Все это произошло настолько внезапно, что Олег замер, не отводя взгляда от крепости, мелькающих вдалеке огненных вспышек, полосующих темноту пулеметных трасс. Одна из них круто вильнула вверх и оборвалась. Светящая цепочка пуль устремилась в небо, замедлила движение, сбилась в стайку и затерялась в звездах. Сразу представилась схватка на стене, у пулемета…
Бой возле крепости разгорался быстро. Светили почему-то только два прожектора из четырех. Неужели черным удалось захватить две башни? Но тогда они наверняка ворвутся в крепости. А дозоры с мастифами, сигнальные линии на стенах, овчарки во дворе?..
Олег опомнился. Лишь сейчас он заметил, что в поселке погасли фонари, окна. Улица потемнела, слилась с мраком. Но это была не сонная ночная тишина, а грозная, готовая к отпору.
Первой мыслью Олега было: «Что же я стою? Нельзя терять ни минуты. Надо бежать к тем, кто напали на крепость». Но поймут ли повстанцы, кто он? Скорее всего, что в горячке боя они встретят неожиданно появившегося из темноты белого пулей. А если крикнуть им: «Я ваш друг!..» Не привыкли черные в Мозамбике видеть в белом друга, да еще в таких условиях. Могут заподозрить в этом уловку. Да и пока проберешься к ним через полуостров, бой может кончиться так же внезапно, как и начался. Повстанцы скроются в джунглях. Останешься опять один… Сейчас можно пробраться к морю, к лодкам. Это походило на бегство, на трусость. Хотелось помочь друзьям, которых он искал в джунглях, в деревне; помочь Педро, сеньору Эксплосиво, африканцам в наручниках. Хотя бы отвлечь внимание тюремщиков от нападающих. Надо отвлечь. Необходимо. Можно это сделать.
На звездном фоне совсем близко вырисовывались контуры электростанции и цистерны. Олег двигался к ней осторожно; напрягая зрение, всматривался в темноту. Где часовой? Возможно, он бежал? Каменные нервы нужны, чтобы стоять одному, окруженному мраком, зная, что каждую минуту тебя может поразить удар прикладом или копьем.
Впереди что-то блеснуло. Олег всмотрелся в мрак. По еле приметному движению увидел часового. Тот прижался к выкрашенной в серебристую краску цистерне, забыв, что на светлом фоне заметить его легче.
Олег подползал к цистерне все ближе, не отрывая взгляда от часового. Совсем немного оставалось до солдата, когда тот отошел в сторону. Постоял там и вернулся к цистерне. Олег пропустил его мимо себя, бесшумно поднялся и резко ударил ребром ладони по затылку. Часовой рухнул без звука. Олег быстро снял с него брючный ремешок, скрутил сзади руки, потом оторвал от рубахи солдата длинную полосу и плотно забинтовал его рот. Часовой опомнился, замычал, но Олег уже связывал его ноги. Выстрелы, сверкающие вдалеке искорки пуль торопили Олега.
Проверив узлы на связанном часовом, Олег ощупью нашел длинную деревянную ручку крана цистерны. Повернул ее. Плотная струя мазута ударила в углубление, залитое цементом, забурлила на дне. Олег нетерпеливо выдернул кран и вернулся к связанному часовому. Подобрал винтовку. Пригодится. Когда он вернулся к цистерне, зацементированная выемка под краном была почти полна.
Олег вытащил из кармана носовой платок. Пропитал его мазутом. Лег на бок, прикрывая своим телом выемку под краном от ближайших домов, поджег платок и бросил его в жирно лоснящийся мазут. От вялого огонька побежали синеватые легкие язычки. Постепенно они крепли, светлели, словно прилипали к мазуту.
Олег подхватил винтовку и побежал к причалу. Найти его, а затем и обогнуть было легко: рядом раздавался яростный лай встревоженной стрельбой собаки.
