эти мои бесконечные вздохи и охи.
Но, пожалуй, самым удивительным для меня стало то, что в Греции я поняла, как мне понравились оливки! Причем те, что подавали на лайнере, не уступали настоящим. Но, позавтракав в одной из кафешек Санторини, я не смогла остановиться.
Потом в ход пошли морепродукты. Такое их обилие и разнообразие кружило голову, и я поглощала их как сумасшедшая, будто вот этого вкуснейшего лобствера у меня вот-вот заберут!
И вот тогда я впервые начала ловить на себе наравне со всеми другими взглядами мужа еще и удивленный. И немного хитрый, будто он знает то, чего не знаю я. Смотрит и продолжает безропотно повиноваться, таская мне морских гадов от креветок до акулы.
В общем, это были те дни, которые никогда не забываются. И даже пять десятков лет спустя, открыв старенький потрепанный фотоальбом, сидя в обнимочку у камина и грея зимним вечером свои косточки, мы будем вспоминать эти впечатления. Истории будут живы. Ощущения будут живы.
* * *
Каждая сказка имеет свойство заканчиваться. И как раз в Афинах наше путешествие и подошло к концу.
А мое желание расставаться с оливками нет.
– И рыбки хочу. Красной. Свежей. М-м-м… – заявила мужу, сладко протянув.
Дам странно на меня посмотрел, улыбнувшись, а как только мы приехали ночью в свою гостиницу, он что-то шепнул девушке-администратору, та согласна кивнула, и мы отправились в свой номер.
– У меня болят ноги, – плюхнувшись на огромную кровать, выдала я.
– Неудивительно, ты прошагала полмира, снежинка.
– Можно, я в душ?
– Конечно, – падает Дам рядом, как и я, уставившись в потолок.
– Ты со мной? – улыбаюсь устало, но все равно приглашаю его.
– Нет, я тебя здесь подожду, – впервые отказывается.
Хм, удивительно, как это так? Но настаивать не стала, мы оба вымотаны и эмоционально и физически, и оба жуть как хотим спать.
Теплые струи бьют по телу, смывая усталость и даря хоть ненадолго чувство облегчения и свежести.
Я уже выходила из душа, обмотавшись полотенцем, когда в ванную постучал Дамир.
– Заходи! – крикнула я, и дверь приоткрылась.
– Ева, – входит мой муж, сама серьезность, полураздетый и что-то мне протягивает. Какую-то картонную коробочку. – Давай сделаем тест?
– Какой еще тест? – удивленно уставилась на упаковку с текстом на неизвестном мне языке.
– На беременность, Ева, – смотрит внимательно на меня.
– Ой, – сердце вдруг замерло на миг и тут же понеслось.
– Ведь месячных у тебя не было за все время нашей поездки, верно? – его губ касается легкая улыбка. – Давай, малышка, – и протягивает мне коробочку.
–Ты же выйдешь, правда? – смущаюсь я, понимая, что он не торопится меня покидать.
– Нет.
– Да, Дам, я прошу тебя. Я сама справлюсь, – выталкиваю его за дверь и закрываю ее, чтобы пресечь всякие попытки проникновения в мою личную зону комфорта.
Тест, ну, что ж. Я от этой поездки потеряла голову и совсем не подумала, что такое возможно. Нет, возможно, конечно, тем более с нашей активной половой жизнью. Я просто не подумала…
Страшно волнительно. А что, если вдруг да? А если нет?
У-у-уй!
Пытаюсь усмирить пляшущие мысли у себя в голове и унять трепыхающеся сердечко. Была ни была!
А через пару минут я выхожу-таки из ванной, когда Дам нетерпеливо постучал, выводя меня из задумчивости, в которой я пребывала, заглядевшись на две полоски, что показал тест. Яркие жирные две полосочки.
– Похоже... я беременна, – протягиваю мужу тест и заливаюсь румянцем от смущения.
– Маленькая моя, – мазнув быстрым взглядом по нему, Дамир заключает меня в объятия, посмеиваясь и припадая горячими губами к моему лбу. – То-то я и удивлялся твоему пристрастию к оливкам, – говорит, подхватывая на руки.
– Что теперь будем делать? – обвиваю руками его за шею, робко улыбаясь.
– Делить любовь на троих, – отвечают мне без запинки. – Ну, или на четверых, это мы узнаем, только вернувшись в столицу, – улыбается мой любимый мужчина, а у самого слезы в глазах блестят. – Знала бы ты, насколько делаешь меня счастливым! С каждым днем все больше и больше, снежинка...
Эпилог
Три года спустя
– Ева, доченька, где у вас здесь соль? – слышу из кухни голос мамы Нади.
– Верхний слева ящик! – кричу из нашей с детками спальни как раз в тот момент, когда мое неугомонное темноволосое чудо спрыгивает с моих коленок и в свои без малого два года улепетывает от меня, заливисто хохоча, быстро-быстро, как настоящий спринтер.
– Ари, солнце, ну стой, пожалуйста! – зову, а самой смеяться охота, пока бегу следом, пытаясь догнать малышку, чтобы натянуть теплый вязаный свитерок, подаренный ей в этот Новый год бабулей – мамой Дама.
Хоть в доме и тепло, а Дам еще и растопил огонь в камине, мне все время кажется, что они замерзнут. Я как какая-то безумная наседка, пытаюсь натянуть на Ари и Ами по сотне шуб, за что Дам надо мной постоянно посмеивается.
Вот и в этот раз, только мы выруливаем с малышкой из-за угла, играя в свои “догонялки”, дверь в шале открывается, и на пороге появляется муж, который, заприметив меня с кофтой, хитро стреляет глазами и подхватывает на руки верещащую без остановки дочурку:
– Па-па-па!
Проказница вцепляется своими тоненькими ручонками в шею отца и хитро улыбается, поглядывая на меня своими чарующе большими глазками за веером густых черных ресниц. Вот папина дочка от и до! Где я была в момент зачатия? Непонятненько…
– Эта маленькая стрекоза меня не слушается, – машу головой, щекоча малышку, – папе пожалуюсь! Мама злится, Ари!
– Па… ма-ма... зюсь, – выдает на своем ребенок.
– Вот-вот, злюсь, – приглаживаю выбившиеся из небольшого хвостика на макушке волосики.
– Снежинка, от тебя с кофтами уже дети убегают, – смеется муж, целуя нашу старшенькую в пухленькую румяную щечку. – Тебе дай волю, они дома в комбинезонах ходить будут?
– А вдруг она замерзнет, м?
– Я казу, – заверяет меня маленькая принцесса.
– Казет она, – передразниваю, показывая дочурке язык. Отчего та снова начинает хохотать, становясь еще больше похожа не отца! Наша маленькая кареглазая темноволосая красавица, абсолютная копия Дамира. Переняла от отца не только самые лучшие внешние черты, но и
