class="p1">
Орбокне испуганно смотрит ему вслед, вздыхая, накрывает на стол. Т е т я Т о н и (идет с противоположной стороны дома; как бы продолжая прерванный разговор). Потому что лишь немногие умеют хранить секреты. К счастью, вы относитесь к числу этих немногих, Орбокне. (У террасы останавливается.) Ведь если б ваш муж узнал, что я в жизни действительно оказалась кукушкой, он, может быть, даже запретил бы вам знаться со мной.
О р б о к н е. Вы преувеличиваете, тетя Тони.
Т е т я Т о н и. Да что уж там. Меня даже родственники мои осуждали. Хорошо, что я ни капельки не завишу от них.
О р б о к н е. Да, получать сразу четыре пенсии — это великое дело.
Т е т я Т о н и. Не четыре, а пять! Считайте, Орбокне, четыре от частных лиц и одну от государства. Словом, если бы ваш столь строгий муж узнал… Ладно, хватит об этом, да и мне пора мчаться на массаж. Всего хорошего! (Уходит легкой, изящной походкой.)
Орбокне, накрыв на стол, стучит в ставню Дюлиного окна. Д ю л а распахивает ставни. Он весел и свеж.
Д ю л а. Целую ручку, мама. Доброе утро.
О р б о к н е. Между прочим, я слышала, когда ты пришел.
Д ю л а. А папа?
О р б о к н е. И папа тоже.
Д ю л а. Значит, он опять будет снимать с меня стружку.
О р б о к н е. Конечно.
Д ю л а (вылезает через окно, целует мать). Сейчас начнется: нравственность, этические нормы, моральный облик молодого человека — все козыри на стол выложит.
О р б о к н е. Почему ты так неуважительно говоришь об отце? Ты уже не мальчик, Дюла. Такой большой балбес, а достоинства ни на грош. Ведь ты же дипломированный техник — почти что инженер.
Д ю л а. Мама, я ведь очень скромный человек и напрочь лишен чувства гордости.
О р б о к н е. При чем тут гордость, речь идет об элементарном личном достоинстве. Отец твой двадцать пять лет проработал шофером такси. Но был человеком с достоинством, и видишь, чего он достиг. Возит самого товарища Бодони, большого начальника! Тебе есть с кого брать пример.
Со стороны двора входит О р б о к.
О р б о к (величественно, строго). Доброе угро! Говорят, ты опять не ночевал дома? Сядем-ка за стол. (Садится.)
Орбокне и Дюла следуют его примеру.
Приятного аппетита.
О р б о к н е. Спасибо.
Д ю л а (намазывая масло на булку, беспечным тоном). А я достал умопомрачительный крем для бритья. Сделать и для тебя один тюбик, отец?
О р б о к. Не надо.
Д ю л а. А жаль. Потому что, попробуй ты его один разок…
О р б о к (наливает себе молока, прерывает сына). Лучше я расскажу вам историю об одной буфетчице из нашего министерства. Вот уж действительно захватывающая дух история. С виду сия буфетчица кажется вполне порядочной девушкой, нормального поведения. И тем не менее все знают ее как потаскуху. Подай-ка мне соль.
О р б о к н е (замирает с чашкой в руке). Пишта! Что с тобой? Ты никогда раньше так не выражался.
О р б о к. Подожди, ты же не знаешь, почему я все это рассказываю. (Сыну.) Ты, разумеется, тоже не знаешь?
Д ю л а (сдерживает волнение). Нет, не знаю.
О р б о к (выпивает молоко, ставит чашку). Девицу еще весной хотели уволить с работы, но ей как-то удалось пробиться к самому товарищу Бодони и упросить, чтоб ее оставили. (После небольшой паузы.) Надо сказать, что в семье, где выросла эта девица, не все было ладно. Поэтому товарищ Бодони приказал оставить ее На месте. Разумеется, он взял с нее слово, что она прекратит вести скандальный образ жизни. (Начинает намазывать маслом булку.)
