— Он очень сложно! — Денис улыбнулся и описал круг вокруг Ксении, заглядывая ей в лицо то с одной, то с другой стороны, и она, чуть морщась, отдергивала голову. — «Ксанка» латиницей. Ксанка любит животных — по-моему, любит их гораздо больше, чем людей. Верное, поэтому и устраивает в каждой своей повестушке такое «В мире животных», что к концу действия никого из хомо сапиенс почти и не остается. Кого она только не натравливала на бедные российские города — разве что бабочек-каннибалов там не было… Или были? Кстати, «Крысиный волк» мне очень понравился, хоть это и откровенное подражание Херберту.
— Это всего лишь твое субъективное мнение! — надменно заявила Шайдак и отошла от него. Лозинский два раза хлопнул в ладоши, и Безяев, не выдержав, фыркнул:
— Не думал, что ты такой дешевый театрал!
— Илья, он же Феникс, злобствует, — Денис остановился перед ним, скрестив руки на груди, и сочувственно поджал губы. — Не удивительно, на вашем фоне он как орхидея на куче угля. Или кусок угля на куче орхидей. Всего лишь обычный фэнтэзист, пишет по стандарту — маги, талисманы, герои, монстры. Количество жертв тоже стандартное. И псевдоним стандартный. Поклонник Толкиена, Перумова и Семеновой. Чего ты в мой раздел залез — вообще не понимаю. То ли дело Самец! — он перевел насмешливый взгляд на окровавленное лицо Семыкина, который тотчас отвел глаза. — Сплошной эротический садизм, любвеобильные монстры, вооруженные множеством режущих предметов, и голые барышни, насилуемые и изничтожаемые в немыслимых количествах. Меня, если честно, здорово достали твои постоянные комментарии: «Мало эротических сцен»! Ты название жанра в разделе не прочитал, что ли? — Денис, потянувшись, дружелюбно похлопал Юрия по плечу, и тот поспешно отскочил. — Казалось бы, такой милый парень, просто симпатяга, и зачем ему все это надо? А рассказать им про твою подружку Олю? Вижу не хочешь. Сколько вас тогда было — шестеро?
Семыкин дернул побелевшими губами, но Лозинский уже отвернулся от него и одним прыжком оказался возле Елены, поймав ее за руки. Прижал ее дрожащие ладони к своей груди, потом ласково провел указательным пальцем по щеке девушки, поправил угольно-черную прядь и улыбнулся.
— А это Валесса. В своих книгах она тонка и воздушна, а еще она вампир, живущий во времена завоеваний Александра Македонского. Ох, чего она там только не устраивает со своими подругами! Описания кровавых сцен очень яркие, молодец, но слишком много размышлений и описаний, это тормозит действие и рассеивает внимание читателя… впрочем, я тебе уже писал об этом. И не мешало бы подучить историю, Леночка. Такой грубый ляп!.. Фидий и Александр не жили в одно время, это тебя кто-то обманул. И вообще, завязывай ты с этим вампирским циклом! Твоя повесть «Дети зимних лун» просто шикарна!
Он отпустил Токман, которую била крупная дрожь, отошел в сторону и сел на отдельно стоящий стул, на котором раньше сидел Владимир. Потянулся, вытянув длинные ноги, потом вальяжно откинулся на спинку и приглашающе улыбнулся обращенным на него взглядам.
— Что ты от нас хочешь? — зло спросила Рита, вскакивая, и улыбка Лозинского стала ленивой.
— От тебя совершенно ничего. Ты свое уже сделала. Так что отдыхай.
— Тогда почему бы тебе не дать ей просто уехать? — Роман сунул в рот сигарету, и Зощук тотчас возмущенно воскликнул:
— Это с какой еще стати?!
— Любитель ходячих трупов прав, — Денис взглянул в окно. — С какой еще стати? К тому же, она, Рома, делает тебя слабым человеком, не так ли? Нет, Рита останется. К тому же, как видите, сейчас развитие сюжета ограничивается этим островом… вернее, этим домом. Никто не выйдет отсюда, пока не закончит свою работу.
— Какую работу?! — зло выдохнула Шайдак, падая на диван рядом с Корнейчук и тут же отодвигаясь к противоположному концу сиденья.
— Ваша встреча разрушила часть моей книги, — очень серьезно произнес Лозинский. — Но книга всегда должна заканчиваться. Эта книга особенная, не так ли? И раз персонажи уничтожили ее конец, то теперь они должны сами ее закончить. Вы все, — его рука обвела собравшихся в гостиной, — все должны ее закончить. И вы, пишущая братия, и ты, Рома, и ты, Сергей, и, увы, и ты, старлей, — он вонзил холодный взгляд в искаженное злостью лицо Валерия. — Я, конечно, понимаю, у тебя такое горе… но не могу для тебя сделать исключения. Ты ведь тоже персонаж. Сам виноват — поверил глупым россказням, начал бегать, что-то узнавать. Слишком ты активный, Валера. Наверное, поэтому ты в твои-то годы — и все еще старлей… Ах, да, извини, — он смущенно прикрыл рот ладонью, — ты ведь теперь уже даже вовсе и не старлей.
— А если мы откажемся? — деловито поинтересовался Илья, и Денис опустил руку, глядя на него почти доброжелательно и так же доброжелательно прозвучал его голос.
— Господин Феникс, вам когда-нибудь доводилось видеть неоконченные книги? Это ужасное зрелище, хуже гниющего трупа. Незавершенное действие, недоговоренное слово, мысль, разрезанная на середине… В неоконченных книгах все останавливается… и персонажи, собравшиеся для беседы в гостиной, останутся в ней навсегда, будут сидеть и смотреть друг на друга — целую вечность. А что станет с второстепенными героями? С теми, у которых в этой книге даже нет имен — есть только город, в котором они все живут, город, который связывает всех вас в единое целое. Вы сами это видели. Вы — это город, вы — это я, а я — это книга, ее книга, — он кивнул на Риту, — а теперь и ваша. Только от вас зависит, что будет дальше. Только от вас зависит, как все это закончится и что будет с этим городом, в котором и без меня было довольно тьмы. Будучи человеком, я лишь пытался узнать ее предел. Но я хоть что-то делал! А что делали вы, что делал каждый из тех, кто живет там? — Денис махнул рукой в сторону затянутого туманом окна. — Ничего.
— Я ничего писать не стану! — резко сказал Савицкий, сунув руки в карманы брюк и глядя в фальшиво-скорбные сине-зеленые глаза. — И им не позволю!
— А вы не расписывайтесь за других! — выкрикнул Владимир. — Здесь каждый сам решает, что ему делать! Я не собираюсь тут сидеть! В городе моя семья!
— Он прав, Рома, ты ничего не можешь им приказать, — Денис встал навстречу его взгляду. — Даже я не могу ничего им приказать. Здесь нет больше главного. Здесь все главные. Как вы сделаете, так и будет. Вы все соавторы — мои и собственной жизни. От вас зависит, кто умрет, а кто останется жить. От вас зависит, что с вами произойдет. И пока хоть один не участвует в работе, все так и останется в подвешенном состоянии. Но мой вам совет — не затягивайте с этим. Ваши читатели уже ждут окончания.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
