В первый день на ристалище вышли менее знатные воины — небогатые и молодые рыцари. Они не баловали красотой доспехов и яркостью попон, однако толпа приветствовала их с восторженным азартом. Лорды рождены для воинских успехов, и их победы воспринимались как должное. Куда больше восторга вызывала у людей доблесть и отвага, проявленные небогатыми воинами. Любимцами публики в этот день стали двое. Одним был сир Карл Красавчик из гвардии герцога Альмера. Он дрался с дерзким задором, на грани безрассудства. Пускаясь в атаку, держал копье поднятым к небу и опускал его, когда конь уже несся во весь опор, перед самым столкновением. Это давало некоторую выгоду — противник не мог предугадать, куда придется удар. Но и риск был велик: при такой тактике легко промахнуться. Однако сир Карл с неизменной точностью нацеливал копье то в плечо, то в шлем, то в грудь противнику. Он спешил четверых рыцарей с первого же удара и лишь раз довел дело до мечей. После каждой победы сир Карл проезжал круг по арене, приветствуя публику. Он снимал шлем, и густые рыжие волосы ниспадали на плечи к зависти и восторгу зрительниц.
Другим героем стал сир Лорен из Надежды. Плечистый воин среднего роста в сером плаще и промасленной кольчуге, с бурым щитом в руке, он не выглядел приметной фигурой. Но когда сир Лорен вступал в поединок, казалось, будто он выточен из гранитной глыбы. Ни один удар вражеского копья не заставил его даже пошатнуться в седле. В мечевых поединках сир Лорен действовал с неторопливым, уверенным напором. Не прибегал к финтам, ложным выпадам и обходам, а методично теснил противника, вынуждал пятиться, наконец, сбивал с ног и приставлял клинок к смотровой щели шлема, обозначив этим свою победу. Сир Лорен и гвардеец Карл стали победителями первого дня.
Тут Хармон поглядел, слушает ли его Джоакин. Тот слушал, да так увлеченно, что чуть не выронил вожжи. Пришлось напомнить: ты, мол, приятель, слушать слушай, а о деле не забывай. Снайп отпросился подремать в задней телеге, фургоном правишь ты — вот и старайся. Джоакин подстегнул лошадей, а Хармон продолжил рассказ.
Во второй день на арену выехали первородные — это было зрелище! Могучие боевые кони красовались под цветастыми попонами, блистали тяжелые латные доспехи, золоченные шлемы рыцарей изображали то оскаленную тигриную морду, то медведя или кабана, а то и орла, раскрывающего крылья. Предплечья бойцов украшали гравированные наручи со славными родовыми эмблемами, гербы пестрели и на щитах. Собрался цвет Поларийского воинства: из тринадцати Великих Домов одиннадцать прислали на турнир своих рыцарей, не было лишь Шиммерийцев и Ориджинов. Каждый воин выезжал на арену в сопровождении оруженосца, несшего знамя; трубили фанфары, герольды дважды провозглашали имя и титул рыцаря; публика громко обсуждала бойцов, выкрикивала приветствия. Особенно одобрительным шумом встречали обладателей самых ярких доспехов, а также чемпионов прошлых лет.
В этот день победителем вышел сир Адамар рода Янмэй — кузен владыки Адриана. На его шлеме сверкали три золотых капли — символ Милосердной Праматери, а на щите перекрещивались императорские перо и меч. Сир Адамар казался самим воплощением рыцарства: высокий, статный, с горделиво приподнятым подбородком. Он бил копьем точно в центр вражеского щита — такое попадание считается наиболее почетным на турнире и наименее опасно для бойца. Ни здоровенный барон с Запада, ни опытный литлендский военачальник с седыми бакенбардами, ни капитан Лазурной гвардии — двукратный победитель былых турниров — не устояли перед сиром Адамаром.
