напротив.
— Что это значит? — спросил генерал.
— Это значит многое, Хаджар, — Арад снова посмотрел на Лэтэю. — Вы пришли непрошеными гостями в наш дом. Но все же — гостями. Мы разделили с тобой хлеб и кров. Ты человек, и я человек. Мы оба пытаемся выжить в этом мире. Я ценю то, что ты следуешь праведными путями и поэтому, перед тем как мы решим вопрос делом, я пришел держать с тобой и твоими людьми слово, дабы между нами не осталось теней.
Хаджара еще со встречи с Бадуром немного напрягала своеобразная манера северян изъяснятся витиеватыми речами.
— Чтобы понять, почему мои люди так отреагировали на твои слова, — продолжил Арад. — мне придется рассказать вам историю. Обычно это делают матери наших матерей. Рассказывают истории и легенды детям, чтобы те знали где и откуда их корни. Но я взял за вас ответственность, когда позволил преломить хлеб. Теперь это мой долг.
Хаджар, видя, что Шакх уже собирается вспылить, сжал плечо товарища и отрицательно помотал головой. Тем более, чтобы не сказал Пустынный Волк, старейшина все равно его не поймет.
Арад смерил Шакха оценивающим взглядом, после чего вернулся к разговору:
— Эта легенда началась так давно, что не вспомнят даже старые горы, бывшие в те времена лишь молодыми холмами, — начал Арад историю. — Когда-то давно, когда этот край был полон лесов и цветущей зелени, а наши берега омывали не ледяные воды океана, а теплые и нежные волны, здесь жило множество людей. Сейчас от них почти никого не осталось. Несколько родов, враждующих меж собой за клочки земли и остатки лесов, да пара десятков деревень — вот и все легендарные Северные Земли, Хаджар Дархан, что вы так долго искали.
Старейшина посмотрел за окно, где на горизонте высились горы. Взгляд Арада наполнил тоской, какой бывает лишь у того, кто на протяжении жизни, в моменты отчаянья, думает о том, что не вовремя родился.
Может доведись ему прийти в этот мир чуть раньше или, наоборот, чуть позже, и все бы было иначе.
Хаджар хорошо знал этот взгляд. Там, в прошлой жизни, похожей на забытый сон, лежа в больничной палате, в отражении экрана ноутбука он, порой, замечал у себя точно такой же взгляд.
— И в одном из городов жил юноша, рожденный от кровосмешения жрицы и демона, — и почему-то Хаджар не сомневался, что речь пойдет именно о Горшечнике. — Он не знал о своей особой крови и о том, что в книге судеб, хранящейся у богов, не было ни слова о его пути. Ведь вся суть полукровок, Хаджар, как рассказывают матери наших матерей, и причины, по которой боги, демоны и феи пытаются их истребить, заключена в том, что слишком часто их имена не встречаются на страницах книги судьбы. Невидимые для взора вечных, они слишком свободны и потому опасны.
Хаджар впервые слышал именно такую трактовку мифологии о полубогах и полудемонах, но в данный момент его даже сама история о Горшечнике не слишком волновала. Куда больше его беспокоило то “дело”, о котором обмолвился Арад. Но перебивать старейшину не самый мудрый путь к тому, чтобы что-то разузнать. Так что приходилось слушать.
— Юноша рос, — продолжил старейшина. — он обучился любимому делу — созиданию. Созданию нового. Это манило его больше всего и это же испугало богов. Полукровка, сокрытый от вечности, создает что-то новое? Слишком опасно, чтобы оставить идти по своему пути. Они отправляли к юноше самых разных гонцов, пытавшихся сбить юношу с его пути. Но ни один из хитроумных планов не увенчался успехом — юноша оказался, пусть и простым душой и сердцем, но светлым умом и сумел обхитрить каждого из посланцев богов. И тогда те решили действовать иначе. Дождались, пока юноша встретит возраст цветения и отняли у него самое драгоценное — его сердце. Они забрали девушку, прелестнее которой не знали смертные народы, на Седьмое Небо.
Шакх наклонился к Хаджару и шепнул ему на ухо.
— И почему, варвар, когда я с тобой, то постоянно только и слышу байки про Горшечника?
Хаджар и сам бы хотел узнать ответ на этот вопрос, так что просто отмахнулся.
— И так юноша отправился в путь на поиски того, что могло бы вернуть обратно его сердце, — Арад провел пальцами по посоху, где были вырезаны некоторые сцены из этой истории. — Он знал, что путь этот будет не прост и займет многие и многие века. Но еще лучше он знал о том, насколько хитры и коварны боги. Место, где он рос, не всегда было к нему радушно и снисходительно, но он его, все же любил. И знал, что боги обязательно воспользуются этой любовью. Это знание породило в юноше уверенность в необходимости сберечь родной край. На многие жертвы он пошел и многим темным знаниям подверг себя, чтобы выполнить задуманное. И, однажды, когда был готов, спрятал родной край от взора богов и самой судьбы. Так появились Северные Земли, отрезанные от остального мира. Но Безымянный Мир всегда должен находиться в равновесии и, если существует место, скрытое ото всех, то обязательно должен быть способ попасть в небо обходной тропой, иначе будет нарушено равновесие, а законы Небес и Земли не позволят подобного. Так что юноша сотворил одновременно ключ и, в то же время, самую надежную преграду на пути к Северным Землям. Он создал лабиринт, поместив в него частичку своей души в качестве источника силы. Лабиринт, который невозможно пройти, если корыстен помыслами, нечист совестью или ищешь наживы и войны. Лишь тот, кто отчаянно хочет вернуться домой, может пройти сквозь лабиринт. Иными словами — только северянин может пройти сюда. Но ни один северянин не может отсюда выйти, за редким исключением. Так лабиринт стал нашей защитой.
Арад закончил речь и посмотрел на Хаджара.
— Теперь же он разрушен, Хаджар Дархан. Разрушен тобой. Я не знаю почему и как, но чувствую в тебе север. Твоя душа долго петляла по просторам Безымянного Мира, но вернулась сюда. Может это тебя сюда и тянуло. В любом случае, теперь, когда лабиринта больше нет — ничто не скрывает Северные Земли от внешнего мира. И завеса, созданная Горшечником, постепенно разрушится, впустив сюда все, от чего тот пытался сберечь этот край. Включая окованного цепями волка, спавшего под лабиринтом.
— Феденрир, — прошептал Хаджар.
— Именно, — кивнул Арад. — Разрушив
