Его ответ привлек к нему внимание общественности и автоматически подкрепил его славу эксперта по чрезвычайным ситуациям.
– И куда нам теперь двигаться? – поинтересовался боярин Порфирий с полной уверенностью, что услышит сейчас ответ.
И он был прав.
– Направо, – не колеблясь, заявил Рассобачинский. – За мной!
– А почему это за тобой? – раздался из темноты недовольный голос боярыни
Настасьи, решившей раз и навсегда положить конец возникшей не к месту нездоровой графомании. – Мы – Синеусовичи, нашему роду семьсот лет, и должны высокородные все за нами идти…
– Нет, за нами, если уж на то дело пошло! Мы – Труворовичи, и наш-то уж род подревнее и познатнее вашего будет!..
Теперь, когда дальнейшие действия были предельно ясны, почему бы не восстановить статус-кво?
– Да кто такой этот ваш Трувор? Вор и разбойник с большой дороги!
– На своего Синеуса, лакея подагричного, посмотрели бы лучше!..
– Да предка нашего Синеуса на царство звать приходили три раза!..
– Да только Трувора Одноглазого выбрали царем-то, не вашего неудачника!..
– Ларишка, Ларишка, што он говорит, ашь?
– Что Трувора царем выбрали поперед нашего предка Синеуса, бабушка!
– Што?!.. Трувора – тшарем?! Не тшарем – княжишкой удельным в лешу медвежьем, и то он дольше пяти недель на троне не продержалшя – в карты его продул!..
– Да ты ничего про наш род не знаешь, боярыня Серапея – так помалкивала бы, не
позорилась перед родовитыми-то! Не в карты, а в домино, и не пять недель, а семь с половиною, и медведей там отродясь…
– Это не мы, это ты ишторию не жнаешь, Труворович…
Не дожидаясь окончания благородной дискуссии граф во втором поколении Рассобачинский, он же известный в Драконьей слободе еще сорок лет назад как просто Собакин, он же Петька Зануда, он же Собакин сын, он же песья кровь, демонстративно поддернул полы своей измазанной грязью и глиной шубы ценой в эту самую слободу и невозмутимым ледоколом двинулся сквозь ожидающую исхода вечного спора толпу направо.
Далеко уйти в одиночестве ему не удалось: махнув руками на ссорящихся, бояре – родовитые и не очень – двинулись за ним.
Спорщики, приглушенно переругиваясь, присоединились к остальным метров через двадцать.
А метров через тридцать беглецы наткнулись на кирпичную кладку, перегораживающую коридор.
– Что будем делать? – запаниковали самые нервные.
– Развернемся и пойдем в другую сторону, – уверенно заявил Рассобачинский и снова, со спокойствием ледокола рассекая волну последователей, подал личный пример.
Отойдя от проделанного ими с час назад провала, зияющего свежей на скользкой стене чернотой, на пару сотен метров, бояре снова уперлись в кирпичную стену.
– Замуровали!.. – заголосила Варвара.
– Похоронили!.. – поддержал ее Абросим.
– Ой, страшно, страшно, не могу!.. – всхлипнула Конева-Тыгыдычная. – Доченьки родные, давайте прощаться – не выбраться нам отседова боле!.. Ой, бедная наша Серафима – не увидим ее больше никогда!..
– Ой, мамонька!..
– Цыц, бабы!
– Сам цыц!
– Сам баба!
– Я же говорил – за Синеусовичами надо было идти!..
– За Труворовичами!..
– Тихо!!! – трубно воззвал к массам граф. – Все очень просто. Сейчас мы возвращаемся к нашему лазу, подбираем инструмент…
– Да мы, Синеусовичи!..
– И Труворовичи!..
– Кто хочет остаться здесь жить – не подбирает, – щедро задавил возмущение на корню Рассобачинский. – А остальные пробивают стену и идут вперед. За мной!
* * *
Библиотечный кристаллизовался из ничего и сразу же бросился на поиски царицы.
– Елена!.. Елена!.. Мы были правы в наших догадках!.. Он был вовсе не зачарован
– он был просто в состоянии алкогольного опьянения! И он взял книгу не по приказу, а по собственной инициативе! И читает ее сам! И это книга про пломбирского засланца!
– Что?.. – заморгала царица и выпустила из рук тяжелый роман.
– Я говорю, про лазутчика одного из племен, проживающих на Крайнем Севере!
– Почему ты так решил? – недоумение ее ничуть не рассеивалось.
Чтобы не сказать наоборот.
– Потому что она называется «Шпион, пришедший с холода»! Лежит одетый-обутый на лавке, прихлебывает самогонку, и читает!..
– Кто? Шпион?
– Нет, Граненыч!
– И что это значит?
– Н-ну… Не могу сказать точно, – пожал плечами библиотечный. – Но у меня создалось впечатление, что он пьет от страха, что его заколдует Чернослов…
– Нет, я имею ввиду, почему он выбрал именно эту книгу?
– Не знаю, – снова пожал плечами недовольный тем, что его прервали, Дионисий. – Может, хотел почитать что-нибудь легкое? По сравнению с тем, что читает всегда?
– Послушай, Дионисий. Ты ведь сегодня обошел чуть не весь дворец. Ты видел
других людей – слуг, или дружинников, или бояр, которые… не поддались заклятью?
– Нет, царица, – не раздумывая, покачал головой хозяин библиотеки. – Все – как неживые, посмотреть – оторопь берет и дрожь колотит.
– То есть, чарам не поддался только он… – мысля вслух, Елена подняла с пола фолиант, положила его на кровать и встала. – В моем понимании, это может произойти только по двум причинам.
– Каким?
– Или он сам колдун, могущественнее Чернослова. Или это получилось потому, что он был… нетрезв. Ведь он был единственным человеком во всем дворце, кто осмелился ослушаться моего приказа…
– Я бы остановился на втором, – быстро решил библиотечный, которого передернуло
от одного воспоминания от пропитавшего всю комнатушку истопника сивушного амбре.
– И я тоже, – согласилась царица.
И на лице ее в этот момент было написано, что в голове ее только что созрел гениальный план.
– А это значит, милый мой спаситель, что у нас появился гонец, который домчится до моего мужа и расскажет, что произошло в злосчастном Лукоморске.
– Но кто его отправит, кто ему прикажет, кто даст наставления?..
– Я. Я прокрадусь к нему сегодня ночью и дам ему поручение найти Василия или Дмитрия как можно скорее и привести их с дружиной сюда.
– Но это опасно!
– Я знаю… – блеклым голосом подтвердила царица. – Но кроме них сразиться с колдуном некому. А если они воротятся нежданно-негаданно, то могут попасть в засаду и сгинут все!..
– Нет, я имел ввиду, опасно для тебя! Пройти ночью через весь дворец, кишащий завоевателями и жуткими существами, которые раньше были людьми! Это невозможно! Тебя увидят и схватят! И тогда все будет кончено!.. И, кроме того, что, если чары колдуна все еще действуют на трезвого человека? Твои слуги и воины до сих пор ходят как деревянные – в глазах ни тени смысла! Это ужасно!..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
