В итоге мемуаристы XX в. оказались заложниками господствующих в обществе исторических представлений: социум определял за них и о чем, и что, и как писать. Это заставляет историка, привлекающего мемуары в качестве исторического источника, обращать особое внимание на литературные нормы и идеологические конструкты, характерные для того времени, когда они были написаны. Зная требования, которые общество предъявляло к презентации собственного прошлого, проще увидеть те ситуации, где автор позволил себе отступить от фактически сложившегося стандарта, а значит, и приблизиться к новому знанию о прошлом, расширяющему границы сложившихся представлений.
Часть II
Компаративное источниковедение как метод сравнительно-исторического исследования
Компаративное источниковедение – метод сравнительно-исторического исследования, базирующийся на теоретическом осмыслении положения, что основная классификационная единица источниковедения – вид исторических источников – репрезентирует объединенные единством целеполагания определенные формы социальной деятельности человека, совокупность которых составляет историю общества. Компаративное источниковедение позволяет выявить как общее в социокультурных ситуациях, зафиксировав схожесть видовой структуры порождаемых ими систем исторических источников, так и особенное – через экспликацию специфики становления отдельных видов исторических источников.
К определению «компаративное источниковедение» следует относиться как к термину, т. е. как к словосочетанию, обозначающему понятие, о содержании которого мы только что условились. В противном случае оно выглядит как тавтология, поскольку исследование вообще, и в том числе источниковедческое, вне сравнения невозможно.
Глава 1
Сравнительно-историческое исследование: постановка проблемы
1.1. Сравнение как способ познания
Сравнение – один из универсальных и наиболее распространенных методов научного познания. Сравнение – это, по сути, способ не только исследования, но и восприятия действительности. Видя какой-либо предмет, мы сравниваем его с теми образцами, которые уже содержатся в нашем сознании. Часто под сравнительным исследованием понимается обнаружение сходства/аналогий. Но результатом сравнительного исследования должна быть констатация черт как сходства, так и различия исследуемых объектов.
Если объекты обнаруживают больше различий, чем сходства, это вовсе не означает, что их нельзя сравнивать, а это есть нормальный вывод сравнительного исследования. Неучет этого обстоятельства ведет зачастую к слишком узкому пониманию возможностей сравнения.
Для иллюстрации приведем лишь один произвольно взятый, но весьма характерный пример – статью известной польской исследовательницы античности А. Вонсович «Сравнительный метод в изучении греческой колонизации», опубликованную в рамках дискуссии «Великая греческая колонизация: итоги и перспективы изучения»[528]. Рассматривая вопрос о границах применимости сравнительного метода при изучении различных регионов греческой колонизации, А. Вонсович указывает, что в ряде случаев анализируемые историками явления не подлежат сравнению. Исследовательница ставит проблему следующим образом: при сравнительном анализе необходимо предварительно ответить на вопросы: «Какие районы колонизации следует сравнивать, когда использовать параллели и в какой степени? Можно ли сравнивать механически все районы греческой колонизации или следует учитывать действительно сходные примеры?» Иллюстрируя эту мысль, А. Вонсович предлагает сравнивать милетские колонии в Причерноморье и фокейские в западной части греческой ойкумены. «Основой для сравнения этих двух линий колонизации, – пишет она, – можно считать сильно развитую торговлю, специфические отношения с местным населением <…> и т. д.» В то же время А. Вонсович предостерегает от сравнения «между, с одной стороны, колониями Милета в Колхиде и, с другой, ахейскими и дорийскими колониями в Великой Греции и Сицилии: их корни разные, неодинаковы функции, что a priori делает их различными и, соответственно, неудобными для сравнения»[529].
Но если посмотреть на проблему чуть шире, чем это делает А. Вонсович, то мы заметим, что вывод о сопоставимости милетских и фокейских колоний, равно как и о несопоставимости колоний Милета в Колхиде с ахейскими и дорийскими в Великой Греции и Сицилии, есть результат сравнительного исследования, а именно его первого этапа – установления одномасштабности и изоморфности сравниваемых далее объектов.
В связи с рассмотренным примером подчеркнем, что вопрос «Можно ли сравнивать два объекта, понятия и т. д.?» принципиально некорректен. Если такой вопрос возник, значит сравнение уже началось.
Итак, в процессе сравнения необходимо решить вопрос об одномасштабности сравниваемых объектов и их изоморфности. Но еще раз заметим, что этот вывод может быть получен лишь в процессе сравнения и должен рассматриваться как его результат.
Затем следует поставить вопрос о критериях сравнения. И это, как правило, вопрос самый сложный.
В обыденном понимании поставленные два вопроса могут быть интерпретированы следующим образом: с чего начинается сравнение – с обнаружения сходства или различия? Не углубляясь в поисках ответа в сферу психологии восприятия, заметим, что в процессе исследования эти два аспекта неразрывно связаны, но аналитически следует поставить на первое место сходство, т. е. определение одномасштабности и изоморфности объектов сравнительного исследования.
В рассмотренном выше примере из статьи А. Вонсович первый этап был практически выведен за рамки исследования, что часто происходит в случаях, когда проблема уже неплохо изучена и накоплен большой эмпирический материал, позволяющий специалисту на уровне интуиции уловить изоморфность объектов.
1.2 Сравнительно-историческое исследование
Сравнительно-историческое исследование предполагает отрефлексированное отношение к объекту, методу и задачам сопоставления исторических феноменов, четкую экспликацию критериев их сопоставления.
Проблематизация задач и метода сравнительно-исторического исследования происходит на рубеже XIX–XX вв., во-первых, в связи с кризисом линейных, в том числе стадиальных, моделей исторического процесса, расширением умопостигаемого поля истории (терминология А. Тойнби) от государства к цивилизации, а также, во-вторых, в связи с осмыслением в ходе методологического кризиса рубежа веков оппозиции номотетики и идиографии как различных способов построения научного знания.
Оппозиции «номотетика – идиография» до сих пор отчасти сохраняет свой познавательный смысл[530]. Как было замечено выше, сравнение – универсальная категория мышления и универсальный метод научного познания, поэтому глобальные различия познавательных подходов не могут не проявиться по отношению к целям и способам сравнительно-исторических исследований.
На протяжении XX в. оба подхода обнаружили свою ограниченность в силу невозможности достижения на их основе целостного исторического знания. Противоречие между целостностью восприятия и дискретностью знания по-разному проявляется в номотетических и идиографических направлениях. Номотетический (типизирующий) подход моделирует историческое целое, абстрагируясь от деталей, иногда весьма значимых. Идиографический (индивидуализирующий) – воссоздает локальное целое, но не дает методологического инструментария для включения его во всемирно-историческое целое. Максимально ясно ограниченность возможностей и номотетического, и идиографического подходов проявляется при решении наиболее актуальных проблем современного исторического познания – гуманитаризации исторического знания и сравнительно-исторического исследования. Идиографический подход, сохраняя гуманитарный характер исторического познания, не дает, по сути, метода сравнительно-исторического исследования, поскольку имеет дело с индивидуальными культурными феноменами. Номотетический подход, давая возможность сравнительно-исторического исследования, ведет к дегуманизации исторического познания, поскольку абстрагируется от конкретного человека.
С точки зрения метода сравнительно-исторического исследования очевидно, что номотетические подходы нацелены на выявление общего, повторяющегося, а идиографические – на выявление различий.
Известный русский историк Н. И. Кареев (1850–1931), считавший себя последовательным позитивистом, предлагал весьма оригинальный способ примирения противоречий внутри данной оппозиции, разделяя сравнительно-исторический и сравнительно-социологический методы.
