пивка?
— Пойдем поищем. Меня Владимир зовут, можно — Вован.
— А меня Роман, Ромка Круковер из 16 квартиры, отец умер, живу с братьями и мамой.
Познакомились, пошли «искать».
Впрочем, что тут особенно искать. Мой новый знакомый прекрасно знал Иркутск и целеустремленно направился в ресторан Ангара который оказался на центральной улице Карла Маркса. Улица, кстати, был безлюдная. Только поземка заметала тротуары сухим снегом. Ясно дело, после такой бурной ночи народ отдыхал.
Официантов кабаке тоже были вялыми, но в 12−00 его все же открыли. Воскресенье. Да и народ ближе к вечеру повалит…
— Чешское есть?
— Только Жигулевское.
— Хоть холодное?
— Из холодильника.
— А что пожрать, чтоб не вчерашнее?
— Сейчас гуляш будет готов. Свиной. С пюрешкой.
— Тогда тащи десять бутылок и салатиков пока каких-нибудь…
Иркутск оказался неузнаваем. Тодди я в нем жил гораздо позже, толи гораздо раньше. И в целом память об отце — генерале сбоила, подсказывая иную версию прошлого. Где Иркутск как-то не фигурировал. А авиационное училище — тем более. Почему-то ближе всего к моему прошлому был Ленинград. И виделся там храм Владимира, улица Колокольная и коммуналка в бывшем барском доме.
Мало того, что у меня два сознания, так еще и в собственной личности начал сомневаться. Прямая дорога в психушку… Впрочем, я и так туда с утра еду…
Пиво было не особенно вкусное, как и салат из вялых овощей. Но гуляш оказался на славу. Новый знакомый почти не ел, но пиво пил с удовольствием. И с таким же удовольствием рассказывал про Дом Специалистов, где жили многие классные врачи этого времени. Все — евреи, чем и можно объяснить их пребывание в провинции.
Роман болтал без умолку, поддав на старые дрожжи. Сплошные специалисты живут в Доме специалистов — первом пятиэтажном доме города Иркутска
— Почти в каждой квартире этого дома — пианино или скрипка, проклятие еврейских мальчиков и девочек. На мальчиках — непременный матросский костюмчик с короткими штанишками и противные прищепки для чулков, девочки одеты в платья с тугими лифами и обильными кружевами.
В длинных коридорах этих квартир среди обычной обуви стоят высокие валенки, «катанки», а на вешалках, кроме зимних пальто с каракулевыми воротниками, — обязательные «извозчичьи» тулупы.
В каждой квартире — ёлка. Изготовление елочных игрушек — дополнительный праздник для детей. Что не мешает им дожидаться и рождественских подарков.
— Первый профессиональный врач, ссыльный Фидлер, появился в Сибири в 1607 году. Спустя более чем сто лет, в 1737 году, согласно указу правительства в «знатных городах империи» были введены должности городских врачей. Первым иркутским лекарем стал Иоганн Ваксман.
Нынешние врачи уже не ссыльные, хрущевская реформа превратила их в свободных граждан. Но почти никто не уедет из города, ставшего родным.
Они готовятся к встрече русского Нового года и еще не знают, что многие из них войдут не только в историю города, но и в международную историю медицины, что этот дом, в который неизбежно вселятся «новые русские» будет украшен бронзовыми табличками: профессор Ходос — невропатолог, он под нами живет, профессор Сумбаев — психиатр, профессор Франк-Каменецкий, профессора Соркина, Филениус, Брикман и другие…
— А вот профессор Беляев, что живет наискосок, в соседнем подъезде, но этажом ниже, писает вечером с балкона второго этажа. Хобби у него такое. И струя мощная — через перила балкона, что на уровне груди взрослого, без труда подает напор, как из пожарного шланга.
— Над ним живут Сумбаевы — психиатр, а на четвертом этаже — Вайс, тоже профессор. Идка — толстая девочка на год меня старше в наших дворовых забавах не участвовала, ходила в кружки и на музыку, певица с понтом…
Я вычленил из его болтовни фамилию Вайс. Ну да, известная певица по мужу Ведищева. Они с мамой ВЫНУЖДЕНЫ были уехать в США. Единственное, что было в руках у Иды — саквояж с кассетами её песен, с фонограммами. Таможенники хотели их конфисковать, но Ида запела во весь голос, на весь аэропортовский зал: «Помоги мне» из фильма «Брильянтовая рука» и её пропустили. Советский народ несмотря на все лишения (а может благодаря им) был сердечный.
В Америке ей пришлось все начинать с нуля. Пошла к агенту. Сказала, что звезда советской эстрады. А он посмеялся и заявил: «Это ТАМ вы звезда, а ЗДЕСЬ вы никто. Могу дать вам ставку — 50 долларов за концерт».
Пришлось мириться с суровыми законами шоу-бизнеса. Аида Ведищева перекрасилась в блондинку, взяла псевдоним Amazing Aida («Удивительная Аида»), купила дом-вагон на колесах и поехала колесить из штата в штат. Через два года она уже выступала в престижном «Карнеги-холле». На одном из концертов ее заприметил местный миллионер. Вышла за него замуж: любящий супруг, огромный дом в Беверли-Хиллз, несколько машин, великолепный гардероб. Но при этом она была жутко несчастлива. Муж не разрешал ей публично петь.
Через шесть лет развелась с жутким скандалом, очень переживала из-за развода, потратила на него не только целое состояние, но и слишком много душевных сил. Возможно, из-за этого она и заболела. Врачи поставили страшный диагноз: «рак в третьей степени». Ей отказывались делать операцию. Но Аида снова не сдалась и нашла клинику, в которой все же решились попытаться спасти ей жизнь.
Операция прошла удачно. Но каждый день ей приходится делать специальную зарядку, придерживаться строжайшей диеты.
Удивительно, Савелий Крамаров заболел с разницей в два месяца. Ида выжила, а он, к сожалению, — нет. Не выдержал «химии».
Я и не заметил за этими думами, как закончилось пиво и Ромка засобирался домой, сказав:
— Пойду сосну, что-то к подушке тянет.
— Ну да, — встряхнулся я, — я тоже домой почапаю…
На улице стало живей, прокатились двое пацанов на плюшках. Плюшка — сплющенный конек с веревочкой от носика снегурки или канадки, их носили за голенищем валенка и
