— Леди, не хотите ли разместиться на палубе? День обещает быть очень неплохим.
— Спасибо, Сэм, — ответила Салли.
Лоцман проводил и усадил дам на палубе, укрыл их пледами и, усмехаясь, спросил Маму Рэйчел:
— Хотите пойти вместе со мной на мостик? Я покажу вам чудные пейзажи.
— Начинается! Опять он со своими пейзажами!
Салли рассмеялась:
— Иди, иди, Мама Рэйчел, полюбуйся на открывающийся вид.
Мама Рэйчел напустила на себя невероятно напыщенный вид и удалилась под руку с Сэмом.
— Этот черномазый пытается женить на себе Маму Рэйчел, сколько я себя помню, — сказал Дэнис, — как вы думаете, удастся ли ему наконец это сделать?
— Тише, пожалуйста, — ответил Салли, — ты ее смущаешь. И вообще пойди поговори с Фелисией, Дэнис.
— О’кей. Но, пожалуй, я помогу Сэму ухаживать за Мамой Рэйчел.
— Очень умно, — сухо заметила Салли.
Посмотрев на Дэниса она поняла, что он пребывает в довольно игривом настроении, не подходящем для бесед с Фелисией, поэтому Салли решила начать разговор сама.
— Ну, так что, девочка моя?
— Мама, прости же меня!
— Что это на тебя нашло?
Фелисия со слезами на глазах пересказала всю историю с Джо Спеллингом.
— Я думала, что он джентльмен!
— Да, он вполне мог оказаться джентльменом, — произнесла Салли с отвращением. — Ты должна понять, что джентльмены — я говорю сейчас о мужчинах нашего круга — могут обращаться с разными женщинами по-разному. И если ты даешь повод думать, что ты не настоящая леди, то как бы уничтожаешь защитный слой между вами.
— Ты хочешь сказать, что если я сбежала, чтобы встретиться с ним, то он подумал…
— Да, конечно, он подумал. Но разве порядочные девушки прыгают через стену?
Фелисия покачала головой.
— Мама, я теперь пропащий человек?
— Ну конечно же, нет, дорогая. — Салли обняла Фелисию.
— Твой знакомый мистер Перье подоспел как раз вовремя. И могу поспорить, что сестры никому ничего не скажут.
Фелисия негодующе посмотрела на мать.
— Ты хочешь сказать, что, если даже тебя просто поймали, это уже считается?
— Да, так уж повелось. Может быть, это и несправедливо, но я думаю, тебе не стоит расстраиваться.
Салли все еще не была уверена, что Фелисия в полной мере осознает, что с ней хотели сделать.
— Ну, тогда… А мы должны рассказать об этом папе?
— Нет, дорогая, не стоит.
«Поль, вероятнее всего, не обладает таким же миролюбивым характером, как Огюстин Перье, и, пожалуй, может найти и убить этого типа Спеллинга, — размышляла Салли. — Или, чего доброго, заставить его жениться на Фелисии, а это, разумеется, еще хуже».
— Я скажу Дэнису, чтобы он тоже помалкивал. Но ты должна мне пообещать кое-что.
— Да, мама.
— Никогда, слышишь, никогда больше не поступай так.
— Нет, нет, никогда! Мама, прости! Я… мне так стыдно, что я оказалась такой дурой!
— Все мы иногда делаем глупости.
Салли обняла дочь еще раз.
— Хорошо, если ты будешь вести себя прилично, все будет в порядке. И я ничего не скажу папе.
— А можно мне после этого ходить на балы?
— Ну, если ты будешь выходить в свет, тебе придется посещать балы, ведь так? И иметь много новых красивых платьев, и джентльмены будут подходить к тебе и восхищаться. И ты убедишься, что достойна гораздо лучшего, нежели Джо Спеллинг.
— В основном дело не в нем, мама, а в марионетках.
— Я так и думала. Но будь готова к тому, что молодые люди станут преследовать тебя, потому что им, без сомнения, этого захочется.
Фелисия несмело улыбнулась. В доме до замужества Холлис было всегда полно молодых интересных мужчин, и во время выездов на балы или во французскую оперу в Новом Орлеане, мужчины постоянно окружали Холлис, и она даже послужила причиной двух дуэлей. А в этом году Холлис уже вдова, к тому же в полутраурном наряде, поэтому молодые люди не станут увиваться за девушкой. Ведь Фелисии семнадцать лет, и она ничуть не хуже сестры.
Думая о том, что она сможет собрать вокруг себя общество, более блестящее, чем это удалось сделать Холлис, Фелисия довольно улыбнулась. У нее в голове промелькнула мысль о том, что сестру это будет очень раздражать.
V. АДЕЛЬ
— Баррет!
Салли бросилась в объятия светловолосому мужчине, который поднялся ей навстречу из огромного кресла, стоящего на террасе.
Баррет Форбс был невысокого роста плотного телосложения мужчина, с песочного цвета волосами и бородой, обрамлявшей его добродушное приятное лицо.
Форбс немного отступил назад, полюбовался Салли и от души расцеловал ее.
— Ты совсем не изменилась, Салли! Клянусь тебе в этом.
Салли слегка толкнула его кулаком в живот, намекая на его полноту, и ответила:
— И ты тоже не изменился.
— Но ведь я не потолстел, — тут же заявил Баррет, — я просто плотный мужчина!
— Салли, ты была не права, — сказал Поль, поднимаясь со стула. Он подошел к жене и поцеловал ее в щеку.
— Как ты, дорогая? — спросил Поль, с удивлением глядя на Фелисию, которая пряталась за Дэнисом, не решаясь войти в комнату.
— Все в порядке, спасибо, — ответила Салли, — а вот Баррет думает, что я права. Мы с ним знакомы с четырех лет, и он прекрасно знает, что я считаю его красавчиком. Не важно, насколько толстым он может быть, он всегда останется красавчиком.
Салли уселась на стул между мужчинами, которые присели на кресла.
— Мама Рэйчел, скажи Тестуту, пусть поищет нам что-нибудь выпить, только не виски.
— Скажи Тестуту, что я буду пить виски, — заявил Дэнис. Он протянул руку Баррету.
— Рад снова вас видеть. А мы думали, что вы приедете в конце следующей недели.
— Дело в том, что человек, с которым я должен был увидеться, оказался настолько глуп, что женился и уехал проводить медовый месяц, — ответил Баррет, — поэтому я предполагаю, что мне придется болтаться здесь до тех пор, пока он не вернется обратно в город.
— Ну и замечательно, мы очень тебе рады, — сказала Салли, — Баррет, ведь ты помнишь Фелисию?
Фелисия улыбнулась, но, спохватившись, быстро опустила голову и потупила взор.
Баррет с восхищением посмотрел на нее.
— Разумеется, помню. Она очень похожа на тебя, Салли, прямо копия.
— Баррет, ты дурачок, — вздохнула Салли, — хотелось бы мне сейчас поменяться с ней возрастом! Беру свои слова относительно твоего толстого живота назад.
Она махнула рукой Фелисии:
— Иди сними шляпку, дорогая, и возвращайся. Сейчас принесут лимонад.
Фелисия кивнула, чмокнула отца в щеку и побежала через террасу в дом.
Поль задумчиво посмотрел ей вслед, а затем наклонился к Салли:
— А что, собственно, Фелисия делает дома?
— Ах, Поль, я ведь видела своими глазами, как ей было там скучно, и я не могла винить ее за это. Нельзя же заставлять девочку досиживать три месяца в таком тоскливом месте, где она провела уже четыре года.
