Этрурия никогда не была политически единой. Она представляла собой союзы автономных городов, во многом напоминавших греческие полисы, причем каждый их них являлся центром объединения нескольких более мелких городов и поселений. Хорошо известно этрусское Двенадцатиградье, представлявшее собой федерацию городов во главе с Вольсиниями, которая проводила согласованную внешнюю политику. Глава союза избирался ежегодно, а символом его власти были 12 ликторов с фасциями — пучками прутьев с воткнутыми в них топориками.
Первоначально этрусские города управлялись царями. Атрибутом их власти служило курульное кресло, изображения которого можно встретить на фресках этрусских гробниц. Оно походило на складной стульчик с перекладиной или ножками из слоновой кости. В VI в. до н. э. в большинстве городов царская власть уступила место выборным должностным лицам — зилакам. Некоторые ученые, правда, считают их правление переходной формой от власти царя к выборным магистратам, а самих зилаков отождествляют с греческими тиранами. Одежда и знаки отличия этрусских магистратов впоследствии были заимствованы римлянами. К их числу относятся фасции, курульное кресло и тога с пурпурной каймой. Правда, в некоторых городах Этрурии царская власть сохранялась и в более позднее время: в Клузии в V в. до н. э. правил царь Ларе Порсенна, а в Вейях — Ларе Толумний.
Несмотря на то что этрусские города во многом напоминали греческие полисы, они так и не превратились в коллективы граждан. Причина этого кроется в следующем. Распространение по всему Средиземноморью новой тактики ведения боя не завершилось в Этрурии появлением гоплитской фаланги. Сохранение в обществе доминирующей позиции родовой аристократии привело к тому, что воины-гоплиты сплачивались в боевые отряды вокруг вождей-аристократов и сражались за их интересы. Не случайно поэтому греческий историк Дионисий Галикарнасский, описывая войну этрусков с римлянами за город Вейи (рубеж V–IV вв. до н. э.), говорит, что этрусская армия только походила на фалангу. В результате в Этрурии так и не появился новый общественный слой, который в греческом мире являлся носителем идеологии политического равенства.
Как и греки, этруски участвовали в процессе колонизации Апеннинского п-ова, распространяя свое влияние в двух направлениях: на юг — в Кампанию и на север — в долину р. Пад (совр. По). Причина этрусской колонизации в южном направлении кроется в стремлении этрусков самостоятельно торговать металлами, к обладанию которыми стремились греки, финикийцы и карфагеняне. В Кампании этруски основали город Капую (этрус. Волтурн), который возглавил союз двенадцати этрусских городов Кампании. В него входили Нола, Геркуланум, Соррент, Помпеи и др.
Колонизация Паданской области была вызвана тем, что в первой четверти VI в. до н. э. процветающие этрусские города, расположенные на побережье Тирренского моря, начинают переживать экономические трудности, связанные с переносом торговых путей на восток в сторону Адриатики и на запад в направлении Испании. На основе уже существовавших поселений этруски создали в долине р. Пад город Фельсину (совр. Болонья). К северу от него этруски основали Мантую, а на Адриатическом побережье вырос город-порт Спина со смешанным населением из местных племен умбров и венетов и появившихся здесь позже греков и этрусков. Археологические исследования Спины обнаружили здесь сеть каналов, образовывавших улицы города с домами на сваях. Поэтому Спину часто сравнивают с современной Венецией. Вместе с Адрией этот город контролировал всю Северную Адриатику на протяжении V–IV вв. до н. э.
Этрусская колонизация способствовала бурному экономическому, социальному и культурному развитию новых территорий. На месте примитивных поселков возникали благоустроенные города, развивалось ремесленное производство, прокладывались дороги. Народы обменивались своими технологическими и культурными достижениями. В то же время основные участники колонизации Италии, этруски и греки, нередко превращались в непримиримых врагов. К концу VI в. до н. э. экономические интересы и торговое соперничество привело западных греков к конфликту с этрусками. «Яблоком раздора» между ними стал город Кумы в Южной Италии. В 524 г. до н. э. куманцы отбили нападение со стороны этрусков из Капуи. Спустя двадцать лет, в 504 г. до н. э. куманский аристократ Аристодем отправился в Лаций во главе вооруженного отряда на помощь римлянам, сражавшимся с этрусской армией Порсенны — царя г. Клузий. В результате этруски были разбиты в битве при Ариции. В 474 г. до н. э. этруски вновь потерпели поражение в морском сражении близ Кум от греков, на стороне которых выступил сиракузский тиран Гиерон I. Эти сокрушительные поражения, а также вторжение кельтских племен в Паданскую долину и военное соперничество между самими этрусскими городами существенно подточили этрусское влияние на Апеннинском п-ове, а вскоре и вся Этрурия была завоевана Римом.
