Я вскочила, втянула голову в плечи и поплелась в коридор.
Глава 9
Очутившись в своей комнате, я погладила Роджера, посадила его к себе на колени и зашептала:
– Попали мы с тобой в сложное положение, но, как говорится: даже если вас съели, у вас есть два выхода. Рыдать, биться головой о стены и причитать: «Ну почему это приключилось именно со мной, а остальные сейчас счастливы и пьют кофе со взбитыми сливками», – не стоит. От этого только хуже станет. Давай прекратим истерику и попытаемся осознать, как себя вести. Во-первых, надо легализовать твое присутствие в доме. Это чудо, что тебя пока никто не обнаружил, нам несказанно повезло, уж не знаю почему. Заметь прислуга у меня в спальне мини-пига, ты бы уже превратился в ветчину. Когда получишь право жить в Волчьей пасти, будем соображать, как отсюда удрать. Я не верю, что в особняке нет телефона, где-то спрятан мобильник. Из любого каземата можно удрать. Эдмон Дантес ухитрился сбежать из замка Иф. Я была на экскурсии в той темнице. Роджи, она стоит на острове, вокруг вода… Но Дантес прикинулся мертвым и очутился на свободе. Я тоже сбегу, естественно, вместе с тобой, найду лазейку. Но это потом, а пока займемся твоей, так сказать, натурализацией. Сбегаю в туалет, переоденусь, и начнем действовать. Очень надеюсь на твою сообразительность. Роджер, ты же не хочешь превратиться в хамон?
Мини-пиг прижался ко мне и издал похожий на кряхтение звук.
– Отлично, – кивнула я, – сиди молча, я вернусь быстро.
Первое, что я увидела, войдя в микроскопический санузел, было лежащее на рукомойнике переговорное устройство. Я не поверила своей удаче – так вот где Павел забыл рацию!
Прежде чем сообразить, стоит ли это делать, я ткнула пальцем в кнопку с единицей и услышала голос Бориса.
– Когда починят камеры?
– Простите, босс, это сложная задача, – ответил незнакомый мужской голос.
– Объясни, – потребовал Эпохов.
– Шеф, вы умнее многих, но в технике не сечете, попробую растолковать по-простому.
– Уж сделай одолжение, – процедил Эпохов.
– Ну… значит… в доме есть место, где сходятся все кабели. Главный узел. Пока понятно?
– Продолжай.
– Если повредить один шнур, ну, например, тот, что идет в мансарду, то вне зоны видимости окажется только чердачный этаж. Доходчиво изъясняюсь?
– Дальше!!!
– А вот когда центральный узел из строя выйдет, тогда все камеры гавкнутся. А у вас его сожрали крысы.
– …! Как они туда добрались?
– Хитрые твари! Везде пролезут. Особняк стоит на средневековом фундаменте, подвалы вы не замуровали, в полах и стенах есть щели. Я один раз видел, как крысятина в блин распласталась и в прореху шириной в палец просочилась.
– Крыс регулярно травят, они у меня по этажам не бегают!
– Босс, по жилым помещениям грызуны носиться не станут, они умные, внаглую к людям не попрут. Но ходы у них протоптаны. Лика мне говорила, что нашла в кладовке обгрызенную головку сыра. Шляются мрази, где жрачка есть, хотя им все по вкусу. Я, когда в институте учился, на автосервисе подрабатывал, много видел машин, у которых проводку грызуны схарчили. Вы в подвал не ходите. Я не про катакомбы говорю, а про минус первый этаж. Я там лючки поднимаю, воду откачиваю. Едва чугунку сдвину, а снизу шорох, писк, удирают тварюги.
– Короче, Геннадий. Когда ты починишь систему видеонаблюдения? – остановил поток слов Эпохов.
– Шеф, не злитесь, но по щелчку не сделаю. Там полный и окончательный трендец, подчистую все уничтожено.
– Идиот! Кретин! – зашипел Эпохов. – Я сейчас слепой и глухой! Понятия не имею, чем контингент в спальнях занимается. За территорией сада следить не могу. Научный эксперимент на грани срыва. Вот Волков обрадуется, вот мерзавцу подарок! Из-за какой-то крысы может все сорваться. Немедленно почини кабели.
– Босс, я ни разу вас не подвел, только почтового голубя высылаете, а я уж тут как тут. Но нет у меня нужных материалов.
– Купи!!!
– Непростое это дело.
– За нос меня решил водить? – осведомился Борис Валентинович. – Зря, Геннадий, ох, зря. У тебя жена, двое детей. Вдруг чего с ними случится, а?
– Не первый год вам служу, разве предавал когда? – испугался собеседник. – Сболтнул чего не надо? Или с техникой накосячил?
