еще несколько жизней.
Наутро Чарли и Элис вышли из своего укрытия, чтобы с опаской подобраться к дому. По их словам, там все было завалено трупами убитых нами зараженных, а вокруг звенела оглушающая тишина. Они долго стояли на расстоянии в надежде, что покажется кто-нибудь живой или возвратится одна из уехавших машин, но ни одна не вернулась. Зато они встретили Гленн Мартин и ее четырнадцатилетнего сына Хью. Им тоже удалось дожить до утра.
Когда всем четверым стало понятно, что за ними никто не приедет, а совсем скоро опять наступит ночь, они решили самостоятельно искать пути к спасению. Элис вместе с Мартин оставались возле дома, а Чарли и Хью обходили окрестности. Они искали машину, в которой могло сохраниться топливо, но все бесполезно. Весь бензин в округе мы слили еще в январе.
Проблуждав три часа, они так и вернулись ни с чем, однако собираясь уже покинуть двор бывшего студенческого общежития, столкнулись с въезжающим туда отрядом военных. Завершилось все тем, что дом выжгли дотла, а их четверых доставили в лагерь. И Чарли, и Элис почему-то выражали мне пылкую благодарность, будто спас их лично я. Как бы я не убеждал их, что моя заслуга лишь в том, что сумел выжить и по счастливой случайности встретить нужных людей, они упрямо стояли на своем.
Оставшиеся дни в госпитале тянулись чертовски медленно. Валяться целыми днями в постели, принимать пилюли и терпеть разного рода процедуры казалось мне до жути скучным. Я не привык болеть и даже не мог вспомнить, когда мне вот так же приходилось соблюдать постельный режим. Скорее всего, в последний раз подобное происходило со мной в далеком детстве.
За эти дни кое с кем из больных я успел познакомиться, кое-что разузнал о правилах проживания в лагере, но все основное время проводил с Терри. От пережитого она отошла на удивление быстро. Уже к следующей неделе ее лицо перестало быть таким изможденным, а на щеки вернулся пока еще слабый румянец.
Лора также все время была с нами. Втроем мы составляли довольно странную компанию. Окружающие нередко принимали нас за семейную пару или спрашивали о характере наших отношений, поэтому устав однажды от разъяснений, я принялся всем говорить, что она приходится нам дальней родственницей.
В конце концов, совместно пройденные суровые испытания и вправду сблизили нас настолько, что я начал воспринимать ее за кого-то вроде младшей сестры и хотя ясно понимал, что отношение самой Лоры ко мне носит несколько иную форму, внешне она почти ничем не выдавала своих чувств. После ночи, когда она пришла ко мне с тем наивным поцелуем, подобных ситуаций между нами больше не возникало. Произошедшее я стремился забыть и рассчитывал, что со временем Лора тоже поймет всю глупость и пустячность своих по сути детских переживаний.
На поправку я шел быстро. Уже через пару дней я почувствовал себя значительно лучше, поэтому меня перевели в общую палату. Питание в госпитале было регулярным, а для меня после почти трех месяцев полуголодного существования казалось еще и весьма обильным, но тем не менее я съедал все подчистую.
Вообще, чем больше я восстанавливался, тем более сильное чувство голода испытывал. Иногда доходило до того, что мой желудок уже через час после приема пищи начинал требовать следующей трапезы. Я старался подавлять растущее внутри себя прожорливое существо, но от этого оно становилось лишь ненасытнее. В совокупности я провел в госпитале восемь дней и к моменту выписки набрал три килограмма, но до прежней физической формы мне все еще было очень далеко.
В вечер накануне переезда в жилой корпус ко мне наведался человек из военного ведомства. Он был немногим старше меня, имел смуглое удлиненное лицо и деловой вид. Держался он подчеркнуто вежливо, но за вежливостью этой проступало плохо скрываемое пренебрежение.
К тому времени я уже успел уяснить, что всем в лагере заправляют военные. Фактически здесь царила военная диктатура, а все было подчинено строгой внутренней дисциплине и четкой иерархии. Я не строил иллюзий и отлично понимал, что для тех, кто носит армейскую форму, обычные люди, вроде меня, являются всего лишь бесполезной биомассой, расходным материалом и оттого отношение к нам соответствующее.
Так, от воли какого-нибудь ублюдка в погонах зависело, в каких условиях ты будешь жить, какой тебе полагается паек, а также чем ты будешь занят. Они давали живущим в лагере защиту и продовольственное обеспечение, а взамен требовали тотального послушания и обслуживания их интересов. Пожалуй, только к высшим категориям медицинского персонала у них было более-менее уважительное отношение. Как и сами военные, те жили в отдельном, специально отведенном для них корпусе при госпитале.
— Джон Уилсон, верно? — появившись у изножья моей кровати с толстым блокнотом в руках, спросил военный. Поднявшись, я кивнул, а он перелистнул страницу блокнота и представился: — Сержант Говард Кей. Так, у меня тут написано, что с вами десятилетняя дочь. Где она?
Я показал на Терри, которая вместе с Лорой на соседней кровати просматривала где-то раздобытую старую газету. Придирчиво осмотрев их обеих, он произнес:
— Хорошо. Завтра вас разместят в одном из жилых отсеков. Утром придет рядовой по фамилии Трэвис и проводит вас обоих туда. Обо всех правилах размещения и проживания расскажет он же. Вам все ясно?
— Да, но есть нюанс. — Указав на Лору, я с напором сказал: — Эта девушка тоже с нами. Она наша родственница.
— Об этом у меня нет никакой информации, — отчеканил он. — Как ваше имя, мисс?
— Я Лора Прайс, сэр, — в смущенной растерянности пробормотала Лора.
— Так… Лора Прайс… Лора Прайс… — Перекатываясь с пяток на носки, он водил длинным пальцем по листу в блокноте. — Завтра вы также отправляетесь в жилой корпус. Вы прибыли вместе?
— Да.
— Почему при поступлении не заявили, что являетесь родственниками?
— Я… — Лора растерялась еще больше.
— Мы были не в том состоянии, сержант Кей, — вмешался я. — Все происходило очень сумбурно, так что, похоже, вышла неразбериха, но мы бы хотели, чтобы нас разместили рядом.
— Мало ли, чего бы вы хотели! — продолжая листать блокнот, сквозь зубы проронил он. — Ничего не обещаю, но пометку сделаю. Так! Вот еще что! Вы автомеханик, верно?
— Верно. Раньше у меня была своя мастерская, — ответил я, но тут же усмехнулся, подумав о том, что это было в прошлой жизни и вряд ли теперь кого-то интересует.
— Отлично. Значит, вы будете нам полезны. Здесь имеется несколько гаражей и, соответственно, техника требует ремонта. Вы же хорошо разбираетесь в машинах? — Кей пытливо посмотрел на
