— На этой площади я встретил свою жену, — печально сказал Юэн. — Нам было всего восемнадцать лет. Год за годом мы продолжали приезжать сюда. — Он посмотрел на Энни грустными темными глазами. — Думаю, ни для кого не секрет, что случилось?
Она кивнула.
— Мне было так страшно одному возвращаться в Париж, но я никого не хотел с собой брать. Я решил, что пришло время похоронить прошлое. Я приехал вчера…
— Как вы себя чувствуете? — спросила Энни.
Он выдавил из себя некое подобие улыбки.
— Ужасно! Я всюду ходил с Евой. Воспоминания убивают меня. Я подумывал о том, чтобы поскорее вернуться домой.
Они гуляли по узеньким улочкам, оставив за спиной Сакре-Кер. Юэн свернул в неширокий длинный проход, и они вошли в кафе, которое было в два раза больше, чем гостиная Энни. Единственным источником света было мерцающее пламя свечи, стоящей на столике. Энни остановила свой выбор на омлете, приправленном пряными травами, а Юэн заказал цыпленка, тушеного с луком, и бутылочку красного вина. Он отлично владел французским. Сперва принесли вино, которое было кислым, как уксус.
— Разбавьте его водой, — посоветовал Юэн, увидев, как Энни недовольно поморщилась. — Это напиток простого парижанина.
Омлет оказался прекрасным, и вскоре Энни привыкла к вкусу вина. Бутылка опустела быстро, и Юэн заказал другую.
— А вы часто приходили сюда со своей женой? — спросила Энни.
— Да я вообще не уверен, что в Париже осталось такое место, где бы мы не побывали с Евой. — Он оглянулся по сторонам. — Обычно мы сидели вон за тем столиком у окна.
— А у вас есть фотография Евы?
Юэн раскрошил кусочек хлеба на красновато-белую клетчатую скатерть.
— Я выбросил фотографии после… после того, что случилось.
Энни положила ладонь поверх его руки.
— Вы хотите об этом поговорить?
Он взглянул на нее с трагическим выражением лица.
— А вы не против? Я никогда прежде не говорил об этом, но сегодня все кажется таким необычным.
— Тогда почему бы вам не рассказать мне все с самого начала? — нежно сказала Энни.
Его рассказ был безудержным потоком чувств: гнева и горя, сопряженных с бессмысленной утратой трех молодых жизней. «Ева взяла с собой детей, чтобы купить балетные туфли. Мы даже повздорили. Я считал, что малыши еще слишком маленькие, ведь им было всего по три годика».
Вино начало оказывать свое действие. Речь Юэна становилась бессвязной, а по гладким оливковым щекам покатились слезы. Энни лишь беспомощно наблюдала за ним. Спустя какое-то время она сказала:
— Ну же, милый. Думаю, будет лучше, если я отведу вас в отель.
Она сидела в кровати, чувствуя, как кружится голова.
«Ну, Сил, похоже, у меня крупные неприятности».
На кровати рядом с ней лежала мальчишеская фигура Юэна Кэмпбелла. Он был полностью одет, лишь на ногах не было кроссовок.
«Боже правый, Энни! — засмеялась Сильвия. — Завтра ему будет ужасно неловко».
Энни скользнула под одеяло, продолжая мысленно вести беседу с Сильвией.
«Это так странно, Сил. Здесь, за границей, все совершенно по-другому».
«Мне кажется, Энни, — с приятным изумлением сказала Сильвия, — что тебе очень нравится Юэн Кэмпбелл».
«Но он слишком молод для того, чтобы мне нравиться, Сил. То есть я хочу сказать, что нам с тобой в этом году стукнет сорок шесть».
Сильвия засмеялась.
«Меня бы это не остановило, подружка».
Деревья, тянувшиеся вдоль канала Святого Мартина, пробуждались к жизни, выбрасывая бледно-зеленую листву. Множество симпатичных мостов соединяли два нешироких берега. В беспокойной водной глади отражались лучи восходящего солнца, и она была ослепительно яркой. В воздухе, напоенном свежестью и прохладой, пахло солью. Некоторые стоящие вдоль берега скамейки, сделанные из кованого железа, были уже заняты людьми: два древних старика о чем-то сосредоточенно разговаривали, какая-то женщина рисовала эскиз.
— Я бы, наверное, никогда не пришла одна в это место, — весело сказала Энни, прогуливаясь с Юэном. — Париж сейчас кажется мне совершенно другим.
Юэн сжал ее руку.
— Я чуть было не передумал идти в Сакре-Кер вчера вечером, полагая, что это окажется слишком болезненным потрясением для меня. И сначала все так и случилось, но потом я увидел тебя… — Он буквально вприпрыжку, словно ребенок, пробежал несколько шагов вперед, так что Энни пришлось поторопиться, чтобы догнать его. — А знаешь, ты мне понравилась с самого начала. Я помню, как сидел рядом с тобой в том ресторане, ты еще читала «И восходит солнце»…
Юэн съездил в свой отель за одеждой. Энни сидела за туалетным столиком и, глядя в зеркало, наблюдала за тем, как он сменил джинсы. В его теле, стройном и гибком, не было ни грамма лишнего веса.
Какой же он все-таки юный!
Она поправила волосы и вставила в уши сережки.
— Я готова! — пропела Энни.
Они собирались поужинать на Монмартре.
Юэн все еще был раздет до пояса.
— Ты выглядишь прекрасно, — сказал он и положил руки ей на грудь.
— О боже, — застонала Энни.
Когда в конце концов они отправились на ужин, было уже очень поздно.
Вино почти закончилось, как и ночь. Серый цвет неба сменился бледно-желтым, и в вышине остались лишь две слабо мерцающие звезды. Энни вылила в свой бокал остатки вина и наполнила его до краев водой. У нее болело горло. Они с Юэном разговаривали часами, в основном ожесточенно споря.
— Можно и мне сделать глоток? — спросил Юэн.
Она поднесла бокал к кровати и протянула ему, словно он был маленьким ребенком.
— Допей, если хочешь.
— Нет, спасибо. — Положив руки за голову, Юэн отвернулся.
Энни поцеловала его в мочку уха, а затем стала спускаться ниже, к груди… Она многому научилась за последние два дня.
— Не делай этого! — резко сказал Юэн.
— Я подумала, может, еще один, последний раз… Туристический автобус приедет за мной в восемь.
— Мне невыносимо думать о том, что между нами все кончено. Она допила вино и легла рядом, обвив рукой его талию.
— Милый, было бы сумасшествием продолжать наши отношения. У нас с тобой нет будущего.
— Ты уже говорила это раз сто. — Голос Юэна задрожал. — Главное, что я люблю тебя, а ты любишь меня.
— Не думаю, что ты меня действительно любишь, — мягко сказала Энни. — Всему виной Париж. Это похоже на сказку, где ты — мой прекрасный принц. Только вот я ощущаю себя скорее мачехой, чем Золушкой.
— Что за чепуху ты несешь! — гневно воскликнул Юэн. — И вообще, как ты смеешь говорить, что я не люблю тебя? Неужели я сам не в состоянии определить, что испытываю к тебе?
