же получил боярский чин. В окружении второго самозванца столь высоких представителей знати почти не было. Вскоре Трубецкому было поручено возглавить Стрелецкий приказ. В полках он стал одним из наиболее видных воевод. Князь Дмитрий неблагодарным не стал. Тушинскому вору он никогда не изменял, «перелетом» не был и даже последовал за своим государем, когда тот бежал в Калугу.
После гибели Лжедмитрия II в декабре 1610 года Дмитрий Тимофеевич вновь не изменил своим убеждениям. Он остался при Марине Мнишек и ее сыне Иване. Хорошо изучив переменчивый нрав поляков, он был против воцарения Владислава. Своему родственнику Юрию Трубецкому, приехавшему из Москвы уговаривать его целовать крест королевичу, он ответил так: «Если действительно королевич будет на московском престоле и крестится в православную веру, то буду рад ему служить. Но пока этого не случится, крест Владиславу не поцелую». Несомненно, что до Трубецкого доходили слухи о коварных замыслах короля Сигизмунда, который хотел связать русских людей клятвой верности его сыну, сам же тем временем начал прибирать ослабленное государство к своим рукам.
С большим вниманием Дмитрий Тимофеевич отнесся к посланнику рязанского воеводы Прокопия Ляпунова, который рассказал о том, как поляки притесняют православного пастыря Гермогена, как наводят в столице свои порядки. Без всяких раздумий князь решил примкнуть к патриотам, собирающимся в поход на Москву. От себя лично он связался с воеводами северских городов, которые также решили примкнуть к народному ополчению и влилсь в его полк.
В феврале 1611 года во главе достаточно большого войска (в него вошли северские городовые дружины и остатки войска Лжедмитрия II) Трубецкой отправился к Коломне, где был назначен общий сход. 1 апреля состоялась битва у стен Белого города. Наш герой отважно сражался в районе Воронцова поля. 6 апреля ополченцы отпраздновали победу — поляки были отогнаны в Китай-город и Кремль.
На «Совете рати» было решено создать временное правительство, которое должно было обеспечить законность и порядок в стране до избрания нового царя. Первое место в нем, по единодушному мнению воинов, занял Д. Т. Трубецкой. Он был самым знатным и носил самый высокий боярский чин, хотя получил его от самозванца. Но князь не стремился быть лидером во всем. Он со вниманием прислушивался ко мнению и Заруцкого, и Ляпунова. С последним он был солидарен в том, что нельзя было позволять казачьей вольнице бесчинствовать и этим подрывать доверие местного населения к ополченцам. Поэтому он принял самое активное участие в составлении текста Приговора — своеобразного закона, по которому предстояло жить воинам до полной победы. Кроме того, Дмитрий Тимофеевич всегда был сторонником компромиссов и предпочитал любые конфликты решать мирным путем. Поэтому он не стал вмешиваться в ссору казаков с Ляпуновым, полагая, что они сами договорятся. Ведь нельзя же было рушить общее дело из-за некоторых разногласий.
Когда Прокопий погиб, Трубецкой очень опечалился, но разрывать отношения с казаками не стал. Он даже пытался уговорить городовых воевод не покидать подмосковный стан, но все было напрасным. Любым способом князь стремился остановить окончательный развал войска ополченцев, при этом он был категорически против того, чтобы с помощью оружия отбирать у мирного населения продовольствие и все необходимое для войска. Поэтому, когда Заруцкий предложил о отправиться на Север для сбора денег и продуктов, он решительно этому воспротивился. В этом случае ополченцы превратились бы в настоящих грабителей. Чтобы поднять моральный дух воинов и заставить осознать величие исполняемой ими миссии, Трубецкой по совету троицких старцев вместе с представителями духовенства организовал перенесение из Казани чудотворного образа Казанской Богоматери. По его замыслу, она должна была стать покровительницей народных ополченцев. Большую помощь в этом деле оказали монахи Троице-Сергиева монастыря. Они взяли на себя роль посаженного в земляную тюрьму патриарха Гермогена и стали рассылать повсюду грамоты, в которых убеждали население всячески помогать воинам-патриотам и присоединяться к ним. Когда торжественная процессия с чудотворной иконой достигла лагеря, князь Дмитрий вышел навстречу, с благоговением преклонил колени и поцеловал святыню. Заруцкий же в это время продолжал гарцевать на коне и осыпал всех насмешками. Это показало присутствующим, что у Трубецкого и Заруцкого разные цели. Первый стремился к тому, чтобы освободить Отечество от захватчиков и совместно выбрать государя, который бы всем нравился. Второй желал лично обогатиться и посадить на престол свою пассию Марину Мнишек, чтобы при ней заправлять всеми делами.
Находясь в подмосковном стане, князь Дмитрий Тимофеевич испытывал некоторую неуверенность от того, что реальной кандидатуры царя, за чьи интересы он сражался, не было. Поэтому, когда из Пскова пришла весть, что там объявился калужский царь, т. е. Лжедмитрий II, то он решил со всем воинством целовать ему крест. Конечно, Трубецкой не мог поверить в то, что его бывший государь остался жив — ведь он сам его хоронил. Но новый самозванец создавал видимость законности борьбы ополченцев, которых московские бояре называли сбродом разбойников и воров. Однако скоро всем стало ясно, что новый Лжедмитрий — откровенный плут и обманщик. Его авантюра стала возможной только благодаря помощи местных воевод Иван-города и Пскова. Выяснилось, что его звали Сидорка и ничего общего даже с Лжедмитрием II он не имел. Над ополченцами все стали откровенно смеяться. Тогда Трубецкой отправил в Псков своих представителей, которые арестовали ИЬкедмитрия III и привезли в подмосковный стан. Там его заковали и посадили на цепь. Все желающие могли откровенно над ним издеваться. При Михаиле Федоровиче последнего «царя Дмитрия» казнили.
В начале 1612 года из Нижнего Новгорода стали приходить вести о том, что там собирается новое ополчение. Трубецкой встретил положительно это известие, поскольку понимал, что у него слишком мало сил для взятия Москвы. Заруцкий же возмутился и решил избавиться от главы Второго ополчения Д. М. Пожарского. В Ярославль, где образовалась ставка новых патриотов, были отправлены наемные убийцы. Но их замысел был раскрыт, и Заруцкий понял, что ему следует покинуть подмосковный стан во избежание наказания.
Оставшись один, Трубецкий тут же связался с руководителями Второго ополчения. Весной 1612 года он написал в Ярославль покаянную грамоту с такими словами: «По грехам прельстился и целовал крест Псковскому вору, ныне же со всеми людьми узнал правду и готов целовать крест на том, чтобы быть всем православным христианам во единой мысли». Князь просил Пожарского поскорее прибыть к столице, чтобы общими усилиями добить врага.
Теперь в окружении Дмитрия Тимофеевича были не казаки, а городовые воеводы и дворяне. Каждый был наделен землей и имел годовой оклад. Стольниками числились: В. А. Измайлов (800 четвертей земли и 80 рублей оклад), Т. В. Измайлов (900 четвертей и 140 рублей), И. А. Пушкин (750 четвертей и
