28:11—31 Павел в Риме. В противоположность предыдущим этапам путешествия, последний проходил гладко и без всяких инцидентов, если не считать волнующего приветствия братий (15) из Рима, проделавших свыше 30 миль, чтобы встретить Павла и его спутников. 16 По прибытии в Рим, Павел пользовался относительной свободой. Лука обращает наше внимание на то, что формально Павел не был помещен в тюрьму (см. также: 28:30,31). Однако он был прикован наручниками к воину, приставленному к нему (☼ Правая рука такого узника была скована цепью с левой рукой стерегущего его солдата.) (см.: ст. 20 […обложен я этими узами]).
17—20 Другое ограничение свободы Павла, возможно, состояло в том, что иудейские руководители приходили к нему, а он не мог посещать синагогу. Заявление Павла о том, что римляне хотели освободить его (18), было некоторым упрощением дела, хотя и в самом деле, кроме надежды на получение взятки (24:25) и желания угодить иудейской руководящей верхушке в Иерусалиме (24:26), ничто не мешало им освободить Павла. Агриппа также полагал, что Павла можно бы и отпустить, если бы он не апеллировал к кесарю (см.: 26:32). Желание Павла говорить иудеям в Риме имеет отношение к его убежденности в том, что Иисус был надеждой Израилевой. Несмотря на тот факт, что во всех городах проповедь иудейским общинам оборачивалась не только обращением некоторых из народа, но также и большим противоборством, Павел сознавал, что прежде всего его послание должно быть адресовано иудеям.
21 Удивительно, что римские иудеи не получили из Иерусалима никаких сведений о таком возмутителе спокойствия, как Павел. Но, может быть, иерусалимские иудеи и не хотели оглашать это дело в Риме. Дело против Павла могло быть выигрышным в Палестине перед судом официальных представителей Рима, понимавших, что им надлежит умиротворять иудеев. Но в Риме дело на основании религиозных обвинений каких–то провинциалов против римского гражданина было почти несомненно проигрышным. 22 Еще менее понятным остается заявление римских иудеев об их неведении в отношении взглядов самого Павла. Отсюда следует, что, несмотря на существование в Риме христианской общины (как свидетельствуют послания Павла и текст 28:14,15), сведения о новом учении до этих иудейских руководителей доходили только в форме слухов. Но иудейская община была временно изгнана из Рима императором Клавдием (см.: 18:2). За это время местная церковь могла превратиться по своему составу в преимущественно языческую, и недавно вернувшаяся иудейская община могла не иметь с христианами никаких связей в столь огромном городе.
23,24 Павел и иудейские руководители согласовали время встречи, на которой попытки апостола обратить их в христианство имели лишь частичный успех. 25–27 Павел выразил свою горечь и разочарование с помощью пророческих слов из Ис. 6:9,10 (ср.: Мк. 4:12 и параллельные места), на часть из этой выдержки он уже ссылался в своем послании к римским христианам (Рим. 11:8). 28 Его заключение (Итак да будет вам известно, что спасение Божие послано язычникам: они и услышат), поскольку оно помещено так близко к концу книги, легко истолковать неверно — как исключение всякой возможности дальнейшей миссионерской работы среди иудеев. Однако этот отрывок следует понимать в том же духе, что и подобное ему заявление в 13:46. На протяжении всей Книги Деяний Павел мог отвращаться от неких конкретных иудейских общин, но ни в коем случае не от иудейского народа в целом (см. также: Рим. 11:25–32).
30,31 Положение Павла оставалось прежним, как было описано в 28:16, — он находился под «домашним арестом», но мог свободно проповедовать всем, кто попадал в пределы слышимости. Фраза целых два года заставляет читателя задуматься, что же произошло с Павлом в дальнейшем. В конце концов Павел был казнен римлянами, но не обязательно в то время. Вероятнее всего, настоящее дело против Павла римский суд отклонил, апостола освободили, после чего он путешествовал и писал послания (Первое и Второе послания к Тимофею и Послание к Титу), пока не был вновь схвачен и казнен в 64 г. Но почему в самом деле Лука завершает свое повествование именно здесь? Ответа на этот вопрос мы, может быть, никогда не узнаем, однако самый простой ответ представляется одновременно и самым вероятным. Лука завершил книгу здесь потому, что подвел читателя к определенной временной черте. Он писал книгу во время заключения Павла и ничего не написал о суде над ним и о его дальнейших путешествиях, потому что ни этого суда, ни этих путешествий еще не было. В своей книге Лука показал путь Евангелия от Иерусалима до столицы тогдашнего мира — Рима.
