Из-за поворота вынырнула двое морских пехотинцев вместе с лейтенантом.
- А где же хохлы? - Спросил Архип. Один из пехотинцев махнул рукой от себя. - Драпанулы?
- Комбат утонул, ну что ты скажешь, а ... майор Демидов ... - Лейтенант всхлипнул, зло шваркнув по глазам рукавом бушлата. Высунулся из траншеи, вглядывался в серый предрассветный пространство впереди. Там, на границе света и тени, на фоне темного неба, мелькали тени, убегали.
- Вот, в бою достал! - Архип достал и повертел перед собой новеньким пистолетом.
Лейтенант посмотрел, кивнул одному из своих бойцов на Архипа и молча отобрал у Архипа трофейный пистолет. Зато один из пехотинцев снял с плеча автоматический карабин Симонова, ткнул в руки.
- У меня же патронов нету ... - Бормотал, ошеломленно оглядываясь Архип. Пехотинец бросил Архипу под ноги две сумки с магазинами, вместе с ремнем и двумя гранатный сумками на нем.
- Автомат тебя сподручнее будет. - Лейтенант поднялся над бруствером. - За мно-о-ой! ..
Крик его показался необычно громким. Наверное, от того, что стрельба везде закончилась и было непривычно тихо вокруг. Он выскочил на бруствер, за ним выскакивали из траншеи другие морские пехотинцы и бежали на этот крик, догоняли тьму, которая медленно отступала на запад.
Догнать "нациков" не удалось. Около километра за три от побережья миновали высотку и жидкий цепочку морских пехотинцев встретил огонь станковых пулеметов. Попадали на край заросшей бурьяном возвышенности, откуда открывался широкий обзор во все стороны, и медленно приходили в себя после атаки траншеи и погони за националистами, откатились не знаем куда. Лейтенант уже, как хозяин обходил из конца в конец захваченную с ходу высотку, осматривал ее, как возможную позицию, намечал места окопчик и траншеи.
- Подходящее место. - Сказал, подытоживая результаты своего обзора. Взлетела в тумане холодного рассвета команда. - Расср-редото-очиться! Занятий оборону! Командиры взводов, отделений ко мне!
Здесь Архип по-настоящему разглядел его. Высокого роста, крепкий, какой тяжелый, он казался отлитым из металла. Серые глаза, такое было впечатление, пронизывали насквозь. Посмотрел строго на Архипа.
- Ну, что, солдат? Окапываться будем? НЕ Роуэн время, очухаются хохлы, попрут на нас с тобой ...
- А чем я буду окапываться? - Развел руками Мешков. - У меня же ничего не осталось.
- Не беда, обойдемся. - Пехотинец, тот, что отдал ему АКС, расчехлил лопатку, висевшую на поясе. - Можем на двоих окоп спроворить. Хочешь со мной в одном окопы воевать?
Земля, тонкий верхний слой, на высотке была песчано, под ним шел серый ракушняк, от камня не очень отличный, но работал Архип упорно и окоп делался все глубже, а бруствер над ним - все выше. И вместе с тем росло беспокойство, ощущение своей ненужности здесь и понимание, что он изменить ничего не в состоянии ... Хороший окоп вышел, просторный. Архип натаскав у него валежника, и на бруствер также, для маскировки.
Улеглись, прижались, согревая друг друга, в уюте от холодного степного ветра. Стараясь не потревожить соседа задремал, Архип выглянул из окопчика. Солнце уже вставало из-за спины, мазнула золотом по высотке, взимаемые широкой скобой окопчик. В них также возились, оборудуя укрытия, мокрые спины, угрившись, теплом собственного тела сушили мокрые от морской воды гимнастерки, брюки, бушлаты солдаты неизвестно какой, но уже его, Архипа, части. Узнавать, что это за подразделение морской пехоты, какая именно часть, не было ни времени, ни смысла. Да и кто его знает, чем оте дознания для Архипа могло кончиться. Как будто забыли, а начнут приставать с вопросами, возьмут и прогонят. Где же здесь искать свою штрафную роту, на дне пролива? Да и не хотелось вновь возвращаться под крик и мат конвоя ...
Над головой скользнуло клекитливе шуршание, будто с железной крыши сорвался пласт снега. ... Йо-гу, е-гу, е-гу ... Гадкие, похожие на крик осла звуки долетели издалека и сразу же перешли в нарастающее вой. "Ложи-и-ись!" - И грохнуло сначала сзади, потом сбоку, еще раз, еще и еще ... взрывами накрыло весь склон занятой морскими пехотинцами высотки, следующая волна подкатилась ближе. ... Йо-гу, е-гу, е-гу, е-гу, е-гу, е-гу ... Дергалась и ходуном ходила под Архипом земля, и он зречено думал, что уже не встать ему, не подняться больше. По спине, по плечам, голове молотили тяжелые комья ракушечника, будто приступила к работе бригада гигантских могильщиков, яростно, живьем закапывая его в сырую землю. Везде перед его глазами была многолика и беспощадная смерть. И лишь одно вопиющее желание - вырваться из этого душного, грохочущего и воющего осколками мешка, хоть на миг отдохнуть от холодного страха смерти, осмотреться и без паники и горячности то понять, то важное и очень нужное. Ужасное ощущение мешка со стенками, которые обжигали на смерть, мешка, со всех сторон пронизанного осколками, не выпускало Архипа из своих тисков, лишив способности рассуждать, управлять собой, то делать ...
