Джессика отложила в сторону перо и уставилась невидящими глазами во тьму за окном. Подобно неожиданному броску змеи, убившей ее внука, немыслимая догадка выстрелила ей в голову. Господи! Неужели Присцилла читала ее дневники? Откуда еще она могла узнать о проклятии? От Томаса – не могла. Сын ничего не знает о навязчивой идее своего покойного отца. Но есть ли основания обвинять Присциллу в столь низменном и бесчестном поступке? Быть может, она относится к невестке предвзято?
Существовала, впрочем, еще одна возможная причина враждебности Присциллы по отношению к мужу. На праздновании дня рождения Регины его жена заметила симпатию, возникшую между Томасом и Жаклин Честейн. Джессика чувствовала, что сын не идет у искушения на поводу, но и того, что пожилая женщина увидела, хватило, чтобы понять: Присцилла стала врагом прекрасной шляпницы. Поначалу это никак не проявлялось. Напротив, Присцилла принялась покупать дамские головные уборы в шляпной лавке, да в таких количествах, что однажды Томас во время ужина сделал жене замечание насчет ее экстравагантных поступков:
– Я, конечно, рад, что ты даешь миссис Честейн подзаработать, Присцилла, но зачем покупать столько? Ведь ты не единственная покупательница шляп на весь Хоубаткер.
– Я выступаю в роли дудочки, которая своей игрой указывает подругам дорогу к двери ее магазина, – пошутила Присцилла.
Но Джессика обратила внимание на то, что невестка никогда не надевает купленных у миссис Честейн шляпок.
А потом Бесс поведала Джессике о том, что кто-то распространяет по округе анонимные письма, порочащие честное имя владелицы шляпного магазинчика. В них неизвестная женщина утверждает, что Жаклин соблазнила ее мужа. Мол, до тех пор, пока эту «распутницу» не выгонят из города, ни одна замужняя женщина в Хоубаткере не может чувствовать себя в безопасности. Любой мужчина может стать ее жертвой.
– Кто бы это мог быть? – недоумевала Бесс. – Многие сомневаются в правдивости этих писем. Миссис Честейн, кажется, не из тех, но кто может знать наверняка? Она красивая женщина и к тому же свободна…
Джессика подозревала, чья это работа. Доказательством того, что письма писала Присцилла, был тот факт, что ей самой никто письма не прислал. Джессика подозревала, что ее невестка покупает шляпки только ради того, чтобы отвести от себя подозрение. К сожалению, Бесс не сохранила присланную ей записку, так что Джессика не имела возможности сравнить почерк анонима с почерком невестки. Женщина не знала, что предпринять. Если Присцилла окажется ни в чем не повинной, подозрения свекрови создадут между ними отчуждение, преодолеть которое никогда не удастся. Если же невестка окажется подлой интриганкой, Томас наверняка не захочет и далее жить с ней под одной крышей. А как же дети? Джессика пришла к выводу, что ничего уж тут не поделаешь. Она будет помалкивать и надеяться, что злобные козни не особенно скажутся на благополучии миссис Честейн.
Теперь же, размышляя о предполагаемой подлости Присциллы, Джессика спрашивала себя, сколь далеко та может зайти. Что мешало невестке прокрасться в комнату свекрови, открыть секретер и прочесть ее личные дневники? При мысли об этом озноб пробежал по спине женщины. Джессика встала и нервно начала мерить шагами комнату. Боже правый! Что за страшные, давно похороненные тайны эта девчонка могла раскопать! И зачем ей вообще совать во все это свой нос? Один только интерес к родословной мужа не мог подвигнуть Присциллу на такой поступок.
Мысленно Джессика перебрала в голове все то, что ее невестка могла узнать, если бы прочла дневники. От осознания количества и серьезности сокрытых там тайн ужас пронизал ее до самых костей. Чего стóят одни только подозрения Джессики насчет того, что у Присциллы был роман с Эндрю Дунканом, и Регина родилась от него, а не от Томаса!
Джессика постаралась совладать с собой. Может, она воображает себе демонов, которых и в природе-то нет? Ничего в поведении Присциллы, за исключением косых взглядов, не подтверждало того, что невестка может о чем-то знать. Она никогда не использовала эти знания против Джессики, хотя и недолюбливала свекровь. Зачем Присцилле рисковать своей репутацией? Что могло заставить невестку пуститься в такую бесчестную авантюру, как чтение личных дневников свекрови? Присцилла не могла не понимать, что, если ее застанут за этим делом, домашние станут ее презирать, а Томас никогда не сможет ей этого простить. Что толкнуло эту женщину поставить на карту свой брак, так много ей давший?
Джессика подошла к окну и уставилась на подъездную дорожку, ведущую к каретному сараю. Иногда, в предрассветные часы, ей казалось, что она слышит стук копыт коня майора Дункана, который обычно поздно ночью возвращался домой по этой дорожке. Вдруг в голове Джессики возник ответ на мучающий ее вопрос. Конечно же, майор! Именно из‑за этого рыжеволосого, веснушчатого Эндрю Дункана Присцилла рискнула прочесть дневники своей свекрови.
Джессика не понимала, почему не догадалась раньше. Каким-то образом Присцилла почувствовала, что ее свекровь подозревает невестку в супружеской неверности, и решилась проверить свои подозрения единственным доступным ей способом.
Джессика плюхнулась в кресло. Голова шла кругом. А теперь что делать? О том, чтобы рассказать обо всем Томасу, не могло быть и речи. Святые небеса! Если она проговорится, то быть беде. Их, не отошедших еще от смерти Дэвида, ждет скандал, связанный с супружеской изменой Присциллы, неясность касательно происхождения Регины и полный разрыв между Томасом и его женой. К тому же у Джессики нет доказательств того, что невестка читала ее дневники. Присцилла будет все отрицать, а Джессике следует подумать о внуках. Значит, не стоит тревожить спящих собак. Есть и другие собаки, которых могла потревожить смерть Дэвида. Теперь, когда Присцилла знает о проклятии Толиверов, Джессика очень этого опасалась.
Вынув из секретера свои тетради и блокноты, она расположила их в хронологическом порядке, а затем сунула в наволочки из-под подушек. Когда все было сложено, женщина заперла их в платяном шкафу, ключ от которого положила в резное выступающее украшение на стойке кровати. Если Присцилла придет и обнаружит, что на своем месте тетрадей нет, то сразу поймет, что непростительный ее поступок уже не является для Джессики тайной.
Глава 82
Вновь наступила весна. Зацвели белый кизил, таволга, багряник и фиолетовая глициния. Въезжая в город по Хьюстон-авеню, Томас думал о том, сможет ли когда-нибудь чувствовать себя так же свободно, как год назад, когда его дочери исполнилось шестнадцать лет. Тогда он жил полной жизнью, за исключением, пожалуй, не совсем удачного брака, но человек не может иметь все и сразу. То, что было год назад, осталось в прошлом. Со смертью Дэвида на них опустилась тьма. Члены семьи Толиверов чувствовали себя так, словно их живьем закопали в землю. Со временем, впрочем, они немного оправились, но никто не чувствовал себя так, как прежде.