Conrad Gempf
Читая Послания
Послания в древнем мире
Современному читателю, впервые открывающему Новый Завет, покажется, наверное, странным, что из 27 его книг 21 представляет собой письма (послания) или нечто, очень похожее на письма, и что они составляют 35 процентов текста. Почему выбрана именно такая форма?
Здесь надо учитывать по меньшей мере четыре фактора. Во–первых, мы часто забываем, какой богатый выбор у нас сегодня в области коммуникации, почти совершенно не известный церкви I в. Послания тогда (как мы увидим) представляли собой устоявшиеся формы связей личного и общественного характера; других было немного. Существовали древние эквиваленты городским глашатаям, имели место некоторые виды книжных публикаций (но не в печатном виде), пьесы, разнообразные речи, однако большинство из них не годилось для того вида сообщений, которые приходилось посылать руководителям местных церквей.
Во–вторых, быстрый рост церкви в первые десятилетия ее существования требовал подвижного, недорогого и быстрого средства связи с верующими, рассеянными по всей империи. Трудно представить лучшую альтернативу из всего набора вариантов, имевшихся в то время.
В–третьих, возрастая, церковь все чаще сталкивалась с вопросами, которые ей было нелегко разрешить. Некоторые из них были обусловлены тем, что она вырастала из религии ветхого завета, а другие проистекали из ее противостояния язычеству греко–римского мира. Таким образом, быстрый рост и обширная география сочетались с разнообразием и актуальностью встающих перед церковью вопросов. По Божьему провидению благодаря этим проблемам первое поколение верующих, ведомое Духом, училось выражать и отстаивать веру, многообразно выражая истину. Обратиться к этим сложным проблемам удобнее всего было именно в посланиях, и потому неудивительно, что под Божьим водительством они стали своего рода церковными хартиями.
И, наконец, в древнем мире послания представляли собой укоренившиеся средства создания «эффекта присутствия». Мы называем это «поддерживать отношения или дружбу». Для того чтобы достичь этой цели, мы, живя в западном мире, прежде всего, наверное, обратились бы к телефону или факсу. В Римской империи — к посланиям, которые, вне всякого сомнения, становились тем более ценными, что между получениями посланий возникала некоторая пауза. Очевидно, что во многих случаях новозаветные писатели (по разным причинам) стремились создать «эффект присутствия» (напр.: 1 Кор. 5:3–5; Гал. 4:19,20; 1 Фес. 5:27) даже несмотря на то, что целиком восполнить недостаток общения, обусловленный расстоянием (1 Фес. 2:17 — 3:8; 2 Ин. 12), было невозможно.
Виды посланий
Около столетия назад считалось, что древние греко–римские сообщения можно разделить на два вида: 1) эпистолы, то есть литературные произведения, которые лишь внешне принимают форму посланий, но задуманы для всеобщей публикации и широкого чтения; 2) послания (письма) — сочинения, написанные по случаю (то есть, письма, появление которых обусловлено конкретными обстоятельствами) и предназначенные для прочтения отдельным человеком или определенной группой. Считалось, что послания Павла целиком принадлежат ко второй категории. Однако теперь от этого деления повсюду отказываются из–за его упрощенности. На самом деле видов посланий гораздо больше. По крайней мере, некоторые послания, написанные в связи с той или иной конкретной ситуацией, воспринимались в свое время как нормативные и имели значение, выходящее за рамки первоначального адресата (напр.: Кол. 4:16). Кроме того, явное разнообразие новозаветных посланий (достаточно сравнить Флм. и 3 Ин. с Рим.) говорит о необходимости более тщательной их классификации.
Есть ученые, которые подразделяют древние послания на десять категорий (хотя в какой–то мере все эти категории перекрывают друг друга). Очевидно хотя бы то, что спектр древних посланий простирается от частных, личных сообщений (напр.: письмо домой с просьбой выслать денег) до выдержанных в соответствующей форме трактатов, предназначенных для максимально широкого круга читателей. Промежуточное положение занимали краткие публичные послания (нечто сродни современному «письму редактору», правда, при отсутствии газеты). Новозаветные послания покрывают значительную часть этого спектра. Например, послания к римлянам и евреям больше похожи на трактаты, но даже и они остаются письмами, написанными по случаю (см.: Рим. 15:17–22; Евр. 10:32–39; 13:22–24). Послания к Филимону, Титу и Третье послание Иоанна ближе к другому концу спектра, однако включение их в канон указывает на их авторитет и актуальность, превосходящие то, что могло быть продиктовано потребностями их первых читателей.
