И из-за этой ситуации родители, общество, государство, церковь веками эксплуатируют детей. Они ставят ребенку множество условий, и тому приходится принимать эти условия, поскольку он беспомощен. Это вопрос выживания. Ребенок не может сказать «нет». Если он скажет «нет», он просто не сможет выжить, и ему приходится отвечать «да». В этом состоит его рабство.
И мы еще не стали настолько человечными, не достигли таких способностей, чтобы избежать эксплуатации маленьких детей. Дети – это наиболее эксплуатируемые в мире люди. Точно так же, как сейчас в мире возникает мощное движение за освобождение женщин, когда-нибудь потребуется движение за освобождение детей.
Дети испытывают огромные страдания, никто другой не страдает так, как они. И почти невозможно вывести их из этого положения, потому что они действительно зависимы, действительно беспомощны.
А родители думают, что они любят, но такая любовь – если она сопровождается условиями – это не любовь. Родители пытаются превратить ребенка в христианина, или в мусульманина, или в индуса… Это игра в политику, в которую вы играете с вашим несчастным ребенком. Вы обусловливаете его ум. Вы говорите ему, что хорошо и что плохо, – а вы сами этого не знаете. Вы обусловливаете его ум относительно того, существует Бог или нет, – а вы сами это не выяснили. Вы продолжаете заталкивать в голову ребенка всевозможный хлам своих знаний. Прежде, чем он начнет что-то осознавать, все эти вещи в нем укоренятся. Они создадут у него внутри путаницу, невроз. Всю свою жизнь он будет страдать – из-за вашей так называемой любви.
Прежде всего, это была не любовь. Ребенок был беспомощным, и вам нравилось ему помогать, потому что, когда вы кому-то помогаете, вы чувствуете себя замечательно. Сравнение с беспомощным человеком создает у вас представление о том, что вы сильный.
Именно поэтому людям нравится сочувствовать. Они очень это любят. Если вы в беде, людям очень нравится вам сочувствовать, потому что в этом случае они выше, а вы ниже, они счастливы, а вы несчастны. Они никогда не приходят, чтобы разделить с вами вашу радость, отпраздновать ее. Но если ваш дом горит, то знакомые и незнакомые – все придут вам посочувствовать. В глубине души они этому рады: вы в беде, а они не в беде. Бог был милостив к ним. В глубине души они знают, почему вы пострадали: из-за ваших грехов, из-за всех ваших плохих поступков – именно это и должно было с вами случиться, вы это заслужили. Но на поверхности они вам сочувствуют. А вашу радость они никогда не разделяли, они завидовали.
Когда вы счастливы, люди завидуют. А если люди завидуют, когда вы счастливы, как они могут вам сочувствовать, когда вы несчастливы? Это очень нелогично, в этом нет смысла. Человек, который завидует, когда вы счастливы, будет счастлив, когда вас постигнет несчастье. Вот это логично.
Но он будет выражать сочувствие. В глубине души он будет очень рад тому, что теперь вы получили по заслугам, что вас поставили на место, что теперь вы знаете, кто вы такой. Но на поверхности они сочувствуют.
Людям очень нравятся дети, потому что они беспомощные, и у вас создается представление, что вы сильные, могущественные. И вы играете со своими детьми в самые разные игры власти. Вы стараетесь сделать их своими подражателями. Вы стараетесь навязать им свои идеалы, пытаетесь сделать их своими копиями, отлично зная, что сами вы страдаете, несчастны, – но, тем не менее, вы продолжаете создавать свои копии! И поэтому мир остается несчастным – поскольку родители создают детей. Они сами были несчастными, и они снова создают несчастных людей. Каждый отец хочет, чтобы его сын был похож на него, а каждая мать хочет, чтобы ее дочь была похожа на нее.
Именно так продолжает существовать эта система несчастья. Именно поэтому кажется, что нет никакой возможности сделать людей счастливыми.
Где-то эта последовательность должна быть прервана. Если родители действительно любят своего ребенка, то несомненно одно: они не будут помогать ребенку становиться похожим на них. Они отлично знают, что они жили в несчастье, что они достаточно настрадались. По крайней мере, они попытаются сделать все возможное, чтобы ребенок не был похож на них, чтобы он никогда не страдал, или чтобы он хотя бы попытался жить как-то по-другому. Кто знает, возможно, он не будет страдать. Но одно совершенно ясно: он не должен быть похож на нас. Это главное, что должен понимать по-настоящему любящий родитель.