– Ладно, Гена, – примирительно сказал хозяин, – нет у меня к тебе претензий, просто я расстроился. Ты человек, далекий от фундаментальных исследований, поэтому не понимаешь, как важно постоянное, кропотливое, поминутное наблюдение за объектами. В мире науки полно бездарей, а они завистливы. Сами ничего написать не способны, зато в чужих сочинениях обожают отыскивать неточности, увидят, что в представленных мной материалах есть пробел, и поднимут вой: «Некорректное исследование, выводы основаны на шаткой базе». Я всем ученым как нож в печени, каждый из них хочет заполучить мои деньги и славу. Когда восстановишь камеры?
– Недели через три.
– Что?!!
– Босс! Сами хотели установить наилучшую систему. Предлагал же я российские варианты, но вы отказались. Помните свои слова: «Гена, мне в доме надобно оборудование хай-класса, о произведенном в России дерьме слышать не хочу».
– У наших руки к заднице пришиты, – зашумел Эпохов, – что ни сделают, ведро гаек и болтов получается.
– Ну с этим можно поспорить, – вздохнул Геннадий. – Но для меня желание клиента закон. Поэтому я предложил: «Давайте закажу по Интернету из Америки». И что услышал в ответ? «В Сети мошенники, продадут товар, склеенный на коленке в городе Гнилые Бурундуки, а тебе наврут, что прямиком из Нью-Йорка переправили. Вот билет, лети в США, там сам на фирме все необходимое возьми». И я сел в самолет.
– Время идет, контингент без внимания оставлен, а я твои рыдания слушаю, – вскипел Борис Валентинович, – немедленно почини камеры.
– Босс, я просто вам объяснить пытаюсь! – заканючил Геннадий. – Фирма бешено дорогая, работает с узким кругом богатых клиентов, свое оборудование в Москву не поставляет…
– Короче! – оборвал собеседника хозяин дома. – Изложи суть в двух словах.
– За кабелями и прочим лететь надо прямиком в американскую столицу.
Возникла тишина.
– Шеф, – зачастил спустя короткое время Геннадий, – вы сами захотели эксклюзив. Я предупреждал: ежели он гикнется, мигом его не оживить, давайте лучше российскую систему поставим, ее я молотком исправлю. Но вы уперлись. И чего вышло? Сутки туда переть, сутки назад, дней десять-четырнадцать ждать, пока америкосы все сделают по нашим чертежам, может, им две недели, а то и больше, понадобится. Наши-то парни, если про сверхурочные услышат, без устали пахать будут, из цехов не выйдут, спать-жрать у станков станут, лишь бы побольше деньжат срубить. Америкосы другие, у них профсоюз, с десяти до пяти на службе, потом усе. Домой. И обед целый час. Жрачка у штатников святое дело.
– …! …! …! – начал материться профессор.
– Не виноват я, – заныл Гена, – предупреждал, предостерегал. Но вы меня не послушали. И чего? Не спорю, америкосовская система в разы лучше российской, но против крысы она не устояла. Если решите поменять заокеанскую систему на нашу, это будет геморройно. Мне и за два месяца одному не справиться, а бригаду вы сюда не пустите.
– Вали домой, – процедил Борис Валентинович, – куплю билет на ближайший рейс, по электронке тебе сброшу.
– Босс, у вас Интернета нет. Вы сегодня чего, в него не заходили?
– …! Почему?!
– Так крысы подчистую кабеля сожрали, сто раз говорил же!
– Думал, гадины только видеонаблюдение убили.
– Не-а! Все порушили. Влетит вам ремонт в золотую копеечку. Надо было рашен музыку заказывать.
Послышался скрип, шорох, затем снова прорезался голос хозяина:
– Держи наличку. Тут на дорогу, гостиницу, мелкие расходы. Когда американцы соберут наш заказ, сбрось эсэмэску с суммой, я в банк звякну, и тебе деньги на карточку переведут. За работу! Чего стоишь? Отправляйся домой, ищи билеты. Живо!
– Шеф!
– Ну что?
– Только не злитесь.
– Так! Продолжай. Какая дрянь еще приключилась?
– Гляньте сюда.
– Зачем обглоданные лохмотья принес?
– Пощупайте их.
– С какой целью?
– Пожалуйста! И как?
– Липко.
– Теперь понюхайте.
– Надоел! Не желаю заниматься глупостями. Не суй мне под нос дерьмо!
– Босс, чуете запах? Типа колбаса.
– Есть немного.
– Не понимаете?
– Прекрати ходить вокруг да около!
– Шеф, грызуны неспроста на кабели накинулись. Кто-то проводку салом натер, оно для крыс деликатес, вот и понабежала стая.
Опять воцарилась тишина, но Борис Валентинович быстро пришел в себя.
– Камеры испортили намеренно, чтобы лишить меня наблюдения за помещениями особняка, садом, фермой, оранжереей! …! Кто это сделал?!
