– Хорошо. Я решу проблему. Раскаявшаяся особа вас никогда не побеспокоит, отправлю ее в монастырь в Тибет.
Из Волчьей пасти никто не уезжает, преступники находятся здесь три года, а потом Эпохов их убивает. В живых остаются лишь те, кто по какой-то причине понравился боссу, и они прекрасно знают: в любой момент настроение капризного шефа может измениться, и тогда их отправят в Казалини.
Я неслась назад по дорожке. Почему срок заключения ограничен тремя годами? В принципе, Борис может держать подонков десятилетиями, родственники будут исправно оплачивать счета, по поводу денег за свои услуги профессору нечего волноваться. Если кто-то обманет Эпохова, он может сделать так, что о семейной тайне узнает пресса. Так почему только тысяча сто дней пребывания? Зачем часто менять контингент? Отчего сюда людей завозят группами?
Я долетела до перекрестка аллей, так и не найдя ответа ни на один вопрос, и поняла, почему очутилась на кладбище. Мне следовало повернуть налево, а я поспешила направо. Надо исправить ошибку, пока незнакомая Полина не нажаловалась шефу.
* * *
– На коленях ползла? – сурово осведомилась круглолицая женщина в синем халате. – Или по лесу шлялась?
– Простите, – пролепетала я, – запуталась, направилась не туда. Только вчера приехала.
– Захлопни рот, – оборвала меня фермерша. – Будешь ухаживать за мини-пигами. Если хоть одно животное заболеет, не завидую тебе. Свинки дорогие, они приносят приплод, его продают. Босс зверье любит, прямо обожает поросят.
Я потупилась У Гитлера была овчарка, говорят, фюрер испытывал к ней самые нежные чувства. Некоторые люди спокойно придушат несколько человек, а потом спешат налить своей кошечке кефирчик в блюдце. Хотя отрадно слышать, что Эпохов способен испытывать привязанность, мне он показался монстром, на котором клейма ставить негде.
– Иди сюда, – приказала Полина и втолкнула меня в просторный загон, где бегало целое стадо очаровательных хрюшек. – Постой тут, сейчас корм принесу. Эй, эй, не толкайтесь, ребята. Вон вас сколько развелось. Завтра половину в зоомагазин отправлю, пора продавать пигов.
Фермерша скрылась в небольшом сарайчике, я вытащила из-под хламиды Роджера.
– Полиция ушла. Дорогой, теперь не тупи, действуй оперативно, я побегу, а ты за мной. Роджи, рядом!
Последние слова я произнесла, выскакивая из загона и предусмотрительно не закрыв за собой дверцу. Стая свинок поспешила на выход и разбрелась по двору, а умный поросенок Кудрявцевой последовал за мной.
– Помогите! – закричала я и понеслась по тропинке назад к пересечению аллей. – Он нападает! Боюсь!
– Куда? Дура, – послышалось за спиной, – в катакомбы захотела?
Но я не остановилась, домчалась до нужной точки, перевела дух, схватила Роджера, донесла его до площадки у входа в особняк. поставила его на лапы и, сказав: «Милый, не отставай», кинулась к двери с воплем:
– Откройте! Оно сзади! Помогите! Спасите.
– Эй, чего визжишь? – спросил Павел, распахивая створку.
Я влетела в холл, обвалилась на пол, закрыла глаза и прошептала:
– Свиньи! Умираю! – и изобразила женщину, которая потеряла сознание.
Видеть окружающих я не могла, зато прекрасно их слышала.
– Лика, – заорал Павел, – сюда!
– Зачем? – спросила издалека девушка. – Мне некогда.
– Бросай все!
Раздались быстрые шаги.
– Во! – произнес Павел.
– Что это с ней? – удивилась Нефедова. – И почему на Дарье мини-пиг сидит?
Речь экономки прервало треньканье.
– Да, – отозвалась Анжелика, – привет, вроде уже сегодня пять раз здоровались. Здесь она, на полу в холле валяется, и одна свинка при ней. Ага. А-а-а-а! Ясненько. Конечно, скажу, что ты сигнализировала.
Теперь до моего слуха долетело попискивание и вновь зазвучал голос Лики.
– Босс! Васильева удрала с фермы, открыла загон, свинки кто куда дернули, а эта дура сейчас упала в обморок на первом этаже. Полина сказала, что Дарья увидела мини-пигов и от ужаса с ума сошла, унеслась в рыданиях. Она этих животных боится до потери пульса. Во балда-то. Безобиднее ваших пигов никого нет, а уж какие они сладенькие, как увижу, сразу нацеловываю. Сейчас один кабаненочек в дом вошел, Полина видела, как он за идиоткой подрапал, а та решила, что он ее сожрать хочет. Так орала! Поняла! Сделаю.
Снова послышался топот, шорох, и вдруг мне на лицо полилась вода. Я совершенно искренне взвизгнула и открыла глаза.
