«Опьянение печали, озаренье тихих, тусклых свеч…»
Опьянение печали, озаренье тихих, тусклых свеч, –Мы не ждали, не гадали, не искали на земле и в небе встреч.
Обагряя землю кровью, мы любовью возрастили те цветы,Где сверкало, угрожая, злое жало безнадёжной красоты.
И в пустынях терпеливых нами созданной землиВ напряжении мечтанья и желанья вдруг друг друга мы нашли,
Для печали и для боли, для безумия, для гроз…Торжество безмерной Воли, это Я тебя вознёс.
«На гибельной дороге…»
На гибельной дорогеПоследним злом греша,В томительной тревогеГорит Моя душа.
Святое озареньеУнылых этих мест,Сияло утешенье,Яснейшая из звёзд.
Но, чары расторгаяКругом обставших сил,Тебя, надежда рая,Я дерзко погасил.
И вот – подъемлю стоны,Но подвиг Мой свершу:Бессмертные законыБесстрастно напишу.
Творенья не покину,Но, всё ко Мне склоня,Дам заповедь едину:Люби, люби Меня.
Венчан венцом терновым,Несметные путиВоздвигну словом новым,Но всё – ко Мне идти.
Настал конец утехам,Страдать и Мне пора,–Гремят безумным смехомДолина и гора.
Но заповедь единуБесстрастно Я простёрНа темную долину,На выси гордых гор.
«Я один в безбрежном мире, я обман личин отверг…»
Я один в безбрежном мире, я обман личин отверг.Змий в пылающей порфире пред моим огнём померк.
Разделенья захотел я – и воздвиг широкий круг,Вольный мир огня, веселья, сочетаний и разлук.
Но наскучила мне радость переменчивых лучей,Я зову иную сладость, – слитность верную ночей.
Темнота ночная пала, скрылась бледная луна,И под сенью покрывала ты опять со мной одна.
Ты оставила одежды у порога моего.Исполнение надежды – радость тела твоего.
Предо мною ты нагая, как в творящий первый час.Содрогаясь и вздыхая, ты нагая. Свет погас.
Ласки пламенные чую, вся в огне жестоком кровь.Весть приемлю роковую: «Ты один со мною вновь».
«Подымаю бессонные взоры…»
Подымаю бессонные взоры,И луну в небеса вывожу,В небесах зажигаю узорыИ звездами из них ворожу,
Насылаю безмолвные страхиНа раздолье лесов и полей,И бужу беспокойные взмахиОкрылённой угрозы моей.
Окружипся я быстрыми снами,Позабылся во тьме и в тиши,И цвету я ночными мечтамиБездыханной вселенской души.
«Я здесь один, жесток мой рок…»
Я здесь один, жесток мой рок,А ты покоишься далече, –Но предуставлен Богом срок,Когда свершиться нашей встрече.
В пыли томительных дорогОкончив путь из веси дальной,Ты станешь тихо на порогМоей обители печальной.
В невозмутимой тишине,К мерцанью свеч из мрака ночиТы подойдешь, потупив очи,Ты ничего не скажешь мне.
Не засияют ярче свечи,И за окном не дрогнет мрак,И никакой дня нашей встречиНе будет явлен внешний знак,
Но Божьим радуясь веленьям,Согласованьям бытия,Внезапным вспыхнет вдохновеньемДуша усталая моя.
Так, верю я, – для дивной встречиПредустановлен тайный срок.Покойся ж, верный друг, далече,Томи меня, жестокий рок!
«Обольщенья и печали…»
Обольщенья и печали,Отойдите от меня.Вы не раз меня венчали,Чаровали, величали,Слаще ночи, ярче дня.
Ваши ласки были жгучи,Как лобзания бича, –Но пора! Иные тучиНадо мной, дорога круче, –И к чертогу нет ключа.
«Почему не подчиняться?..»
Почему не подчиняться?Почему не заблуждаться?Есть ли где закон чужой?И не я ли всё объемлю, –Небо, пламя, воду, землю,Созидающей душой?
Наслажденья и мученья,Заблужденья и прозренья,Всё свершаю топько я,Воздвигаю все стихии,Все уделы роковые,В самовольстве бытия.
«Равно для сердца мило…»
Равно для сердца мило,Равно волнует кровь –И то, что прежде было,И то, что будет вновь,И тёмная могила,И светлая любовь.
А то, что длится ныне,Что мы зовём своим,В безрадостной пустынеОбманчиво, как дым.Томимся о святыне,Завидуем иным.
«Светлой предутренней грёзой…»
Светлой предутренней грёзой,Очерком тонким и нежным,Девственно-белою розойСветится в сердце мятежном, –
Нет, не земною женою,Нет, не из дольных селений!Это – туманной пороюНебом потерянный гений.
«В светлый день похоронили…»
В светлый день похоронилиМы склонившуюся тень.Кто безгласен был в могиле,Тот воскрес в великий день, –
И светло ликует с нами,Кто прошёл сквозь холод тьмы,Кто измучен злыми снамиВ тёмных областях зимы.
Иван-Царевич
Сел Иван-ЦаревичНа коня лихого.Молвил нам ЦаревичЛасковое слово:
«Грозный меч подъемлю,В бой пойду я рано,Заберу всю землюВплоть до океана».
Год проходит. МчитсяВестник-воин бледный.Он поспешно мчится,Шлем иссечен медный.
«Сгибли наши ратиСилой вражьей злобы.Кстати иль некстати,Запасайте гробы.
Наш Иван-ЦаревичБился с многой славой». –«Где ж Иван-Царевич?» –«В битве пал кровавой».
«Давно в степи блуждая дикой…»
Давно в степи блуждая дикой,Вдали от шумного жилья,Внезапно благовест великий,Соборный звон услышал я.
Охвачен трепетным смятеньем,Забывши тесный мой шалаш,Спешу к проснувшимся селеньям,Твержу: «Товарищи, я – ваш!»
Унынье тёмное уснуло,Оставил душу бледный страх, –И сколько говора и гулаНа перекрёстках и путях!
«Клеветники толпою чёрной…»
Клеветники толпою чёрнойУ входа в город нам кричат:«Вернитесь! То не звон соборный,А возмущающий набат».
Но кто поверит лживым кликам?Кому их злоба не ясна,Когда в согласии великомВстаёт родимая страна?
«В толпе благим вещаньям внемлют…»
В толпе благим вещаньям внемлют.Соборный колокол велик,Труды бесстрашные подъемлютЕго торжественный язык.
Он долго спал, над колокольнейЗловещим призраком вися,Пока дремотой подневольнойКругом земля дремала вся.
Свободный ветер бури дальней,Порою мчась издалека,Не мог разрушить сон печальный,Колыша медные бока.
И лишь порою стон неясныйИздаст тоскующая медь,Чтобы в дремоте безучастнойОпять бессильно онеметь.
Но час настал, запрет нарушен,Разрушен давний тяжкий сон,Порыву гордому послушенТоржественно-свободный звон.
«Слепой судьбе противореча…»
Слепой судьбе противореча,Горит надеждами восток,И праздник радостного веча,Великий праздник, недалёк.
Он куплен кровью наших братий,Слезами матерей омыт,И вопль враждующих проклятийЕго победы не смутит.
Время битвы
