Процессия двигалась по улице Эрклана I, от Лангрийских ворот до дворца. Флаги Верховного королевства украшали фасады домов; голубые с золотом гирлянды и знамена блестели в лучах яркого солнца. Люди толпились на тротуарах, у окон, на балконах и на крышах; кто-то даже залез на деревья.
Все хотели увидеть защитников крепости Саарсгард.
Все хотели увидеть того, кто привел их к победе.
То есть принца Альдерана.
Улыбающийся Алан в сверкающих доспехах открывал шествие, сидя верхом на белой лошади. Ему аплодировали. Тут и там выкрикивали его имя. Он приветственно размахивал рукой, стараясь держаться достойно и скромно, как подобает принцу. Блики солнца играли в его светлых волосах. Он был молод и красив; он был победителем. Мужчины и женщины смотрели только на него, юные девушки мечтали только о нем.
Эстеверис хорошо поработал.
Едва лишь об исходе сражения стало известно в Самаранде, куда из Ангборна сбежал весь королевский двор, в Ориаль и другие города тотчас разослали гонцов с вестью о том, что Верховное королевство отказалось от договора, в последний момент узнав о готовящемся предательстве со стороны Иргаэрда. На что двуличный и грубый Иргаэрд ответил попыткой взять Ангборн силой. К счастью, группа смельчаков под командованием принца Альдерана сумела помешать этому. Они героически сопротивлялись, и Провидение ниспослало им помощь из Аргора, благодаря чему Ангборн удалось отстоять.
На протяжении нескольких недель эту историю повторяли во всех концах страны. Разумеется, в столицах других королевств Имелора знали правду, ведь каждая нация направила на церемонию своих послов. Но Эстеверис верил в то, что народу нужны новости о славных подвигах и благородных деяниях, а остальное не имеет значения. Какая разница, что истину немного приукрасили? Королевские историки уже трудились, выводя на страницах Хроники рассказ о победе принца; помня о трепетном отношении народа к текстам Хроники, премьер-министр спешил внести в нее нужную версию событий.
— Не рассчитывайте, что ваши заслуги будут признаны сегодня, рыцарь, — сказал Теожен.
Лорн, Энцио и Теожен ехали в десяти метрах позади Алана. Глядя на них, народ понимал: эти люди вместе с принцем сражались за честь и целостность Верховного королевства. Государство благодарило их за мужество и преданность, и все же настоящим героем являлся принц.
— Неважно, — ответил Лорн. — Алана прославляют. Любят. Он воплощает новую надежду Верховного королевства.
— Кроме того, — добавил Энцио, — все, чье мнение имеет какой-то вес, знают правду. К тебе очень скоро обратятся, Лорн.
— Уже начали. Послы Альгуэры и Вестфальда попросили меня о встрече.
— И что ты ответил?
Лорн пожал плечами:
— Пока ничего.
— Опасайтесь политики больше, чем стали, — посоветовал Теожен.
— Больше? — удивился Лорн.
— Нет таких доспехов, которые защищали бы от политики, — пояснил Энцио.
Королева и придворные ожидали почетных гостей у ворот дворца, разместившись на желто-голубых трибунах. Алан первым приблизился и склонил голову, отдавая дань уважения своей матери; затем граф Аргор, Энцио и Лорн подошли к королеве и преклонили колени.
Королева обняла своего сына и протянула руку для поцелуя остальным, после чего любезно предложила им подняться. Для каждого она нашла добрые слова; глядя в глаза Лорну, Селиан с улыбкой произнесла:
— Вы совершили настоящий подвиг, рыцарь. Я благодарю вас за это.
Лорн не верил своим ушам.
Королева могла просто улыбнуться ему, и формальности были бы соблюдены. Заздравные крики толпы звучали так громко, что никто все равно не слышал ее слов.
Лорн внимательно посмотрел в глаза Верховной королевы Селиан, но ничего не прочел в них.
На банкете Лорн сидел за почетным столом между Аланом и Эстеверисом; королева по-прежнему вела себя чрезвычайно приветливо.
Она жизнерадостно улыбалась и смеялась. Впрочем, разве у нее были причины негодовать? Благодаря тому, что ее сын стал невероятно популярным в народе, положение самой Селиан на троне укрепилось, да и казна наконец перестала пустовать. Отныне королева могла вести ту политику, какую считала нужной, и ее враги понимали, что опасность войны вновь стала реальностью.
— Знаете, о чем я сейчас подумал? — заговорил Эстеверис, пододвигая к Лорну мясное блюдо. — Странную судьбу ниспослал вам Серый дракон. Договор о передаче Ангборна, подписанию которого вы помешали, мало чем отличался от того, который мы готовили с Иргаэрдом три, нет, четыре года назад…
Лорн повернулся к нему.
— Который мы готовили? — повторил он с нажимом на «мы».
— Ну да! Я состоял в службе секретарей нашей делегации. Вы не знали?
— Вас было так много…
— Это верно.
— С тех пор вы заметно продвинулись по службе.
Эстеверис сделал вид, что не заметил колкости Лорна.
— Так вот, тот же договор, — продолжил он, — ну, может быть, чуть-чуть другой. Четыре года назад вас несправедливо обвинили в том, что вы сорвали его подписание, потом за это осудили. А сегодня за то же самое деяние вас прославляют.
— В первую очередь прославляют Алана.
— Ваша правда… А как же иначе? Он ведь принц.
За одним столом с ними, справа от королевы, сидел еще один принц — Ирдэль. Он был серьезен и молчалив. То, что Ирдэль никак не проявил себя во время ангборнского противостояния, не прибавило ему популярности, и этим вечером наследный принц казался неприметнее и бесцветнее, чем когда-либо.
Лорн спросил себя, о чем сейчас думает Ирдэль.
Когда он последовал за королевой в Самаранд, не пожелав участвовать в заведомо проигрышном бою за крепость Саарсгард и предпочтя не впутывать Верховное королевство в открытый конфликт с Иргаэрдом, Ирдэль выполнил свой долг наследного принца. Ибо принц Верховного королевства не вправе подвергать свою жизнь подобной опасности. Он не бросился в авантюру, политические и дипломатические последствия которой могли погубить Верховное королевство. А вот Алан сделал это. Не задумываясь. И сегодня его чествовали.
— Кстати, я вас поздравляю, рыцарь, — произнес Эстеверис. — Вы очень ловко обвели меня вокруг пальца, сделав вид, будто ваш друг Ваард скрылся вместе со своей дочерью, в то время как вы послали его к графу Теожену за подмогой. Я восхищен.
— Спасибо.
— Тем не менее… Тем не менее я хотел бы, чтобы вы перестали видеть во мне врага.
Лорн улыбнулся.
— Вы мне не верите, — сказал Эстеверис. — Разрешите доказать, что я говорю искренне?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