Государственные образования в Лации (VIII–VI вв. до н. э.). Одновременно с развитием греческих городов в Великой Греции и расцветом этрусской цивилизации в Лации, области к югу от левого берега р. Тибр, проходили этнические и социальные процессы, завершившиеся образованием римского государства. С древнейших времен Лаций был заселен латинами — одним из италийских племен. Наряду с ними римская историческая традиция называет обитателями Лация греков — аркадян Эвандра и пелопоннесцев Геракла, которые появились здесь за 60 лет до Троянской войны. После разрушения Трои в Лаций прибывают троянцы во главе с Энеем. Археологические открытия помогают современным ученым интерпретировать свидетельства античных авторов, однако проблема греческого влияния на этот регион по-прежнему остается дискуссионной. Очевидно, достижения греческой культуры попадали в Лаций опосредованно, через Этрурию. Относительно троянцев Энея исследователи более единодушны: этот традиционный рассказ содержит воспоминания о переселениях иллирийцев, имевших место в начале железного века. Таким образом, можно сказать, что Лаций не остался в стороне от тех этнических процессов, которые проходили на Апеннинах в целом.
В Лации известны две группы холмов: Альбанские на юге и Притибрские на севере. Альбанские холмы были освоены раньше, чему способствовал благоприятный климат этого района. По преданию, сын Энея Асканий-Юл основал здесь город Альба-Лонга. Начиная с VIII в. до н. э. контакты с греко-финикийским миром стимулировали развитие аристократического общества в Лации. Археологическим подтверждением этого процесса являются «Царские» гробницы в Пренесте. Часть предметов роскоши представлена пиршественной утварью, что свидетельствует о распространении в регионе в последние десятилетия VII в. до н. э. практики, аналогичной греческому «симпосию» (пиру), которая являлась показателем формирования аристократического общества. Роскошная жизнь аристократии сказалась и на изменении архитектурного облика поселений: в VII в. до н. э. каменные дома заменяют хижины, и к VI в. до н. э. каменное строительство стало широко использоваться не только в частных, но и в общественных постройках, что свидетельствует уже о высокой степени организации общественного труда.
Социальная природа общества отражена в структуре погребений. Уже упомянутые «Царские» гробницы в Пренесте демонстрируют существование коллектива сородичей, который включал несколько разросшихся семей. Общество Центральной Италии в архаический период характеризуется открытостью, позволяющей аристократическим семьям отдельных общин устанавливать связи друг с другом, которые регулировались такими правовыми механизмами, как заключение браков и предоставление убежища. Горизонтальная мобильность усиливала сходство социальных структур региона.
Стрелок из лука. Конец VI в. до н. э.
С аристократической природой латинского общества связано существование религиозных лиг. Одной из таких лиг была Альбанская федерация с общей для латинских городов святыней — храмом Юпитера Лациарского (покровителя Лация). Другие латинские поселения объединились в сакральный союз вокруг храма Дианы возле г. Ариции. Религиозные лиги со временем становились политическими союзами и символизировали общинное единство на стадии дополисной организации. Но оформление гражданского самосознания неизбежно приводило к конфликтам как внутри лиг, так и между ними.
Начиная с VII в. до н. э. значение Альба-Лонги резко падает, что связано с прокладыванием новых торговых путей, которые оставляли в стороне малодоступные поселения на холмах. В результате начинают бурно развиваться другие районы Лация, расположенные вдоль речных и сухопутных коммуникаций. Выбор места поселения обусловливался теперь возможностью контроля над естественными ресурсами. В этом отношении территория будущего Рима на левом берегу Тибра выгодно отличалась от Альбанских холмов. В устье Тибра, на его правой стороне, находились соляные варницы. К ним с древнейшего времени был проложен маршрут, идущий с Апеннинских гор через Рим и дальше к морю. Вблизи будущего Рима существовала удобная переправа через реку, которая позволяла наладить коммуникации между Этрурией и Кампанией. Таким образом, географическое положение Рима способствовало установлению тесных контактов между племенами Лация и Этрурией, формируя культурно-историческое единство трех изначально самостоятельных районов — Лация, Этрурии и Рима.