О р б о к н е. Ну и?..
О р б о к. Ну и прекратила.
О р б о к н е. Слава богу!
О р б о к. А ты-то чему радуешься?
Д ю л а (стараясь говорить беспечным тоном). А чего бы маме не радоваться? Маме тоже приятно услышать, что у кого-то изменилась к лучшему жизнь.
О р б о к н е. И товарищу Бодони…
О р б о к (жене). И товарищу Бодони тоже. Но вчера он вызывает к себе эту пташку, и тут выясняется, что эта фея буфетной стойки ведет себя пристойно потому, что ей удалось наконец заарканить постоянного хахаля.
О р б о к н е. Боже мой, Пишта, что за слова! И вообще: почему ты говоришь об этом так грубо? Я, например, с уважением отнеслась бы к мужчине, которому удалось вернуть девушку на правильный путь.
Д ю л а. Я тоже.
О р б о к н е (мужу). Вот видишь, даже Дюси так думает. Молодец, Дюси.
Д ю л а. Развиваюсь, мама.
О р б о к. Не знаю, будешь ли ты продолжать так восторгаться этим мужчиной, когда узнаешь, что тип, о котором ты говоришь с таким почтением, не кто иной, как твой сын! Наберется там еще немножко кофе?
О р б о к н е (почти утратившая дар речи). Дюси… это… правда?
Д ю л а. Мы любим друг друга, мама.
О р б о к (холодно). То же сказала эта дива товарищу Бодони.
Д ю л а (сохраняя присутствие духа). Ну конечно.
О р б о к н е. А что сказал товарищ Бодони девушке, когда узнал, что именно с нашим сыном… Не знаю даже, как выразиться…
О р б о к. Вчера вечером, когда я отвозил его домой, он ничего об этом не говорил. Товарищ Бодони лишь сформулировал тезис: «Беда наша в том, что воспитанию молодежи мы уделяем слишком мало внимания». Этот тезис и помог мне понять, как я должен поступить.
О р б о к н е. Как же?
О р б о к (встает из-за стола и, видимо, стараясь быть похожим на товарища Бодони, говорит солидно, чеканным голосом). Прежде всего вам следует знать, что в нашем обществе нет безнадежно потерянных людей. Все имеют равное право и одинаковые возможности расти и совершенствоваться.
Д ю л а (с радостью). Спасибо, папа.
О р б о к. Я говорю не о тебе, а об этой буфетчице.
Д ю л а. Я тоже думаю о Мари, папа.
О р б о к. Возможно. Но ты думаешь о ней в другой плоскости.
Д ю л а. Надеюсь, папа.
О р б о к. Оставь при себе свои потрясные реплики. Одним словом, эта буфетчица может прекратить свой безнравственный образ жизни, оставаться на своей работе, помогать своей больной, одинокой матери — наше общество предоставляет для этого все условия. Но… без тебя!
Д ю л а. Я не понимаю тебя, папа.
О р б о к. Мы никогда не понимали друг друга. Откровенно говоря, порой я надеялся, что, когда перед тобой встанет вопрос, с кого брать пример в жизни, ты все-таки подумаешь обо мне. Возможно, с моей стороны это было чрезмерной претензией, а может, самовлюбленностью. Лучше не говорить об этом. Теперь уже все равно. Сейчас никакие разговоры больше не помогут. Сейчас нужны действия. Решительные действия.
О р б о к н е. Пишта!
О р б о к. Да, Эржи, именно действия. (Сыну.) Молчать! Твои оправдания меня не интересуют. Молчишь? Ну и хорошо. Даю тебе три дня на размышления. Решай: или ты порываешь с буфетчицей, или убираешься из моего дома. Подумай хорошенько, Дюла!
Д ю л а. Можно встать?
О р б о к. Можно.
Д ю л а (спокойно). За три дня спасибо. У меня будет время поговорить с феей буфетной стойки. (После небольшой паузы.) Извините, мне надо идти. До свидания. (Быстро
