К воскресенью они пересмотрели условия сделки, она стала более дорогой для Morgan Stanley, но они были просто счастливы, что у них все еще есть инвестор. Mitsubishi заплатит 7,8 млрд долларов за конвертируемые привилегированные акции, по которым должны выплачиваться ежегодно 10 % дивидендов и 1,2 млрд за неконвертируемые привилегированные с 10 % дивидендов.
Оставался один осложняющий фактор: в понедельник был День Колумба, а так как банки и в США, и в Японии не работали, нормальный банковский перевод был невозможен.
– Как, мать его, мы это сделаем? – спросил Киндлер, вернувшись в штаб-квартиру.
– Они могли бы выписать нам чек, – сказал Таубман. Он никогда не слышал, чтобы кто-то выписывал чек на 9 млрд, но подумал, что, учитывая положение в мире, все было возможно.
* * *
В десять утра в воскресенье, 12 октября, небрежно одетый Хэнк Полсон занял место за столом в большом конференц-зале напротив офиса. Комната была переполнена ведущими финансовыми чиновниками правительства и регулирующих органов. Прибыли Бен Бернанке и Шейла Бэйр. Тим Гайтнер прилетел накануне. Присутствовали контролер денежного обращения Джон Дуган и заместитель главы администрации по политике в Белом доме Джоэл Каплан. Внутренний круг Полсона, в том числе Насон, Джестер, Кашкари, Дэвис, Уилкинсон, Райан, Фромер, Нортон, Уилсон и Хойт, тоже заняли свои места, хотя некоторым пришлось сесть у стен, потому что за столом не хватило места.
Полсон созвал эту встречу для координации последних шагов, которые он разработал для окончательной стабилизации системы, и он хотел публично их огласить. Воскресная встреча была вторым сбором группы, многие встречались накануне в 15:00, чтобы наметить контуры плана.
Совместный план казначейства, Федрезерва и FDIC был, как охарактеризовал его Полсон, «немыслимым» даже в этот день. Основываясь на работе Джестера, Нортона и Насона, он хотел продвинуться вперед и инвестировать 250 млрд из средств TARP в банковскую систему. Группа согласилась на общих условиях: банки, которые принимают деньги, будут платить 5 %. Полсон решил, что, если сумма будет чуть выше, вроде 10 %, которые Баффет брал с Goldman, банки вряд ли захотят участвовать. Но ставка будет расти, поднявшись до 9 % по истечении первых пяти лет.
В основном тем утром спорили не о цифрах, а о подходе. «История финансовых кризисов в США доказывает, что нужно сделать три вещи. Вы должны закрепить обязательства. Вам нужно импортировать капитал. И вы должны вывести из дела проблемные активы. Это по поводу плана», – сказал Гайтнер, желая внушить группе идею о необходимости вливания капитала.
Он предположил, что единственный способ сделать программу приемлемой для слабых банков и «дестигматизировать» участие в программе – предложить деньги и сильнейшим банкам тоже. Возможно, это даже замаскирует проблемы наиболее уязвимых компаний. Но не все были согласны. «Давайте не будем разрушать сильных, чтобы убедить мир, что слабые не так уж слабы», – прокомментировал Бернанке. Существовал вопрос эффективного использования денег TARP: если их направят в здоровые компании, значит, будет меньше денег, доступных для тех учреждений, которые в них нуждаются сильнее всех. Перед началом заседания Гайтнер говорил с Кевином Уоршем, и тот сказал: «Рынки не обманешь. Вы не обманете их, заставив думать, что все одинаково хороши, плохи или нейтральны».
Тем не менее Гайтнер вместе с Полсоном, быстро убедили группу, что единственный способ сделать программу эффективной – это убедить крупнейшие банки, такие как Goldman Sachs и Citigroup, принять деньги. Когда они начали набрасывать список фирм, которые нужно убедить подписать соглашение в первый же день, пригласив их в Вашингтон в понедельник, чтобы предложить принять инвестиции, был поднят вопрос, не сделать ли программу доступной для страховых компаний. Дэвид Насон предложил пригласить MetLife стать уставным участником TARP.
– Как мы собираемся это сделать это? – спросил Гайтнер.
– Ну, вы регулируете их, Тим, – ответил Насон под одобрительный гул.
