— Деньги получите сегодня же, — подвел итог Посада-Каррилес. — К двум часам дня отправляйтесь в ресторан «Тетушка-чистюля». Там встретитесь с Феликсом Мартинесом-Суаресом. Знаете такого?
Они знали. Мартинес-Суарес, кубинский эмигрант, был широко известен как президент так называемого Международного фронта защиты демократии — ультраправой антикоммунистической организации.
Во втором часу Лосано и Луго неторопливо вышагивали по проспекту Освободителя мимо красивых многоэтажных домов, богатых магазинов, офисов и дорогих кинотеатров. Этот проспект иногда называют «двухэтажным», потому что посредине него широким и углубленным в землю на несколько метров каналом протянулась скоростная автострада. Эрнан-Рикардо, 34-летний креол с красивым лицом, обрамленным пышными бакенбардами, и Фредди, лет двадцати пяти, широкобровый, губастый, курносый, не доходя до парка Лос-Каобос свернули в узкую улочку старого Каракаса. Улочка петляла по пологому склону. А вот и ресторан «Тетушка-чистюля». Фредди знал, что ресторан славится креольской кухней. Тут подают «санкоче» — похлебку из говядины и овощей, суп из черепах, жаркое из игуан и броненосцев, «гуарапо» — сок сахарного тростника, «масаморру» — маисовую кашу с кокосовым молоком, «арепа» — маисовые лепешки.
Было время «альмуэрсо» — второго завтрака, и Фредди намеревался перекусить. Они подошли к столику Мартинеса-Суареса, тот подозвал официанта:
— Три чашки кофе.
«И правильно. Нечего рассиживаться, торчать на виду», — подумал Эрнан-Рикардо. Он был постарше и опытнее в конспиративных делах.
Едва официант отошел от столика, как Мартинес-Суарес вытащил из плоского чемоданчика, лежавшего у него на коленях, сверток в целлофане и положил его перед Лосано.
— Как договорились, — сказал кубинец, отвечая на вопрошающий взгляд Эрнана-Рикардо.
Принесли кофе. Кубинец выпил чашечку и встал:
— До встречи. Желаю успеха.
Оставшись вдвоем, Фредди и Эрнан-Рикардо переглянулись и уставились на сверток.
— По двадцать тысяч долларов, — прошептал Фредди, сияя.
— Тебе пятнадцать. Двадцать пять — мне, — поправил Лосано.
— Это еще почему?
— По той простой причине, что назначен старшим. Да и к этому делу тебя привлек я.
Фредди смирился.
Четвертого октября террористы вылетели на Тринидад и Тобаго — небольшое государство, расположенное на островах Карибского моря в 12 километрах от венесуэльского побережья.
В паспорте Лосано значился как Хосе Веласкес Гарсиа. Луго путешествовал под собственным именем: фальшивый паспорт не внушал ему доверия.
Уже вечерело, когда они сошли с самолета в тринидадском аэропорту «Пиарко». Путешествовали налегке — у каждого лишь плоский чемоданчик, да у Лосано висел на плече небольшой транзистор. Поэтому, не задерживаясь у выдачи багажа, Лосано и Луго прошли к кассам и взяли билеты на шестое: до Ямайки шел самолет кубинской авиакомпании «Кубана де авиасьон». Этот самолет делал рейс из Гайаны на Кубу с посадками на Тринидаде, Барбадосе и Ямайке.
Ночь венесуэльцы провели в окраинной гостинице столичного города Порт-оф-Спейна, а наутро такси доставило их в аэропорт. Когда они подъезжали к «Пиарко», какой-то самолет заходил на посадку, делая плавный вираж над морем.
— Наш, — прошептал Фредди. Они прошли в бар, посидели за стаканом рома с кока-колой и наконец услышали по репродуктору голос диспетчера:
— Объявляется посадка на рейс 455!
У входа на летное поле они догнали группу кубинских спортсменов, возвращавшихся через Тринидад домой с Центральноамериканского и карибского чемпионата, проходившего в Венесуэле.
Лосано и Луго знали, что это обладатели золотых медалей, члены молодежной сборной по фехтованию, которых в Гаване ожидала триумфальная встреча.
В самолете венесуэльцам достались места 27-д и 27-е. Эрнан-Рикардо окинул взглядом кресла их ряда. Они были пусты. «Хорошо, что соседей не будет», — подумал он.
В самолете пустовало не так уж много мест. Кроме спортсменов, на борту — группа работников кубинского института рыбной ловли, делегация деятелей культуры Корейской Народно-Демократической Республики, несколько молодых гайанцев, ехавших на учебу в Гаванский университет. Вместе с экипажем — семьдесят три человека.