Скрипучие звуки стихли, но тишина не наступила. Воздух снова споров клекитливий шорох и тут же на восточном склоне высотки, где уже была прокопан в тыл мелкая траншея, прыснул вверх дымный огонь. Страшной силы взрыв выдернул из-под Архипа землю и слился с новыми взрывами: грохочущие всплески пламени и дыма накрыли высотку, окопчики, траншею. Новый огненный ураган продолжил свой безумный танец.
Огневой налет был страшен и губителен своей смерчовою внезапностью, масованистю удар по небольшой площади высотки. Будто меч из дурного сна, страшный своей бесплотной неосязаемость, жестоко отсек прошлое и грубо отодвинул его куда в небытие. Всего одна ночь и начало сегодняшнего утра ... И на широкой дороге жизни разверзлось пропасть. Бездна пролегла между неуютным, но понятным и обжитым прошлым и непонятно-ужасающим настоящим, которое терялось в загадочном полумраке будущего.
Очнулся Архип от тишины, которая вдруг наступила. Он крутил головой, но вокруг было пусто, даже в окопчиках никого не было видно, только впереди слабо колебался густой бурьян. И тут Архип увидел, как далеко впереди, словно зубцы широкого расчески виризьбилися человеческие фигурки. Но сначала донесся отдаленный гул, который с каждой секундой набирал силу, потом с мутной пелены на горизонте появилось наконец то, от чего шел этот гул - из низины вынырнули черные квадратные жуки. Через секунду стало понятно, что это были не жуки, а черные коробки с отчетливо видимыми кубиками башен.
- Противник с фронта! Приготовьтесь к бою! .. - Вправо-влево, далеко-близко, слышались звонкие или приглушенные расстоянием команды. - Занятий окопы! Танки с фронта! Приготовьтесь к открытию огня! ..
Коробки накатывались ровным строем и вскоре можно было различить, что действительно идут танки, они, растекаясь вправо-влево, выстраивались в боевой порядок для атаки. Далеко на горизонте, там, где степь покрывала утренняя сумрак, ударили вспышки. По той мутной пелены плеснуло в глаза Архипу синеватыми проблесками - танки ударили осколочными. Воздух над окопами завыло, но снаряды легли сзади. Следующая серия разрывов накрыла склон высотки и теперь танки били беспрестанно. С шлейфов пыли вырвались мотоциклисты и донеслись звонкие очереди их пулеметов. Из-за танков ринулись вперед бронетранспортеры с пехотой, с их бортов ударил шквал огня, по высотке полоснули крупнокалиберные башенные пулеметы, круша в мелкую пыль грязно-белый ракушечник. Оглушенный, прокопченный гарью Архип вдруг понял, почему танковые снаряды никак не могут достать его. И других также не получают: окопчики (спасибо лейтенанту!) Ютились вплотную к самому гребню высотки и снаряды или взрывались впереди - осколки их только с визгом пронизывали воздух над головой, или далеко позади. Осмелев, он выглянул за бруствер, и бодряще ощущение неуязвимости сразу же пропало - танки были всего за какую-то сотню метров. И стало понятно - не получили пушки, получат гусеницы.
- Огонь! Отсека-ай! .. - Почему он сразу успокоился, впервые за минувшую ночь и нынешнее утро, с тех пор, как сел в потрепанный рыболовный мотобот, и до сих последних минут своей жизни.
В тылу хлопнули отрывочные выстрелы минометов и первые разрывы мин разбросали мотоциклистов, заставили их шарахнутися в стороны друг от друга. Но это было только начало боя. Опять плеснуло из танковых пушек короткими огненным вспышками. Склон высотки будто закипел и задымился. Грохот этого кипения, пыль, вонь сожженной взрывчатки, томительное напряжение и инстинктивный страх - все это казалось невыносимым.
Танки приблизились, стали заметны длинные стволы пушек, а частокол между машинами превратился в живую цепь. Хохлы шли в полный рост, не наклоняясь, будто совсем не знали страха. Теперь грохотало далеко позади, справа. Затем слева, ближе к морю, где белели стены полуразрушенной школы на окраине поселка, захваченного десантом - и там, и там, значит, тоже закрепился десантники, националисты столкнулись с ним, сейчас нащупывали границы плацдарма, выискивали слабые места в обороне. Высотка же эта была ключевой: она могла контролировать, - в зависимости от того, кто владел высотой, - или подходы к плацдарму, или же тылы советской дивизии, которая высадилась на побережье Керченского пролива.
