сейчас держится только за счет того, что напитали ее величайшие маги нашего мира, и они, — поспешила добавить я, — не знают дороги к Белому миру, а потому не помогут мне. Да и не захотят. Так вот, когда маска перестанет скрывать мой лик, что прикажете делать? Запереться в покоях или спрятаться в подземелье? Или же унести свое дитя в чащобу, чтобы Ивер Стренхетт не прознал про нас? Однако, что бы я ни сделала, скрыться мне уже не удастся.
Во дворце нос в тайну сунут слуги, и вы не сумеете закрыть им рты. Значит, поползут сплетни. И всегда найдется тот, кто захочет выслужиться перед королем, а уж добраться до него несложно. Каждое лето он здесь, а всего лишь намек на мое возвращение, и он примчится к вам требовать ответа. И если он посчитает нужным, то подвергнет вас или батюшку магическому допросу. После него на разум, стало быть, и на то, что сможете и дальше любоваться дочерью и внуком, можете не рассчитывать. Впрочем, меня заберут в любом случае. Но долго ли я проживу после этого? Сказать, что дальше будет? Дальше будет уничтожен наш род, несмотря на все деяния. Стренхетт в ревности и злобе не простит вероломства, даже тем, кто не подозревал о моем возвращении. И это касается только этого мира.
В Белом мире наступят смутные времена. И хоть вам он безразличен, но мне дорог. Так вот дайн, имея наследника, возможно, никогда его не увидит. Жениться снова он не может, даже любовницу завести ему уже не позволено, потому что он дал клятву Создателю, которой было немало свидетелей. Стало быть, наследника ему придется выбирать, но сколько человек посчитают себя в праве на престол дайната? Значит, смута и борьба.
Более того! Со мной остается книга Шамхара. Танияр не заберет ее, потому что я хочу прочитать ее до конца. И, думаю, не заберет, чтобы иметь предлог вернуться. Предлог для Создателя. Отец ведь желал, чтобы прошлое открылось Его детям. Но если не сможет вернуться? Тогда Белый мир продолжит свое разрушение. Однажды илгизиты завоют таганы и племена, и верные дети Белого Духа поклонятся его мятежному брату. Духи предначертали вернуть своему миру прежнее величие, а не разрушить его окончательно. Я верю в это всей душой, потому что не вижу иного объяснения всех произошедших событий.
— Ох, — вздохнула матушка и, закусив костяшку указательного пальца, отвернулась.
В этот раз молчание длилось дольше пары минут. Родительница прошлась по кабинету, где происходил разговор, после развернулась ко мне и вымученно улыбнулась:
— Вы правы, дитя мое, вы во всем правы. Я эгоистична в своих желаниях, но я так люблю вас…
— Матушка, — простерев к ней руки, я впорхнула в раскрытые навстречу объятья.
— Вам и вправду уготовили непростую, но великую судьбу, — сказала ее сиятельство. — Мне остается лишь утешиться и гордиться тем, что вы моя дочь. И муж вам достался такой, что иного желать было бы грехом. Хорош собой, умен, благороден и любит вас, что видно сразу. А еще вы правы, что теперь мне известно: моя дочь не погибла, и она, наконец, обрела счастье, чего я желала ей с самого рождения. А потому я буду просто надеяться, что разлука нам предстоит не навсегда. И что задержитесь рядом с нами вы подольше.
Но вот прошло всего несколько дней, и магистр явился в столовую через портал. Разумеется, ее сиятельство вознегодовала. Матушка моя была женщиной упрямой, и потому, даже осознавая, насколько важно мне покинуть родной мир, все-таки тяжело отказывалась от собственных устремлений. Она и из королевского дворца пыталась вытащить меня не один год, как и уговорить выйти замуж, хоть и понимала, сколько губителен будет этот шаг.
Впрочем, графиня взяла себя в руки довольно быстро, а потому говорить о первом портале и матушкиных чувствах более нечего. Чтобы не разбивать сердце моей матери и не печалить отца с сестрицей, мы задержались еще на неделю, и завтра утром это время истекало. Но вернемся ко второму переходу. Его, как Элькос и намеревался, он открыл в столицу — в собственный дом. Оттуда явился к графу Доло. А спустя еще два дня, которые потребовались на подготовку недолгого исчезновения, дядюшка с тетушкой явились в Тибад уже через третий портал, чтобы познакомиться с моим супругом, а после проводить нас.
Заодно дядюшка и герцог Ришемский использовали новую встречу, чтобы продумать историю загадочной четы Таньер и своего участия в их путешествии до мелочей, учтя и Тибад. Даже написали друг другу несколько писем, которые стали будущими доказательствами, если они потребуются, конечно. И даже Танияра усадили за стол, вручили бумагу и чернила, чтобы иметь и послания господина Таньера его светлости. Впрочем, дайн письмом, хоть и успел овладеть, но хуже, чем языком, потому писала я левой рукой, избегая всяческих завитушек, к которым имела пристрастие. Вышло немногим лучше, чем у супруга, и, в результате, письма писал Элдер. Он умел менять почерк, что и пришлось кстати.
Так окончательно выяснилось, что знакомство герцога и господина Таньера состоялось из-за брата последнего, которого освободили из плена степняков. Такое случалось нередко, потому опровергнуть или подвергнуть сомнению данную часть истории было сложно. А благодарственное письмо, полученное Ришемом, в наличии имелось. Не подкопаешься.
В общем, в столице госпожа Таньер оказалась по рекомендации герцога, а граф Доло, в свою очередь, рекомендовал ей посетить Тибад. И в подтверждение этого имелось письмо, переданное с госпожой Таньер. Что до платья дочери Левит, то его дала тетушка его светлости, что последняя, несомненно, должна была подтвердить, если возникнут вопросы. Как вы, должно быть, помните, тетушка Нибо была старшей сестрой в ришемском Доме Левит. Именно туда когда-то была отправлена Селия, и ее надзирательницей стала любящая родственница нашего плута, пока бывшая герцогиня Ришемская не вышла замуж во второй раз. Так что тут и сомнений не было, что она во всех красках расскажет, как познакомилась с женщиной, порученной ее заботам племянником.
Что до магистра, то он познакомился с госпожой Таньер в доме его сиятельства, когда был призван из-за недомогания графа. Виделся и общался довольно часто, даже испытал симпатию к любознательной женщине, потому что своим интересом она напомнила ему пропавшую бедняжку Шанриз. И хоть сходство было лишь в этой черте, но для Элькоса, столько времени тщетно искавшему следы своей любимицы, госпожа Таньер стала отдушиной.
А потом, когда он закончил со своими изысканиями в столице и решил отправиться на практической работы, то зашел попрощаться с графом
