— А ну-ка, поцелуй меня, милая!
— Мистер Спеллинг!
Фелисия попыталась высвободиться из его объятий.
— Ну, будь хорошей девочкой! — сказал Джо, который приехал в Новый Орлеан развлекаться и не собирался упустить такой великолепной возможности.
— Поцелуй же меня, крошка!
Фелисия не на шутку испугалась. Кругом не было ни души.
— Отпусти, или мой отец и мои братья пристрелят тебя!
— Ну уж нет. Мы завтра уезжаем отсюда. Поцелуй меня хотя бы на прощание!
— Нет!
Фелисия пнула его ногой и попыталась вывернуться из его объятий.
— Ах, ты так!
Джо завернул ей одну руку за спину, а другую прижал к стене. Он не на шутку разъярился. Фелисия вдруг с ужасом подумала, что это Бог ее наказывает. Джо прижал ее к стене и поцеловал насильно.
— Ты — прелесть, — торжествующе произнес он. — И для кого ты себя бережешь, крошка?
Фелисия была в ужасе. Ни один мужчина до этого с ней так не обращался. Она и представить себе такое не могла. Чего он хотел от нее? Все, что она знала об этом, были лишь смутные намеки, услышанные краем уха от подружек. Фелисии стало дурно от страха. Она забилась в руках Джо и уже была готова закричать, но Джо закрыл ей рот ладонью и опрокинул ее на бетонную площадку возле колонн.
Фелисия пыталась бороться, в ней смешались чувства страха и возмущения. Она чувствовала, как Джо задирает ей юбки. Фелисия укусила его ладонь так сильно, как только могла.
— Ай! — взвыл Джо и затряс кистью руки.
Фелисии удалось закричать, но Джо вновь закрыл ей рот, на этот раз сжав челюсти. Фелисия в отчаянии прокусила ему пальцы, и вид собственной крови, казалось, разъярил Джо еще больше. Он грубо навалился на нее, запустил руку под юбки и разорвал панталоны.
Во время борьбы одна туфля Фелисии сорвалась с ноги и упала рядом. Она смогла дотянуться до нее и стала наносить удары каблуком по лицу Джо, но он смог уворачиваться так, что удары в основном приходились ему по плечам и спине.
— Лежи спокойно! — пробормотал Джо, расстегивая брюки. Фелисию тут же парализовал животный ужас. Джо задрал ее юбки до талии.
Фелисия чувствовала, как его противные потные руки заскользили по ее бедрам. Она стала задыхаться, корсет платья сдавил ей грудь. Фелисия почувствовала, что теряет сознание и в последний раз попыталась увернуться. Джо прижал ее к каменной холодной площадке и зашипел:
— Сказано тебе, лежи спокойно! И можешь не бежать потом жаловаться своему папочке! Потому что теперь, после того, чем мы тут занимались, никто, ни один из твоих французских дружков не захочет иметь с тобой дела!
Франсуаза Беккерель приложила руку к груди Дэниса.
— Что это у вас так бьется сердце, месье де Монтень?
— Неужели бьется?
Дэнис попытался говорить как можно безразличнее, но делать это становилось все труднее и труднее. Вино ударило ему в голову, а может быть, и жасминовый запах духов мадам Беккерель. Дэнису было двадцать, и у него еще никогда не было женщины. Франсуаза Беккерель обволакивала его, словно волна, и Дэнис чувствовал, что тонет в этой женщине.
— Я должен идти.
— Почему вы говорите это с таким отчаянием? — Франсуаза посмотрела ему прямо в глаза.
— О, нет… Я…
Она улыбнулась. Дэнис нерешительно взглянул на нее.
— Дэнис, у тебя ведь никогда не было женщины? Так?
Дэнис побагровел.
— Нет, никогда.
— Не стесняйся, в этом нет ничего дурного.
Она придвинулась к нему поближе.
— Вряд ли тебя заинтересуют наши «монастырские» девочки. И ты слишком хорошо воспитан и слишком чист, чтобы иметь дело с… женщинами не нашего круга, ведь так?
Франсуаза игриво провела пальцами по его сорочке и наклонилась низко-низко к нему, коснувшись губами уха. Дэнис почувствовал, как дрожь пробежала по его телу. Франсуаза была абсолютно права. Его не привлекали серенькие девочки-воспитанницы монастырских школ, и он был слишком стыдлив, чтобы покупать проституток с Рампарт Стрит.
«Я должен идти», — подумал он, но эта мысль растворилась, исчезла из его сознания, когда мягкие, нежные губы прильнули к его губам, и настойчивые, зовущие руки обвили его шею…
«Вот, вот то, что ты хочешь. Возьми, возьми это», — будто кто-то нашептывал ему.
Франсуаза взяла его за руку и повела в другую комнату, наверх, в ее будуар, обитый розовым шелком…
Франсуаза лежала рядом с Дэнисом, удовлетворенная, поглаживая его молодую крепкую спину. Она подумала вдруг о том, что делают сейчас ее муж и мать Дэниса. Да, это была прекрасная месть, даже лучше, чем она предполагала.
Дэнис глубоко вздохнул и перевернулся на спину. Он чувствовал себя удовлетворенно и был очень доволен собой. Поцеловав Франсуазу, он вдруг заметил, что кожа у нее вовсе не такая «фарфоровая», какой кажется на первый взгляд, а ресницы неестественно длинные и толстые из-за большого количества наложенной на них туши.
— Никогда бы не подумала, что это у тебя впервые, Дэнис, — промурлыкала она и потянулась, заложив руки за спину.
— Франсуаза…
Дэнису показалось довольно глупым называть ее теперь «мадам Беккерель».
— А в следующий раз будет еще лучше.
Следующий раз? Интересно, сколько еще раз они смогут вот так встречаться?
— Будет интереснее.
— Франсуаза, я не думаю…
— Ах, да! Тебе ведь нужно пойти и купить канарейку в подарок сестре.
Она спрыгнула с постели, набросила на плечи сорочку и взяла в руки свой корсет.
— Но сначала тебе придется исправить поломку, дорогой.
Что-то в тоне Франсуазы очень не понравилось Дэнису, поэтому он затянул на ней корсет так быстро, как только мог, и торопливо оделся сам. У него было нехорошее предчувствие: будто вот-вот в комнату ворвется Жильбер Беккерель.
Франсуаза привела Дэниса в гостиную, там позвонила в колокольчик, вызывая дворецкого.
Майкл появился в гостиной, неся шляпу Дэниса, и тот быстро выхватил ее у него из рук.
Франсуаза подала Дэнису руку для поцелуя.
— Надеюсь, вы теперь будете почаще к нам заходить, месье де Монтень.
— Да, конечно, — промямлил Дэнис.
Теперь, когда они были снова в гостиной, одетые, он окончательно успокоился, думая, что опасность миновала.
Выйдя на улицу, он оглянулся. Железные оградки балконов черным кружевом оплетали дом. Дэнис заметил, как во «французском» окне дома мелькнула тень. Франсуаза наблюдала за ним. Он повернулся и пошел вниз по ступенькам тротуара. Потом оступился и чуть не упал.
Дэнис подумал вдруг, что это «знамение Божие», некое предупреждение свыше: за все приятные ощущения, за все удовольствия, что ты получаешь в жизни, нужно платить.
Чувствуя, как Джо Спеллинг пытается раздвинуть ей ноги, Фелисия вдруг неожиданно ощутила прилив силы. Она смогла разжать челюсти и закричать. Джо не ожидал этого и попытался снова закрыть ей лицо ладонью, но это было практически невозможно сделать, так как одновременно нужно было держать саму Фелисию.