Он будет давать свою любовь, но не будет давать свои знания. Он будет давать ребенку всю свою заботу и ласку, но не будет навязывать ему свою идеологию. Он не будет делать из него христианина, католика, протестанта, индуса, мусульманина, коммуниста и так далее. Он приведет ребенка к тому, чтобы тот стал самим собой. Он будет делиться своим опытом, но не будет его навязывать. Он будет относиться к ребенку по-дружески. Он не будет играть с ребенком в игры власти.
Однако происходит именно это. Вот почему я говорю, что каждый ребенок приходит в мир как жалкий невольник.
Когда-то Аяз появился при дворе как жалкий невольник, а Махмуд сделал его своим советником и другом.
Мы приходим в мир как чистые холсты, а затем на нас что-то рисуют. Мы приходим совершенно пустыми и чистыми, а затем на нас что-то пишут. Мы становимся в мире чем-то, но приходим как ничто. Мы приходим как никто, а затем мы становимся кем-то.
Эта «кто-то-вость» случайна. Эта «кто-то-вость» – не ваша сущность, она – не ваше подлинное лицо. Это всего лишь ваша личность, но не ваша индивидуальность. А личность очень обманчива, она вас обманывает – вы начинаете думать, что это ваша индивидуальность.
Запомните различие между личностью и индивидуальностью. Личность – это то, что присвоено вам обществом, людьми, которые вас воспитали. А индивидуальность – то, что вы приносите с собой в мир. Индивидуальность означает ваше подлинное лицо. Личность означает маску, нарисованное лицо.
Никто не приходит как христианин или индус – поэтому христианство и индуизм навязываются вам как части вашей личности. Это не части вашей сущности, вашей сущностной сердцевины. Никто не приходит в мир с прилагательными, все прилагательные к вам прилагаются.
Люди приходят в мир как прекрасные пустые нули, а затем все прилагается. Все, что приложено, это не вы, но вы начинаете слишком сильно отождествляться со всем этим.
Снова и снова вспоминайте, кто вы такие, и не отождествляйтесь с тем, что к вам приложили. Не отождествляйтесь с личиной, с маской, с тем представлением о вас, которое в вас внедрили. И это религиозная революция: не отождествляться с личностью и постоянно напоминать себе: «Кто я такой?»
Другие придворные завидовали Аязу…
Естественно. Этот мир именно таков. Весь этот мир пропитан политикой, и каждый завидует всем прочим. И чем больше вы преуспеваете, тем больше у вас появляется в мире врагов. Чем более известными вы становитесь, тем больше людей настраиваются против вас. И это естественно: они тоже хотят быть знаменитыми, но они потерпели неудачу, а вы достигли цели. И они отомстят. Они на вас злятся.
Они найдут для своего гнева рациональное объяснение: они найдут у вас недостатки. А если не найдут, то придумают, потому что, если они будут злиться на вас без всякой причины, их зависть будет слишком очевидной. Им нужно скрыть свою зависть. Им нужно красиво ее замаскировать, придать ей хотя бы внешне красивую форму.
Другие придворные завидовали Аязу…
А это был двор Махмуда. Он и сам был очень насильственным, глупым человеком, и при дворе у него было много глупых людей – насильственных, амбициозных. Его двор, несомненно, был его отражением.
А политики – это самые завистливые люди, поскольку вся их жизнь зависит от их успешности, известности, могущества. Все их стремление направлено на то, чтобы быть все более и более могущественными. Они постоянно вцепляются друг другу в горло.
Вы можете отправиться в любую столицу, можете поехать в Нью-Дели и посмотреть, как политики все время вцепляются друг другу в горло. Политики не могут быть друзьями, они могут быть только врагами, поскольку их цель такова, что они все время друг с другом конкурируют. Один человек должен стать премьер-министром Индии – а в Индии миллионы политиков, и все они хотят стать премьер-министрами. Естественно, конкуренция будет ожесточенной и в высшей степени насильственной. И эти политики рассуждают о ненасилии и мире – это невозможно.
Пока политика не начнет становиться все менее и менее могущественной, избежать войны будет невозможно. Война – это естественный результат политической игры. Пока политика не потеряет свою важность… она может потерять важность. Единственный выход из этой политической ловушки состоит в том, чтобы делать людей все более и более свободными – экономически, политически, духовно. Нужно децентрализовать власть.
