отличие от тебя, всё прекрасно помню!
– Ох, Тан! Я всё равно ничего не понимаю. Если ты – это я, а я – это ты, то как может быть, что ты помнишь, а я – нет? Мне иногда кажется, что всё же мы не единое целое, хотя ты и пытаешься постоянно убеждать меня в обратном.
Глава 10
Поток ледяной воды выдернул из подсознания, и я открыла глаза. Дайк тряс меня за плечи, Макс сидел рядом, держа хвостом пустое ведро, а Бумер жалобно скулил и упорно лез на руки.
– Кари! Кари! Что с тобой?! – Нянь заботливо стряхивал с меня холодные капли. Макс же был спокоен. Он снисходительно поглядывал на хлопочущего Дайка и улыбался.
– Дайк, всё в порядке… Со мной такое часто бывает, – ответила я, поднимаясь и отжимая юбку и тунику. – Всё хорошо… Видишь, Макс не переживает, он уже таким способом приводил меня в чувство.
– Что хорошо?! Что хорошо?! Ты больна?!
– Да не больна я! Не больна! Успокойся!
Битый час я убеждала Няня, что со мной ничего страшного не происходит. Что это не последствия травм, что такие отключки нормальны, что в такие моменты я вижу странные сны, как бы погружаюсь вглубь себя и так далее и тому подобное.
– Она там в гос-с-сти ходит, – добавил Макс, собирая с пола солому возле кровати. – К этому, как его…
– Профессору, – дополнила я, переодеваясь в сухую одежду.
– К кому?! – Дайк закинул на кровать вполне приличный матрас, который привёз из города, и повернулся ко мне.
– Дайк, это сон! Просто сон! И если бы вы меня не облили, то я и сама бы вскоре проснулась.
– Но, Кари! Я будил тебя, и твоё лицо было такое странное, ты будто потеряла сознание.
Макс закончил уборку и дёрнул парня за рукав, ехидно и в то же время снисходительно улыбаясь:
– Хоть ты, Дайк, и знаеш-ш-шь нашу девочку вроде как дольш-ш-ше меня… однако я-то общался с ней гораз-з-здо больше твоего… Так что ес-с-сли что-то непонятно, ты у меня спрашивай, ладно? – и, вытянув хвост, похлопал его по плечу.
Я улыбнулась про себя: «А общение у них налаживается… Это замечательно!»
После ужина мы уселись за стол в передней комнате с кружками горячего травяного чая. Я немного растерялась и не знала, с чего начать столь важный и долгожданный разговор. Голос Тана в ухе оказался необходимой поддержкой: «Начинай с самого начала. Спроси, как они тебя нашли, в каком состоянии, сколько ты была без сознания, а дальше разговор сам пойдёт». Я кивнула своим мыслям и заметила, что Дайк опять странно и подозрительно посмотрел на меня.
– Дайк, я хочу знать подробно, где именно вы нашли меня и как всё происходило.
Он прихлебнул из кружки и начал свой рассказ…
Про деревню Дикие Петухи и волчьи ямы я уже знала от Граса, а вот далее было очень интересно. Оказалось, что на грани жизни и смерти я была около шести суток. Когда они вытащили меня, то сначала не знали, что со мной делать. Видно было, что я очень плоха, так как потеряла много крови. Глубокие рваные раны оставили острые колья, которые торчали в волчьей яме, и как я упала в неё так, что они не проткнули меня насквозь, для моих спасителей осталось загадкой.
Лакр и Олли не хотели меня тащить, они сразу сказали Кареллу, что я вот-вот умру и нет смысла возиться с трупом. Кто бы сомневался! Однако Атаман с Дайком осмотрели меня и, так как я ещё дышала, решили попробовать хоть что-то сделать. Всё-таки на Окатане женщин берегли, а вот если бы на моём месте оказался какой-либо мужчина, то не стали бы и возиться.
Моя одежда вызвала очень много вопросов, особенно бельё и молния на джинсах, но ведь объяснить я ничего не могла. Вот так Дайк и начал меня выхаживать, а так как Карелл взял его в лес именно в качестве лекаря, то всё необходимое у него было, включая траву разума. В этот момент в разговор встрял Макс с давно интересовавшим его вопросом:
– Откуда она у тебя, Дайк? Откуда?! Это наш-ш-ша трава! Люди не долж-ж-жны о ней з-з-знать!
– Мне дал её мой учитель перед отъездом на Север. Он сказал, что трава эта уникальная и что если вдруг мне понадобится восстановить речь больному или вернуть память после тяжёлых повреждений головы, то я могу её использовать. Но после употребления возможны непредсказуемые последствия, поэтому посоветовал применять только в крайних случаях. А вот откуда она у него, не знаю, не спрашивал.
Я хмыкнула:
– Так и думала, эксперимент на мне ставил, сработает или нет.
– Кари, я…
– Всё в порядке. Если бы не эта травка, то мне здесь пришлось бы очень туго, поэтому спасибо… Ведь получилось, – и сжала его ладонь.
Проговорили мы почти до утра. Дайк рассказал о себе всё, что я хотела знать. Оказалось, жил и рос он в столице, там же и учился. Родители его вместе с младшей сестрой уже более пятнадцати лет назад как отправились на Запад, перед самой войной с делегацией послов. Его отец служил при дворе террхана, занимая неплохую должность. Когда поступил приказ отправиться в Дирму, мать уговорила взять её с собой, так как назначение предстояло долгое. Сестра Дайка, Трия, была ещё очень маленькой, крошке не было и года, а Дайку – почти девять и он уже жил при лекарской школе, где учителем был старинный друг Хилла, известный в столице целитель.
Родители решили, что он уже достаточно взрослый, чтобы остаться и не прерывать занятия, так как, по словам Алцелана, у Дайка был талант, да и учиться ему очень нравилось. Они послали весточку деду в Маргос, чтобы при первой же возможности тот приехал и присмотрел за внуком. Проводив родителей, Дайк остался один. Он не знал ещё тогда, что видит свою семью в последний раз.
Вскоре после приезда деда Дайк узнал, что корабль с послами до Дирмы не доплыл, а чуть позже было объявлено о нападении войск Западного терра на Большие Южные прерии, и началась война. Они ещё очень долго ждали, что, может, кто-нибудь объявится из выживших, но никаких вестей не было. Хилл не выдержал и отправился на поиски дочери, зятя и внучки, оставив Дайка на попечение своего друга.
Как я уже знала, война затянулась и в итоге была проиграна. Тогда-то Дайк и познакомился с Кареллом. Своих учеников лекарь Алцелан