Заработали моторы. Машина поднялась в воздух и пошла над морем в сторону Барбадоса.
В салоне было душно. Но не от духоты — от волнения выступил пот на лбу у Эрнана-Рикардо, когда он снял с плеча транзистор и, оглянувшись на проход — «Не идет ли кто?»,— засунул радиоприемник под сиденье своего кресла. Фредди Луго посматривал в это время на сидевших сзади. Все обошлось. Оба с облегчением откинулись на спинки кресел, закурили, обменялись довольными взглядами.
Полет был недолог. В иллюминатор они увидели остров, окаймленный пенной кромкой волн. Замелькали пальмовые рощи, плантации сахарного тростника. Вот и небоскребы столицы — Бриджтауна. Пассажиров тряхнуло при посадке, и вскоре самолет подрулил к двухэтажному зданию аэропорта «Сиуэлл».
У венесуэльцев билеты были до Ямайки, но они не собирались туда лететь: знали, что самолет рейса 455 никогда туда не прибудет. А билеты до Ямайки взяли по простой причине: после гибели самолета кто-нибудь мог задаться вопросом: «Почему эти двое сошли на Барбадосе?» Они надеялись, что будут значиться в числе погибших.
В аэропорту Лосано и Луго незаметно отделились от своих попутчиков, поднялись на второй этаж и вышли на террасу для провожающих.
После короткой стоянки, ровно в четверть второго по местному времени, кубинский самолет побежал по взлетной полосе и, оторвавшись от земли, стал набирать высоту.
Прошло девять минут. Звука взрыва Лосано и Луго, конечно, не слышали, только увидели, что за машиной потянулся дымный хвост. Это сработал спрятанный в транзисторе «взрывающийся карандаш» — пластиковая взрывчатка с детонатором, которыми пользуются в американских саперных войсках.
В то же время в башне командно-диспетчерского пункта аэропорта ожил репродуктор:
— «Сиуэлл»! «Сиуэлл»! Говорит самолет «Кубана де авиасьон», рейс 455. У нас взрыв на борту. Мы немедленно садимся. На борту пожар. Можно вернуться на ту же взлетно-посадочную полосу?
Разрешение на посадку было получено немедленно.
В течение шести минут горящий самолет мчался к Бриджтауну, но до аэропорта ему дотянуть не удалось. Машина вошла в пике и рухнула в море в нескольких милях от берега.
— Все! — выдохнул Эрнан-Рикардо. — Пойдем!
Они взяли билет на ближайший самолет, идущий до Тринидада. Только оттуда можно было попасть в Каракас: Барбадос воздушным сообщением с Венесуэлой не связан.
До отлета оставалось несколько часов. Но в Бриджтаун они не поехали, остались в аэропорту, дожидаясь самолета, и почти не разговаривали.
Прилетев в тринидадский аэропорт «Пиарко», взяли такси до Порт-оф-Спейна, поскольку до следующего утра рейсов на Каракас не было.
— Нам в город, — сказал Эрнан-Рикардо, обращаясь к таксисту на плохом английском языке. — Доставишь нас в гостиницу. Недорогую.
Шофер — широкоплечий, высокий негр — молча кивнул головой. Фредди Луго в переговорах участия не принимал — по-английски он не говорил.
По дороге Фредди Луго неудержимо потянуло на разговор. И не о чем-либо, а о взрыве кубинского самолета.
— Перестань! — одернул его Эрнан-Рикардо.
— Таксист нас не поймет. Когда-то здесь действительно говорили по-испански. И по-португальски тоже. Но сейчас их никто не понимает. Они тут все болтают по-английски. — Нервное напряжение искало выхода, и Фредди не умолкал.
Машина быстро шла по четырехрядному шоссе. Эрик Джонсон, водитель, невольно прислушался к возбужденному монологу. Он неплохо понимал по-испански: когда-то, став безработным на родине, он около двух лет прожил в Пуэрто-Рико, где говорят на испанском.
Доставив пассажиров в отель, Джонсон на предельной скорости помчался в полицейский участок и рассказал там об услышанном разговоре.
— У меня впечатление, — сказал он, — что эти типы как раз и взорвали самолет — тот, что разлетелся на куски возле Барбадоса. По радио передавали.
Джонсона выслушали. По распоряжению начальника столичной полиции установили наблюдение за гостиницей «Холидей Инн», где остановились венесуэльцы, подключились к телефонной станции.