– Вставай, – распорядилась Лика, держа в руках кувшин, – тебя Борис Валентинович ждет в кабинете. Чего развалилась?
Я села.
– Простите, ноги подкосились. Лучше с крокодилом повстречаться, чем со свиньей!
Павел хлопнул себя ладонями по бедрам.
– Анекдот!
– Бери мини-пига на руки и шагай к боссу, – приказала Нефедова.
– Нет, нет, нет, – затрясла я головой, – он заразный, с глистами. Мне легче умереть, чем к хавронье притронуться.
– Ты полагаешь? – скривилась Анжелика. – Ну тогда вали к хозяину одна, я его предупрежу, что ты его слушать не намерена.
– Дашенька, покоритесь, – сказал появившийся незаметно Гарри, – поросенок безобиден.
– У меня фобия, – «призналась» я. – Вы как к тараканам относитесь?
Дед заморгал.
– Раньше, если встречал где, бил тапком, но в Волчьей пасти их нет. Противные насекомые.
– А для меня свинья как таракан, – простонала я.
– В катакомбах познакомишься с крысами, – пообещала Лика.
– Вот их я совершенно не боюсь, – не соврала я, – они милые, умные.
– Ты просто с настоящими грызунами не встречалась, – заржал Павел. – Они как собаки! Волки! Тигры!
– Дорогая, не упрямьтесь, – принялся уговаривать меня Гарри, – наступите на спину своему страху.
– Всем привет! – воскликнул Леонид, появляясь у подножия лестницы. – Лика, шеф приказал дать мне второй завтрак.
– У нас чего, лишняя кормежка? – удивился Павел.
– Леня, ты должен называть меня Анжеликой, – холодно отрезала экономка, – а хозяина величать Борисом Валентиновичем или господином Эпоховым. Сейчас у босса уточню, врешь ты насчет лишней порции еды или нет.
Леонид запустил руку в карман и выудил рацию.
– Можешь моей говорилкой воспользоваться.
– Нашел Марию Ивановну? – обрадовался Павел и выдернул устройство из руки Деревянко. – Не, это чужая, моя с наклейкой в виде молнии. Федьке в супермаркете ее в подарок всучили, а он мне отдал. Где ты Марию Ивановну взял?
– Кого? – заржал Леонид.
Паша почесал шею.
– Рацию я так называю, а пульт от въездных ворот – Петр Кузьмич, он на кухне в шкафчике спрятан.
Лика мгновенно треснула толстяка по затылку.
– Павел!
– Опять руки распускаешь? – обиделся коллега. – Пожалуюсь боссу.
– А я расскажу, что ты болтаешь чего не надо, – не осталась в долгу экономка.
– Ты про пульт от ворот? – догадался Андриянов. – Все равно подопечные узнают, где он, не сегодня, так завтра. Пусть удрапать попробуют, с Сансоном живо познакомятся.
– Ху из Сансон? – проявил любопытство Деревянко.
Павел разинул было рот, но Анжелика мигом отвесила ему затрещину и отрубила:
– Им шеф сам все объяснит, когда сочтет нужным.
У меня отнялись ноги. Для того, кто знает историю Франции, фамилия Сансон о многом говорит. В тысяча шестьсот восемьдесят восьмом году указом Людовика XIV Шарль Сансон был назначен главным палачом Парижа. Две сотни лет подряд, вплоть до тысяча восемьсот сорок седьмого года, члены семьи Сансон приводили в исполнение приговоры. Смертную казнь во Франции отменили только в тысяча девятьсот восемьдесят первом году, и теоретически потомки Шарля могли работать еще много лет. Но с представителем сей династии Клеманом Анри случилась незадача, он получал сдельную оплату и в период, когда казни временно прекратились, наделал долгов. Чтобы расплатиться с ростовщиками, этот Сансон заложил гильотину, и тут ему дали очередной заказ. Клеман Анри кинулся к барыге с просьбой выдать ему на короткий срок изобретение доктора Гильотена. Но заимодавщик отказал, и палача с позором уволили. Вам понятно теперь, кого в Волчьей пасти именуют Сансоном?
Мне стало нехорошо по-настоящему, я отползла к стене, оперлась о нее рукой и с трудом встала на подгибающиеся ноги. Надо как можно быстрее бежать отсюда!
– Откуда у тебя рация? – заорала на Леню Лика. – Молчишь?
Нефедова вынула из кармана платья переговорное устройство.
– Шеф! Код десять. Деревянко украл… а… а… а… Нет, ничего не сказал. Извините. Ваши решения всегда справедливы.
– Его надо спустить в катакомбы? – засуетился Павел. – Пойду за перчатками, голыми руками за кольцо крышки люка держаться неудобно, оно скользит.
Лика сделала перед Деревянко книксен.
– Простите, Леонид Юрьевич, я виновата. Следовало сразу догадаться. Не сердитесь, пожалуйста.