Споры о вливаниях капитала разыгрывались на фоне беспокойства Полсона о судьбе Morgan Stanley. Он постоянно разговаривал по телефону с Маком, который пытался заключить пересмотренную сделку. Но он также узнал, что японцы обратились в Федрезерв, добиваясь гарантий того, что правительство США не планирует инвестировать в Morgan Stanley после них. Они опасались, что вмешательство американских властей уничтожит всех акционеров. Когда Уорш впервые позвонил Гайтнеру рассказать новости, его реакция была предсказуема: «Черт!» В тот день они работали над письмом японскому правительству, в котором уверяли, что любое будущее вмешательство государства повлияет на Mitsubishi не больше, чем на других акционеров фирмы. Конечно, Morgan Stanley не было известно о планах правительства или тайных разговорах, происходящих между правительствами, чтобы организовать сделку.
Возможно, самый серьезный спор касался одной нерешенной части плана, которую Полсон все еще надеялся объявить, – гарантии FDIC, которая распространялась бы на все депозитоы. Он и Бернанке долго беседовали об этом с Бэйр. Сначала она предложила компромисс: FDIC обеспечит гарантии, но только для банковских депозитов, что оставляло фирмы типа Goldman Sachs и Morgan Stanley по-прежнему подверженными рискам. Но Бэйр, похоже, поддавалась; Полсон использовал все средства, чтобы надавить на нее, однажды даже отведя ее в сторону в своем кабинете и сказав: «Я сделаю так, что вы получите кредит». В свою очередь она думала, что Полсон был под огромным политическим давлением, направленным на то, чтобы запустить программу, отчасти потому, что ряд европейских правительств разрабатывали аналогичные инструменты. В конечном итоге гарантия, возможно, будет крупнейшей, хотя и часто упускаемой из виду частью программы. Она потенциально обязывала государство выплатить сотни миллиардов, если не больше, обеспечивая высочайшую защиту банковской системы.
Насон и Полсон обсуждали проблему гарантий всю неделю. Насону она представлялась «самым большим сдвигом в политике в нашей истории». Он сказал Полсону: «Это серьезнейшее решение. Оно должно будет обсуждаться на глазах у всех, так, чтобы каждый кивал в знак согласия».
На одной из встреч в тот уик-энд Гайтнер, который поддерживал гарантии, говорил с Насоном, который играл роль адвоката дьявола, но имел и собственные опасения по поводу более крупных последствий фактически не ограниченной государственной поддержки целой отрасли.
Тем не менее Гайтнер наконец восторжествовал, и Бэйр согласилась с планом.
Последняя часть дела будет заключаться в организации приглашения банков в Вашингтон – наилучшего способа убедить их принять деньги TARP. Был договор: если бы они могли собрать всех руководителей в одной комнате, давление со стороны коллег стало бы таким сильным, что они, скорее всего, согласились бы с этим предложением.
После принятия решения о списке перспективных банков Полсону выпало их вызвать. (На выходных он отвертелся от звонков в Lehman, так что пришла его очередь.)
В 18:25 он вернулся в свой кабинет и начал обзвон. Его послание было простым: он пригласит руководителей приехать в Вашингтон, но сделает все, чтобы избежать предоставления какой-либо конкретной информации о причине приглашения.
* * *
В воскресенье вечером в Ritz-Carlton в Вашингтоне на ужине клиентов Международного валютного фонда Ллойд Бланкфейн переглянулся с Гэри Коном, и они отошли в сторону.
– Только что звонил Хэнк, – сказал Бланкфейн полушепотом, – и сказал, что я должен быть в казначействе завтра в 15:00.
– Зачем? – спросил Кон.
– Не знаю.
– Что он вам сказал? – переспросил запутавшийся Кон.
– Я пытался выяснить, поверьте, пытался, – ответил Бланкфейн. – Единственное, что он сказал, – что я буду счастлив.
– Это меня пугает.
– Я знал, что это действительно согреет ваше сердце, – усмехнулся Бланкфейн.
* * *
В ночь на воскресенье Кен Льюис был на кухне дома в Шарлотт, когда позвонил Полсон.
– Кен, – сказал Полсон. – Мне нужно, чтобы вы приехал в Вашингтон завтра в 15:00.
– Ладно, – ответил Льюис. – Я буду. О чем предстоит разговор?
– Думаю, вам понравится, – сказал Полсон неопределенно, и Льюис не знал, что еще спросить.
* * *
В понедельник, 13 октября 2008 года, в 7:30 Роб Киндлер сидел в конференц-зале Wachtell Lipton. Выглядел он ужасно – небритый и до сих пор в отпускной одежде цвета хаки и сандалиях. Он не спал больше суток. Киндлер явился в Wachtell, чтобы лично забрать чек, который, как он понял, доставит Mitsubishi. Джон Мак был в Вашингтоне и оставил его для завершения сделки. Он нервничал, потому что, даже несмотря на то, что Mitsubishi согласились на все условия сделки, он никогда не видел чек с девятью нулями. Он даже не знал, бывает ли такое. Может быть, несколько чеков?
