Но сейчас Мака не интересовали обиды. Он неотрывно следил за стоимостью акций, которые упали на 17 % за день до этого, так как инвесторы боялись, что Mitsubishi может отказаться от сделки. После полутора недель юридической экспертизы и разрешений регулирующих органов инвестиция по-прежнему не была завершена. И по мере того, как цена акций Morgan Stanley продолжала падать, начал возникать вопрос, не лучше ли будет Mitsubishi отказаться от соглашения. Список условий у него на бумаге был не лучше, чем то, что Citigroup подписал с Wachovia. И требования Федрезерва не позволяли фирмам завершить сделку до понедельника, оставляя Morgan Stanley заложником колебаний фондового рынка и под угрозой того, что Mitsubishi выйдет из игры.
В тот же день в Токио Mitsubishi выпустила заявление: «До нас дошли слухи[731], что MUFG стремится не закрывать сделку по нашим предлагаемым инвестициям и заключению стратегического альянса с компанией Morgan Stanley. Обычно мы не комментируем слухи. Тем не менее мы хотим заявить, что нет никаких оснований для таких слухов».
Вот и все, что нужно было знать Маку. Он доверял японцам и хотел быть уверенным, что они не уйдут. Но он не мог не беспокоиться.
* * *
Хэнк Полсон собирался официально изменить свое мнение.
Была среда, 8 октября, Бен Бернанке с Шейлой Бэйр ехали на встречу с Полсоном к 10:15.
Он, убежденный нарастающим хором как внутри казначейства, так и за его пределами, наконец-то решил, что оно должно осуществлять прямые инвестиции в банки.
«Мы можем купить эти привилегированные акции[732], и, если компания станет более рентабельной, вы получите долю, что хорошо», – сказал Барни Франк, выступая в защиту того, чтобы налогоплательщики становились акционерами. Чак Шумер тоже был за и заявил: «Когда рынок восстановится, федеральное правительство получит прибыль».
Но важнейший индикатор того, что идея была жизнеспособна, появился из-за рубежа: Великобритания объявила о планах инвестировать 87 млрд долларов[733] в Barclays, группу Королевского банка Шотландии и шесть других банков. Власти пытались вернуть доверие к банкам после того, как столкнулись с кризисом, похожим на ситуацию с Lehman. В обмен на это британские налогоплательщики получат привилегированные акции банков (в том числе с ежегодной выплатой процентов), которые могут быть конвертированы в обыкновенные акции. Так что, если перспективы банков улучшатся, а акции вырастут, налогоплательщики выиграют. Конечно, план был похож на азартную игру: если банки дрогнут после того, как инвестиции будут сделаны, большие деньги испарятся.
Полсон и президент Буш были проинформированы Гордоном Брауном об этих планах во вторник в 7:40 утра по телефону в Овальном кабинете. Теперь, когда официальное заявление было сделано, Брауна хвалили за его столь решительное вмешательство, порой противопоставляя Полсону. «Правительство Брауна показало себя[734] готовым ясно думать о финансовом кризисе и действовать быстро на основе своих выводов. Этого сочетания ясности и решительности не было больше ни у одного западного правительства. И меньше всего – у нашего собственного», – написал через несколько дней Пол Кругман, экономист и колумнист New York Times.
Со встречей министров G7, запланированной в Вашингтоне на длинные выходные Дня Колумба, Полсон начал подумывать о том, чтобы воспользоваться случаем и раз и навсегда сделать смелый шаг для стабилизации системы. Тем не менее он знал, что меры могут быть непопулярны с политической точки зрения. Неделей раньше он обсуждал эту идею с Мишель Дэвис, и она лишь недоуменно взглянула на него: «Вы ни за что не скажете этого публично».
Полсон обсуждал изменение собственного мнения с Бернанке, который был поклонником вливаний капитала с самого начала, и теперь они были согласны. Но они думали о другой программе, идущей рука об руку с этим заявлением: широкой, всеохватывающей программе, гарантии всех депозитов в банковских учреждениях. Это, по существу, убирало поводы для беспокойства банковских клиентов, вознамерившихся забрать свои депозиты. По оценке Бернанке, заявление о вливании капитала и широкие гарантии будут достаточно эффективным экономическим коктейлем, который наконец изменит положение к лучшему.
Но сначала им нужно было достаточно денег, чтобы осуществить эту программу гарантий. И тут в игру вступала Бэйр. Они считали FDIC единственным учреждением, имеющим такие полномочия, и были уверены, что гарантии подпадут под юрисдикцию агентства.
