок звонка, появился дворецкий. Она велела ему принести два бокала вина.
Дэнис с интересом рассматривал хозяйку дома. Он подумал, что ей столько же лет, сколько его матери. Франсуаза была несколько полнее Салли, темноглазой и темноволосой, как большинство истинных креолок, и с очень белой кожей. На ней была белая шелковая шляпка с кружевами и маленьким искусственным цветком. Франсуаза действовала на Дэниса умиротворяюще, и он подумал, что ей должно быть скучно, поэтому попытался развлечь ее.
— Как это мило с вашей стороны, что вы приняли меня и предложили бокал вина. Сейчас на улицах такая толкотня и суматоха, а я шел пешком от самого рынка.
Франсуаза улыбнулась.
— Вам следует немного отдохнуть.
Дворецкий принес серебряный поднос с графином и бокалами и поставил его на столик розового дерева.
— Я сама налью вино, Майкл, — сказала она дворецкому, отпуская его. — Вы, Дэнис, можете оставаться здесь столько, сколько пожелаете.
Пока Франсуаза возилась с бокалами и графином, Дэнис оглядел комнату. Рояль возле стены, заваленный шалями, платками и тесьмой; на маленьких низких столиках стояли вазы с муляжами фруктов, с композициями из сухих цветов и веток, из искусственных цветов. Все они были накрыты стеклянными колпаками. Статуэтки, часы, фарфор, карликовые пальмы в горшках с песком — все это было расставлено по углам комнаты. Модный «художественный» беспорядок. На стенах висели портреты предков и членов семьи Беккерель, написанные маслом. Старики в напудренных париках колониальных времен, дамы в узких платьях с высокими талиями.
— Ну, вот, — Франсуаза Беккерель грациозно подошла к Дэнису и протянула ему высокий бокал, — или, может быть, вы хотите виски? Я иногда забываю, что джентльмены часто предпочитают виски.
Розовый муслин ее юбок слегка колыхался при движении. Дэнис ощутил тонкий запах жасминовых духов.
— Нет-нет, благодарю вас.
Дэнис взял бокал, сделал глоток вина.
Франсуаза села в кресло рядом с ним.
— Вы так добры, месье де Монтень, что не лишаете меня своего общества. Признаюсь вам, я сегодня чувствовала себя так одиноко, — сказала она, опуская взгляд. — Вы здесь как истинный кавалер.
— Трудно представить себе более приятное общество, — галантно ответил Дэнис, но был весьма смущен и удивлен, когда Франсуаза вдруг схватила его за руку и наклонилась к нему.
