Обратим особое внимание на то, что мы не рассматриваем здесь такие вопросы, как, например, обращение Маркса к проблеме азиатского способа производства, что, в принципе, может привести к выстраиванию коэкзистенциальной модели. Но напомним, что мы не исследуем историю становления сравнительного метода, а рассматриваем основания современных подходов (современных не в смысле их качества, а в смысле распространенности в XX в.), из марксизма же была усвоена (за пределами узкого круга академических ученых, занимающихся историей Востока) именно теория общественно-экономических формаций как стадиальная теория.
Гегель использует принцип сравнения по отношению к системообразующему фактору – созданию и изменению государства как в коэкзистенциальном, так и в эволюционном целом. Таким образом, он фактически выстраивает свою историческую теорию, проводя сравнение как в рамках коэкзистенциального, так и в рамках эволюционного целого, что будет свойственно наиболее разработанным концепциям только в XX в.
2.3. Метод сравнения в структуре цивилизационных теорий исторического процесса
XX в. поставил перед историческим знанием новые задачи, главная из которых – конструирование целостного исторического процесса, выход за пределы национально-государственных историописаний. Одним из методов воссоздания историко-культурной целостности призван был стать сравнительно-исторический анализ, который непременно должен был разворачиваться и в эволюционном, и в коэкзистенциальном плане. Второй аспект этой проблемы следует выделить особо. Если марксизм, например, давал универсальный способ сравнительного исследования в границах национальных историй путем сопоставления различных этапов истории того или иного общества с формационной моделью, то теперь ощущалась потребность охвата мировой истории как совокупности различных культур. Очевидно, что в первом варианте сравнение нацелено на выявление общего у конкретной национальной истории с формационной моделью, во втором варианте предполагается акцент на выявлении различий.
Наиболее тщательно метод сравнительного исследования и его место в построении целостной картины исторического процесса описывает О. Шпенглер (1880–1936).
Мы не рассматриваем специально философские основания цивилизационной теории О. Шпенглера, но упомянем, что он разделял взгляды Ф. Ницше и считал, что исторический процесс нетелеологичен и бесконечен. Это принципиально важно подчеркнуть в связи с исследуемой нами проблематикой. Логика здесь такова, если исторический процесс бесконечен, а «число форм всемирно-исторических явлений ограничено», то они неизбежно должны повторяться и аналогия – наиболее адекватный способ их исследования:
Средство для познания мертвых форм – математический закон. Средство для понимания живых форм – аналогия.
Но не всякая аналогия правомочна:
Сознание того, что число форм всемирно-исторических явлений ограничено, что века, эпохи, обстоятельства, личности повторяются по типу, всегда присутствовало. Едва ли когда-либо обсуждали поведение Наполеона, не косясь при этом на Цезаря и Александра, причем первое сопоставление <…> было морфологически недопустимым, а второе правильным…[557]
Морфологический метод О. Шпенглера позволяет утверждать, что сопоставление отдельных феноменов некорректно, необходимо определить место каждого из них в «организме» той культуры, к которой он принадлежит, а затем уже сравнивать. Если здесь позволительно будет биологическое сопоставление, то, прежде чем сравнивать части двух организмов, нужно их идентифицировать как часть, например, системы кровообращения или дыхательной системы. Возможно, это сравнение слишком вольное, но, на наш взгляд, его оправдывают как минимум два обстоятельства:
• во-первых, уподобление истории человеческому организму имеет длительную философскую традицию;
• во-вторых, и это гораздо важнее, определить место, занимаемое исследуемым феноменом в его культуре, невозможно, с одной стороны, без восприятия этой культуры как целого (всего организма), и с другой – без понимания его функции в поддержании жизнеспособности системы.
Итак, в глобальных историко-теоретических построениях метод сравнения работает преимущественно на выявление специфики составляющих целостной картины развития человечества. Несмотря на это, метод, реализуемый в цивилизационных построениях (преимущественно концепция А. Тойнби), вызвал резкую критику со стороны известного французского историка, одного из основателей школы «Анналов» Л. Февра (1878–1956):
Давайте сравнивать. Но сравнивать так, как подобает историкам. Не ради извращенного удовольствия поваляться в двадцати одной пустой скорлупе, а ради здравого и разумного постижения конкретных фактов, ради все более и более глубокого проникновения в те останки былых времен, которыми являются цивилизации. Давайте сравнивать – но не для того, чтобы из неудобоваримой мешанины китайских, индийских, русских и римских фактов извлечь в конце концов некие абстрактные понятия вроде Вселенской Церкви, Всемирного Государства или Варварских Вторжений. Давайте сравнивать, чтобы с полным знанием дела заменить все эти нарицательные имена именами собственными. Чтобы – позволю себе воспользоваться знакомым материалом – говорить не о Реформации, а о реформациях XVI века, показывая, сколь различным образом свершались они в различных сферах, национальных и социальных, в ответ на «раздражения», исходящие от разлагающегося средневекового мира[558].
Глава 3
Компаративное источниковедение: апробация метода
3.1. Россия и Западная Европа в новое время как объекты сравнительно-исторического исследования
Как отмечалось в первом главе данной части, начальный этап сравнительно-исторического исследования предполагает формирование гипотезы об одномасштабности и изоморфности объектов, подвергаемых сравнительно-историческому исследованию.
В Новое время, с одной стороны, завершается процесс складывания современных государств на основе национально-территориального принципа. Этим обусловливается определенность объектов сравнительного анализа. С другой стороны, в этот период начинается активизация не только межгосударственных, но и межнациональных связей, в том числе и в форме непосредственного торгового обмена и культурного влияния, что отчасти способствует нивелировке наиболее резких различий (вспомним петровскую европеизацию) и в перспективе ведет – при переходе от Нового времени к Новейшему – к формированию «всеединого человечества».
Понятие «Новое время» выступает также как объект сравнительно-исторического исследования – только в эволюционном, а не коэкзистенциальном значении, поскольку само это понятие может быть выделено при сравнении с предшествующим и последующим историческими периодами.
В пределах Нового времени объектами сравнительно-исторического исследования выступают страны. Понятие «страна» необходимо отличать от более узкого понятия «государство». Оба эти понятия относятся, как правило, к единому национально-территориальному объекту, но первое из них включает не только тип государственности, но и определенный тип общества и национальный тип личности. Таким образом, понятие «страна» структурируется в единстве и взаимодействии составляющих: личность – общество – государство.
Взяв в качестве основного объекта сравнительного исследования Россию, необходимо уяснить, насколько она сопоставима с Западной Европой в целом или все же необходимо попарное сравнение России с отдельными европейскими странами. Но, по-видимому, возможно рассмотрение Западной Европы как единого объекта сравнительного исследования, что подтверждается наличием устоявшегося понятия для обозначения этой группы стран (здесь мы не приводим аргументы из области теории истории, но они есть). Рассматривая Западную Европу как единое понятие и таким образом фактически пренебрегая различиями между странами, мы не расцениваем эти различия как несущественные. Мы лишь фиксируем следующую исследовательскую гипотезу, которая позволит нам объединить эмпирический материал: различия между Россией и Западной Европой в целом более существенны, чем между отдельно взятыми странами Западной Европы.
Выбрав объекты сравнительно-исторического исследования, поставим вопрос о критериях сравнения. В качестве критерия метод компаративного источниковедения предлагает сравнение видовых систем исторических источников при последующем сопоставлении видов по ряду признаков (например, время возникновения, внутривидовая структура, взаимосвязь с другими видами исторических источников: мемуаристика и публицистика, мемуаристика и эссеистика, периодическая печать и публицистика и т. п.).