Сидя в офисе, Полсон и Бернанке рассказывали Бэйр концепцию. FDIC, объяснили они, по сути дела, будет предлагать форму страхования, за которую банки будут должны вносить плату. FDIC, утверждал Полсон, могла даже сделать деньги, если сборы с банков перевесят количество выплат.
Бэйр задумалась, пытаясь оценить чрезвычайную нагрузку гарантии на фонд FDIC.
– Я не могу представить, что мы пойдем на это, – ответила она.
* * *
Валид Чамма из Morgan Stanley проснулся в субботу утром в панике из-за того, что его фирма собирается выйти из бизнеса. Цена ее акций продолжила падать, закрывшись в пятницу на уровне 9,68 доллара, самой низкой отметке с 1996 года. Хедж-фонды и другие клиенты снова выводили деньги. Дик Бове, влиятельный аналитик Ladenburg Thalmann, сравнивал Morgan Stanley с Lehman Brothers и Bear Stearns. «Сосредоточиться на Morgan Stanley, чтобы изменить финал, – написал Бове в записке для клиентов. – Сейчас остается лишь затаить дыхание и надеяться, что это другое кино».
Чамма отменил речь, с которой должен был выступить в бизнес-школе Дьюка, чтобы остаться в Нью-Йорке и попробовать укрепить боевой дух фирмы. В ту пятницу он обошел каждый этаж штаб-квартиры Morgan Stanley, успокоил разволновавшихся сотрудников и выступил в торговом зале. «Эта фирма существует уже 75 лет и будет существовать еще 75 лет», – с гордостью заявил он трейдерам. Путь с 40-го этажа на второй занял у него три с половиной часа. Когда он вернулся в кабинет, он почти плакал.
День был трудным и по другой причине: к этому времени распространились слухи о том, что Mitsubishi собирается отказываться от сделки. Никто в Morgan Stanley не получил хотя бы крошечного намека на это, наоборот, Mitsubishi подтвердила, что намерена выполнять обязательства, но неприятный факт состоял том, что отказ от сделки мог быть правильным бизнес-решением.
– Они передумают. Они просто должны передумать, – сказал Роберт Киндлер Полу Таубману – Когда они будут звонить? Все же просто.
Все в Morgan Stanley знали, что означает отказ Mitsubishi – возможно, конец фирмы.
Поскольку Мак в этот днь как раз летел из Лондона, на долю Чаммы выпало удержать фирму перед лицом тревожных слухов. Его жена, которая следила за финансовыми новостями по телевидению, позвонила ему в офис. «Ты в порядке?» – спросила она.
– Я в порядке, – ответил он, стараясь не выдавать волнения.
– Ты слишком, слишком спокоен, – отметила она. – Ты пьешь валиум, что ли?
Чамма планировал отправиться в Вашингтон на ряд встреч с Маком и лидерами G7 рано утром в субботу, но решил остаться в Нью-Йорке в первой половине дня на случай, если будут какие-то новости от японцев. В полдень, убедившись, что, если японцы собирались отказаться от сделки, они бы уже связались с ним, он отправился в LaGuardia, чтобы успеть на шаттл Delta. Когда он шел на посадку, зазвонил его сотовый. «Вот черт, – подумал Чамма, – началось».
Действительно, звонили из Mitsubishi, К удивлению Чаммы, они подтвердили намерение продолжать со сделкой, но добавили, что хотели бы пересмотреть ее на более выгодных для себя условиях и получить привилегированные акции вместо обычных.
– Вы все еще готовы закрыть сделку в понедельник? – спросил Чамма.
Ответ был положительным. Чамма улыбнулся. На мгновение в нем проснулся переговорщик: «Есть ли повод для 9 млрд долларов? А больше?» Иными словами, он хотел, чтобы Mitsubishi, так как они возобновляли переговоры в любом случае, купила большую долю. Но он знал, что забегает вперед.
Роб Киндлер, прилетев в Кейп-Код, отправил и-мейл Джи-Ён Ли в офис: «Все тихо?»
Две минуты спустя он получил ответ: «Было тихо час назад. Позвоните мне».
Киндлер вылетел обратно в Нью-Йорк, Чамма и Таубман готовили войска. Было совершенно необходимо найти способ закрыть сделку до понедельника.
К воскресенью они пересмотрели условия сделки, она стала более дорогой для Morgan Stanley, но они были просто счастливы, что у них все еще есть инвестор. Mitsubishi заплатит 7,8 млрд долларов за конвертируемые привилегированные акции, по которым должны выплачиваться ежегодно 10 % дивидендов и 1,2 млрд за неконвертируемые привилегированные с 10 % дивидендов.
