class="p1">Не было необходимости уточнять, что к трезвомыслящим он относил политиков типа Агарвала. Махеш Капур помешал ложечкой чай. Он относился с симпатией к главе кабинета, из которого недавно вышел. Но он надеялся, что Неру покинет Конгресс и тоже присоединится к НРКП, и потому не понимал, как Шарме могло прийти в голову, что он согласится переубеждать Неру. Чуть наклонившись к главному министру, он тихо произнес:
– Шармаджи, я отдавал силы не столько какой-либо партии, сколько своей стране. Если Конгресс растоптал собственные идеалы и вынудил многих преданных ему людей уйти… – Он не закончил фразу. – Во всяком случае, я не вижу особой опасности в том, что Пандитджи выйдет из партии.
– Не видите? – спросил Шарма.
Перед ним лежали два письма. Он взял то, которое было длиннее, и протянул Махешу Капуру, постучав пальцем по двум последним абзацам. Махеш Капур медленно прочитал письмо, не отрываясь от него, пока не закончил. Это было одно из посланий Неру главным министрам штатов, которые он отправлял каждые две недели. Оно было датировано первым августа – спустя два дня после того, как друг Неру Кидвай, разорвав свое заявление о выходе из партии, написал новое. В конце письма, освещавшего весь диапазон международных и внутренних событий, Неру писал:
24. Пресса в последнее время уделяет большое внимание увольнениям из Кабинета министров Индии. Признаюсь, это меня очень беспокоило, потому что двое уволившихся были ценными работниками, полностью соответствовавшими занимаемым ими постам. У нас с ними не было никаких расхождений во взглядах на политику правительства, проблемы возникли в связи с деятельностью ИНК. Я не буду здесь останавливаться на этом вопросе, – вскоре вы, вероятно, прочтете сообщения в прессе, разъясняющие создавшееся положение. К правительству они имеют лишь косвенное отношение и будут посвящены главным образом будущему партии Конгресс. Это касается не только членов партии, но и каждого индийца, ибо Конгресс играл до сих пор большую роль в жизни страны.
25. В понедельник 6 августа откроется очередное заседание парламента, последнее перед выборами. Оно должно рассмотреть много проблем; некоторые из них очень важны и должны быть разрешены в ходе заседания. Не исключено, что оно продлится месяца два.
Ваш
Джавахарлал Неру
Поскольку через неделю после написания этого письма Неру вышел из состава Рабочего комитета Конгресса и Центральной избирательной комиссии, Махеш Капур понимал, почему оно наводило Шарму на мысль, что это лишь первый шаг премьер-министра к полному разрыву с партией. Фраза «Конгресс играл до сих пор большую роль в жизни страны» звучала до зловещего вяло.
Шарма снял шапочку и посмотрел на Махеша Капура. Не дождавшись от него никакого комментария, он сказал:
– Члены Конгресса из Уттар-Прадеш собираются уговорить Неру отозвать его заявления или, по крайней мере, убедить Неру и Тандона прийти к какому-либо компромиссу. Я сам готов поехать в Дели и хочу взять вас с собой.
– Сожалею, Шармаджи, – ответил Махеш Капур с ноткой раздражения в голосе. Шарма был известным миротворцем, но он мог бы понять, что бесполезно уговаривать Капура, ныне перешедшего в оппозицию, совершить столь нелогичный поступок. – Сочувствую, но не могу вам помочь. Пандитджи уважает вас и прислушается к вашим словам. Я же, подобно Кидваю, Крипалани и прочим политикам, покинувшим Конгресс, надеюсь, что Неру присоединится к нам. Вы заметили, что мы во многом идеалисты. Возможно, наступило время, когда политика должна опираться на убеждения и идеалы, а не на умение манипулировать партийной машиной.
Шарма едва заметно кивал. Из дома вышел прислужник с каким-то сообщением, но главный министр жестом прогнал его. С минуту он сидел, задумчиво подперев подбородок руками, затем заговорил в своей чуть гнусавой манере, действовавшей на слушателей чрезвычайно убедительно:
– Махешджи, вы, должно быть, гадаете, какие мотивы мной движут, и, возможно, даже удивляетесь логике моих рассуждений. Наверное, я не объяснил толком свое понимание ситуации. Я изложу вам несколько вариантов того, чего можно ожидать. Первый: предположим, Неру выходит из Конгресса. Предположим также, что я не хочу вступать с ним в борьбу на предстоящих выборах – отчасти из уважения к нему, отчасти, возможно, потому, что боюсь проиграть и, как человек немолодой, слишком забочусь о своем самоуважении. Как бы то ни было, я тоже покидаю Конгресс. Или, может быть, остаюсь членом Конгресса, но увольняюсь с поста главного министра и отстраняюсь от активного участия в политике штата и работе правительства. Кто станет новым главным министром? Если бывший министр по налогам и сборам не вернется в ряды партии и не уговорит своих друзей сделать то же самое, то при нынешнем раскладе остается только один претендент.
– Нельзя допустить, чтобы Агарвал стал главным министром, – резко бросил Махеш Капур, не скрывая, как он возмущен и шокирован. – Нельзя отдавать штат в его распоряжение.
Шарма окинул взглядом участок. На одну из грядок с редиской забрела корова, но он не обратил на нее внимания.
– Я всего лишь теоретизирую, – сказал он. – Вот вам другой вариант. Я еду в Дели, пытаюсь уговорить Неру не уходить. Он, со своей стороны, тоже будет пытаться, как обычно, меня переубедить. Он хочет, чтобы я вошел в центральный Кабинет министров, чьи ряды после нескольких увольнений существенно поредели. Мы с вами хорошо знаем Джавахарлала, знаем, каким он может быть убедительным. Он скажет, что благополучие всей Индии и, стало быть, работа правительства важнее партии Конгресс. Он хочет, чтобы Кабинет министров Индии состоял из людей компетентных, зарекомендовавших себя. Я всего лишь повторяю благожелательные слова, которые он не раз говорил мне. До сих пор мне удавалось под тем или иным предлогом оставаться в Брахмпуре. Люди приписывают это моей амбициозности: я, мол, предпочитаю быть королем в Брахмпуре, нежели одним из баронов в Дели. Возможно, они и правы. Но на этот раз Джавахарлал скажет мне: «Ты просишь меня ради блага страны пойти против собственного желания, а сам не хочешь поступить так же». И мне нечего будет ему возразить. Придется переезжать в Дели и становиться членом Кабинета министров, а главным министром Пурва-Прадеш будет Агарвал.
Помолчав, Махеш Капур заметил:
– Если такое… Если это случится, то он продержится на этом посту всего несколько месяцев. Люди прокатят его на выборах.
– Я думаю, вы недооцениваете министра внутренних дел, – сказал Шарма, улыбнувшись. – Но давайте оставим этого страшилу и посмотрим на дело шире, подумаем о стране. Хотим ли мы, чтобы разразилась свара, если Неру покинет Конгресс? Вы же помните, как это было отвратительно, когда после избрания Тандона в Конгрессе начались склоки. Я кстати, тогда тоже голосовал
