наконец проговорил фаэдр Балмаар.
– В подвале есть дверь. Вот там, в замочной скважине…
– В доме есть подвал?!
– Есть. А вы разве не знали?
– Понятия не имел! – глава города некоторое время глупо улыбался, а потом громко расхохотался. – Ах, Жупан! Ах, пройдоха! Я же спрашивал его, оставляет он дом кому-то или нет! Вот же жук старый! И тут учудил! Вот хитрец!
Мне стало интересно, всё-таки родственник как-никак, пусть и ненастоящий:
– А что он вам сказал?
– Незадолго до его смерти я сам поднял этот вопрос, так как старик никому ничего не говорил. А было видно, что он уже совсем плох. Он мне ответил тогда, что наследник объявится сам, а до этого я должен предлагать его дом всем желающим перезимовать в Латрасе. Вот так!
Дайк сначала удивлённо хлопал глазами, а потом как-то незаметно пристроился рядом со мной на подлокотнике кресла. Мой Нянь был в явной растерянности. Городской глава уселся за широкий стол и достал толстый фолиант в кожаном переплёте.
– Ну что ж, эрдана… Я, конечно, не ожидал такого интересного начала дня, но очень рад, право, очень, – он хитро заулыбался и поправил ворот рубашки, – что такая красавица поселится в моём маленьком хозяйстве! И женихи у нас для вас найдутся… Верно, Дайкаран?
Дайк сидел молча, уставившись на свои сапоги.
– Жаль, что деньги за аренду придётся вам вернуть. Да не беда! – и он махнул широкой ладонью. – Не жили богато – не будем начинать!
Я улыбнулась до боли знакомой поговорке. Где Окатан, где Земля, а как часто совпадают!
– Зачем? Не надо мне ничего возвращать…
Фаэдр Балмаар от удивления даже привстал из-за стола:
– Простите моё любопытство, но неужели вы настолько богаты, эрдана, что золотые ранды вам ни к чему?!
– Ну-у-у, – в этот момент я, действительно, почувствовала себя крутой богачкой. Вспомнилась золотая жила и ожерелье из синего жемчуга. – Не настолько уж я и богата, но пусть эти деньги будут моим… вроде как вступительным взносом в ваше хозяйство и пойдут на нужды города.
– О-о-о! Эрдана! – он легко вскочил со стула, несмотря на объёмистость фигуры, подбежал ко мне и, склонившись в поклоне, поцеловал руку. – Богиня! Богиня нашего города! Общаться с вами – сплошное удовольствие!
Я расплылась в царственной, снисходительной улыбке. Приятно быть благодетельницей! Дайк же искоса поглядывал на меня, теребя край плаща.
– Сейчас быстренько составим нужный документ, чтобы вы стали хозяйкой дома Жупана, эрдана Карина. Мне только надо знать ваше полное имя…
– Конечно, фаэдр, пишите…
Он опять уселся на своё место и схватил палочку для письма. «Ну сейчас ты их окончательно добьёшь!» – донёсся хохочущий внутренний голос.
– Карина Мрэя Алексана эн Матвэй, – отчеканила я.
Стилос упал и покатился по доскам прямо под большой комод. Дайк резко вскочил и, наступив на край плаща, чуть не рухнул на пол. Потом оба, в один голос, они не проговорили, а прокричали:
– Эн Матвэй?!
– Да, эн Матвэй.
Немая сцена длилась уже довольно долго, когда градоначальник тряхнул головой, как бы сбрасывая какое-то наваждение, вылез из-за стола и, пройдя через всю комнату, открыл дверь, ведущую в другую часть дома:
– Альба! Кшасу! Мне и гостям!
Потом он обернулся и проговорил:
– Простите, эрдана, день только начинается, но впечатлений уже слишком, вы не против?
– Нет. Да и погода мерзкая, согреться не помешает.
Балмаар захохотал и хлопнул Дайка по плечу:
– И почему ты не сказал, не предупредил, кого привёз в наше захолустье?!
Я молчала. Было интересно, что же Дайк ответит. Но и Нянь хранил безмолвие, опустив голову. Я не выдержала:
– Он не знал, фаэдр Балмаар… Дайк не знал моего полного имени.
– Вот как?! Ну, впрочем, это ваши дела… – и он опять хихикнул.
В комнату вошла довольно симпатичная девушка, темноволосая, лет шестнадцати-семнадцати, в длинном тёмно-синем платье и жакете, отороченном светлым мехом. Она внесла пузатенький кувшин на круглом подносе и три маленькие рюмки из горного стекла.
– Это моя дочь, Альба, – представил он девушку.
Я кивнула в ответ.
– Альба, можно тебя попросить… – Дайк приблизился к ней и прошептал что-то на ухо.
Девушка улыбнулась и ушла. Мы с Балмааром вопросительно глянули на Дайка. Теперь он выглядел таким, каким я его помнила по лесной банде: спокойным и уверенным. Похоже, что он, наконец, взял себя в руки или принял какое-то решение.
– Сейчас Кари покажет вам, фаэдр, интересный и вкусный способ распивания кшасы.
Я захохотала:
– Ты помнишь?!
– Конечно! С тех пор я её только так и пью!
Альба вскоре вернулась и поставила на стол соль в плошке и тарелку с тонко нарезанными переспелыми лиггами. Лигги были сладкими, только если их снимали немного недозревшими. Когда плоды задерживались на дереве дольше положенного, то становились всё кислее и кислее. Такую особенность этих фруктов очень широко использовали в местной кулинарии, привнося в блюда различные вкусы. Для меня же эта была прекрасная замена лимону.
Я разлила крепкую кшасу по рюмкам и скомандовала:
– Фаэдр Балмаар, повторяйте за мной. Насыпаете соль вот сюда, на руку, слизываете, выпиваете и заедаете кусочком.
После третьей рюмки довольный, раскрасневшийся городской глава, кряхтя, слазил под комод, отпихнув Дайка, который хотел ему помочь, и уселся за стол. Он всё быстро написал, я поставила в нужном месте своё полное имя и получила на руки скрученный в трубочку документ на владение домом Жупана. Однако дело на этом не закончилось.
Фаэдр Балмаар уставился на меня и произнёс:
– Эрдана Кари… Я могу вас так называть?
Я кивнула улыбаясь.
– Дело в том, что это не имеет, по сути, никакого значения, так как завещание подлинное, у меня нет сомнений, но всё-таки… Вы можете доказать, что вы – эн Матвэй? Род исчез давно… Я думал, что Жупан – последний, в ком текла столь древняя кровь. А тут вы, такая молодая и к тому же редкостная красавица. Утолите любопытство!
Я вздохнула и начала раздеваться. У мужчин глаза полезли на лоб.
– Спокойно, спокойно… – меня немного качало от выпитого. – Раздевания под музыку не будет.
Как же они расхохотались! Я смотрела на Дайка и не могла оторваться. Вот он! Такой! Такой, как и раньше! Он так же хохотал надо мной в лесу и эта милая ямочка на щеке, которая всегда так меня притягивала. Я скинула плащ, меховой жилет (хорошо, что лимм не надела, вот была бы проблема) и, развязав ворот туники, высвободила руку. На плече сверкнул браслет – подарок Гуна.
– Вот, смотрите. Это реликвия дома Матвэй, всё, что есть…
Они окружили меня и уставились на