Олег уверенно вышел к мосткам, возле которых стояли катеp и весельная лодка. Нащупал цепь, привязанную к кольцу. Сунул в него ствол винтовки. Нажал. Кольцо не поддавалось. Олег стал расшатывать его, искоса посматривая на берег. Мазут разгорался. Черные контуры цистерны выделялись на зыбком розовом фоне. На белой стене электростанции дрожали багровые отсветы. С минуты на минуту там появятся люди.
Олег навалился всем телом на винтовку. Кольцо сидело в дереве, как впаянное. Олег пощупал цепь. После короткого раздумья он сунул ствол в одно из звеньев. Несколько сильных круговых движений, и оно разошлось. Олег забросил цепь на нос моторки, повернул ее к себе кормой. Вскочив в лодку, он сильно оттолкнулся прикладом винтовки от причальных мостков.
Блики пламени уже добирались до берега, дрожали на столбах и крыше навеса причала, играли на прикрывавшем нос лодки капоте из плексигласа. Олег завел мотор. Выхлопы его привлекли внимание прятавшегося под навесом сторожа причала. Тот что-то крикнул. Олег невнятно ответил, выигрывая дорогие секунды.
Лодка рванулась от берега. Сторож выстрелил в воздух. Олег ощупью нашел румпель руля и навалился на него всем телом. Пуля щелкнула по плексигласу и с воем рикошетировала в темноту.
Еще выстрел. Мимо. Еще.
Олег сидел лицом к берегу. Он видел, как из-за цистерны временами прорывалось ярко-красное пламя. Оно приплясывало, разбрызгивая золотые всплески, освещая снизу тяжелую корону дыма. Около цистерны появились люди. С винтовками. Винтовки — не лопаты, пламя ими не задушить. Да и поздно гасить, когда огненная струя опоясала цистерну.
Стрельба отдалялась от крепости, затихала. С новой силой вспыхнула она у перешейка полуострова. Дорого дал бы Олег, чтобы узнать, удалось ли повстанцам освободить заключенных. Неужели Педро не воспользуется такой возможностью, не убежит из тюрьмы? Или сеньор да Эксплосиво! Этому-то терять нечего. Неужели так сильна дворянская спесь, что человек готов погибнуть, но не воспользоваться помощью черных?
Форт-Торраго отходил все дальше. Внезапно на месте, где горела цистерна, взметнулось яркое пламя, раскрылось гигантским багровым цветком. Несколько позднее до моторки донесся глухой рокот взрыва. Крохотные фигурки на берегу разбегались от огня. Пылающая река устремилась по пологому спуску к морю, осветила стоящие наверху дома с черными окнами, вспыхнувший в черноте шпиль церкви.
Все дальше отходил Форт-Торраго, дальше. Маяк-мигалка уменьшался. Дольше всего виднелось в ночи яркое багровое пятнышко. Мазут горит медленно…
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Всю ночь Олег не выпускал из рук румпеля. Спать не хотелось. Слишком сильно сказалось пережитое возбуждение. Ориентируясь на группу незнакомых крупных звезд, он держал курс от Форт-Торраго. Моторка шла хорошо, оставляя за собой тяжелые лоснящиеся валы с белеющими на них полосами пены.
Лишь с первыми проблесками зари Олег выключил мотор. Надо было выяснить, с чем он вышел в океан.
Горючего в баке осталось немного. Придется поберечь его на случай ветра, волны. На кормовой банке лежал забытый костылек с намотанной на нем прочной лесой и привязанной к ней блесной. Рядом поблескивал остро отточенным крюком багор. Под плексигласовым капотом стоял бидон. Олег приподнял крышку, заглянул в него. Литра три воды! Может быть, немного больше. Возле бидона лежал сложенный тент и дюралевые стойки. Олег открыл дверцы носового ящика. В нижнем отделении хранился нехитрый инструмент, ветошь, масленка и карбидный фонарь. В верхнем — остатки еды: кусок подсохшего пирога, завернутое в бумагу жареное мясо, банка сгущенки и бутылка из-под вина. Видно было, что рыболовы вчера спешили: забрали добычу и оставили лодку неубранной.
