как тот отреагирует.
— Вы, верно, думаете, что, говоря о благодарности, я потешаюсь над вами? Ничего подобного. Если бы я не был благодарен, вы бы прямиком отправились на эшафот. Но благодарность пробудила во мне милосердие, и я решил позволить вам пожить подольше.
Ричард расплылся в улыбке.
— Вы дали мне прекрасный повод, чтобы оставить еврейского жеребца в моём стойле. Не пристало никчёмному иудею владеть таким великолепным животным, которое полюбилось мне с первого взгляда.
— Мой господин, — громко и укоризненно обратился к Ричарду один из стоявших рядом людей.
Ричард воззрился на него.
— В чём дело, Мальбек?
— Мой господин, Исаак Комнин — не еврей. Он византиец.
Лицо Ричарда побагровело от злости.
— Не еврей? Исаак — не еврей? Вы, часом, не спятили, почтенный Мальбек? Вам должно быть стыдно даже предполагать такое! Надо же — не распознать в нём еврея! Я, например, всё понял с первого взгляда, на нём просто написано, что он еврей. Нос крючком, жёсткие, курчавые волосы. Но вообще-то это не имеет значения. Исаак — узурпатор, явившийся сюда невесть откуда и не имеющий никаких прав на трон, которого я теперь его лишил. Здешняя земля плодородна и станет прекрасной житницей для наших войск. А налоги, собиравшиеся ранее Исааком, помогут нашему великому делу. Этот остров станет превосходной базой для нашего вторжения в Святую землю. Я весьма признателен вам, мастер Дорвилль, за то, что вы отдали такое богатство в мои руки, когда у меня не было законной возможности заполучить его иными средствами. Поразмыслите об этом, сидя в заточении. Подумайте о вашем подарке мне и моим войскам — подарке, который дал нам возможность досаждать вашему хозяину с ещё бо́льшим успехом.
Ричард щёлкнул пальцами.
— Уведите его с глаз моих долой. Да, и держите его в оковах! В двойных оковах на руках и ногах. Марш!
Когда пленник и его охранники удалились, Ричард объявил о созыве военного совета и приказал мессиру Анри, как главному военному наставнику, разослать курьеров с оповещением о всеобщем сборе. Затем король заговорил с некоторыми из присутствовавших вельмож, и Андре решил воспользоваться этим и незаметно ускользнуть. Но хотя Ричард был поглощён разговором с одним из знатных английских баронов, Сен-Клер не решился уйти, не откланявшись, а его поклон привлёк к нему внимание монарха. Не успел Андре, повернувшись кругом, сделать и трёх шагов, как король окликнул его.
— Мой сеньор? — отозвался молодой человек.
Ричард подошёл к Сен-Клеру, положил руку ему на плечо и, наклонившись, доверительно прошептал:
— Я слышал, завтра может пойти сильный дождь. Так говорит один из моих охотников, а мне известно, что он редко ошибается в таких делах. Поэтому тебе лучше захватить с собой крытую повозку с палатками.
— Мой сеньор, — пробормотал Андре, не веря своим ушам, — правильно ли я вас понял? Вы хотите сказать, что, хотя мы находимся в состоянии войны, я всё равно должен буду отправиться на охоту?
— Разумеется, именно это я и хочу сказать. А что же ещё, по-твоему? Сильно сомневаюсь, что в лесах, куда ты завтра отправишься на охоту, разразится сражение. Армии у Исаака нет и в помине. Позволь тебе напомнить, что он, как известно, удрал в Никосию. Правда, не исключено, что теперь он мчится ещё дальше на восток в надежде раздобыть в Фамагусте корабль. Утром я отправлю туда несколько галер, пусть караулят гавань на случай его прибытия. В любом случае, тебе и твоим спутницам ничего не угрожает... Кстати, это напомнило мне: у меня ведь в заложницах находится дочь Исаака, он сам на том настоял. Надо подумать, что с ней делать.
Ричард задумался — всего на несколько мгновений, потом махнул рукой.
— Ладно, не важно. Главное, не забудь взять с собой палатки. Для них и прочего походного снаряжения тебе понадобится крытая повозка. В ней поедет челядь, на случай, если вам придётся задержаться. Если начнётся сильный дождь и наши дамы сильно промокнут, боюсь, они сумеют сделать твою жизнь несчастной. Имей это в виду. Позаботься о том, чтобы они были накормлены и обогреты...
Ричард выдержал долгую, многозначительную паузу и добавил:
— И задержи их на охоте как можно дольше.
Андре ощутил тревожную пустоту в желудке.
А король продолжал:
— Я буду благодарен тебе за каждый лишний час, который ты для меня выгадаешь. Да, кстати, я говорил об этом с де Труайя, заместителем магистра. Он вошёл в моё положение и, поскольку ты ещё не принёс обетов и не посвящён в рыцари ордена, предоставил мне решать вопрос о твоём участии в охоте. Так что можешь отправляться с чистой совестью. А, сюда идёт твой отец! Тогда я тебя отпускаю: нам с ним многое нужно обсудить до того, как прибудут остальные, и, сдаётся, разговор будет долгим. Итак, помни, что я сказал, и не подведи меня. Счастливого пути.
Король похлопал Андре по плечу и отослал прочь.
Отец и сын успели лишь обменяться улыбками и короткими приветствиями, прежде чем Андре остался один.
Размышляя о том, отчего его тревожат смутные дурные предчувствия, он впал в ещё большее уныние. Больше всего его беспокоило, что его обязательства по отношению к королю и обязательства по отношению к братству Сиона порой противоречат друг другу. У молодого человека не было таких затруднений с орденом Храма, потому что вступление в Храм должно было стать всего лишь маскировкой, призванной облегчить его деятельность на благо братства. Однако Андре не мог избавиться от чувства вины по отношению к Ричарду — ведь законному сюзерену не позволено было знать, кому в действительности преданно служит его вассал.
Андре размышлял также о жене и о сестре короля; обе женщины погружали послушника в соблазнительные мечты, наполняя его душу волнующим предвкушением. Тут он не чувствовал за собой большой вины, но и это его угнетало. Он считал, что должен был бы чувствовать себя виноватым