Не уступал ему в доблести Клыкастый Рыцарь — второй сын графа Нортвуда. Свое прозвище молодчик получил благодаря диковинному черному шлему в виде разинутой медвежьей пасти, из которой торчали четыре устрашающих серебряных зуба. Клыкастый Рыцарь, как и сир Адамар, разделался с пятью противниками и стал вторым победителем дня. Толпа предвкушала потрясающее зрелище на третий день, когда кузен владыки сойдется в бою с удалым нортвудцем.
Однако этому поединку не суждено было случиться. В последний день турнира победителям из числа первородных надлежало сразиться с победителями из незнатных рыцарей, лишь затем состоялся бы финальный бой. Никто не сомневался, что лучше экипированные лорды на прекрасных конях легко разделаются с небогатыми соперниками. Сир Адамар оправдал это ожидание: он выехал против Карла Красавчика и первым же ударом копья опрокинул его. Затем серый сир Лорен из Надежды схватился с Клыкастым Рыцарем. Первые копья сломались, не принеся никому успеха; затем вторые. Графский сын заметно злился: на мечах он был слабее сира Лорена, потому рассчитывал разделаться с противником при помощи удара копья, а для этого оставался последний шанс. Нортвудец свирепо бросился в третью атаку. Нещадно пришпорил жеребца, набрал бешеную скорость и твердо нацелил копье в грудь сира Лорена. Удар был такой силы, что его слышали далеко за пределами арены. Щит сира Лорена разлетелся в щепки, рыцарь шатнулся назад, судорожно вцепился в поводья — и чудом сумел удержаться в седле. Его собственный удар пришелся Клыкастому Рыцарю в плечо. Нортвудец покачнулся, утратил равновесие… и под тяжестью латных доспехов вывалился из седла. Трибуны взорвались восторженными воплями.
Таким образом, сиру Лорену предстояло сразиться с кузеном владыки за титул чемпиона. Герцог Альмера растянул драматическое ожидание по всем правилам театральной сцены, отдав большую часть дня соревнованиям арбалетчиков и конных лучников. Лишь перед закатом состоялся финальный рыцарский поединок.
Сир Адамар выехал на арену во всей красе, сверкая доспехами; знаменосец следовал за ним. Кузен императора подъехал к балкону знати и, поклонившись, посвятил бой герцогской дочери. Сир Лорен не сказал ни слова, просто кратчайшим путем выехал на позицию.
Всадники ринулись в атаку, земля задрожала под копытами боевых коней. Сир Адамар сумел нанести удар первым, сир Лорен из Надежды пошатнулся, и его копье вовсе прошло мимо цели. Во второй сшибке оба сломали копья о щиты друг друга, но удар императорского родича вышел сильнее и точнее, сир Лорен с трудом удержался в седле. Сир Адамар превосходил противника ростом и мастерством, однако и третьей атакой не сумел выбить его. "Стойкий Лорен", — орали трибуны. Согласно правилам, противники спешились и сошлись на мечах.
Вот теперь они были равны: рост давал сиру Адамару преимущество, однако воин из Надежды брал свое скоростью и ловкостью. Тяжелые доспехи теперь служили Адамару дурную службу: они сковывали движения, а против затупленного турнирного меча хватило бы и кольчужной защиты. На два удара императорского кузена сир Лорен отвечал тремя своими, заходил то слева, то справа, вынуждая противника неуклюже вертеться на месте. При особенно удачной атаке сир Лорен сумел сшибить шлем с Адамара. Тот устоял на ногах, но оказался перед сложным выбором: сдаться либо продолжить бой без шлема, рискуя тяжелым увечьем, а то и смертью. Сир Лорен опустил меч и позволил Адамару поднять шлем. Трибуны одобрительно гудели. Восстановив защиту, кузен владыки ринулся в атаку. Выпад, второй, третий, мощный удар щитом, новая атака, развивающая успех, — и вот сир Лорен оказался на земле. Тут сир Адамар сделал шаг назад и крикнул:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
