Но удара не последовало. Лахп постоял, потом решительно взмахнул рукой, требуя, чтобы они встали, и проворчал:
— Вста! Вста!
Версен помог девушке подняться, и Лахп сгреб их в охапку и грубо подтолкнул в ту сторону, где стояли лошади, а сам указал на сваленные рядом седла.
— Нужно оседлать лошадей? — догадалась Брексан, закусив от боли губу так, что даже не заметила, как на подбородок сбежала тонкая струйка слюны.
— Аха, — кивнул Лахп, опять схватив их в охапку и как бы подгребая к седлам.
Дав пленникам задание, он совершенно успокоился и отошел к остальным серонам, которые тоже собирались в путь.
Версен поднял седло Ренны, искоса поглядывая на Лахпа; тот отдавал своему довольно многочисленному отряду какие-то отрывистые приказания. Сероны в черно-коричневых кожаных доспехах воинов торопливо приводили в порядок оружие, рассовывали по седельным сумкам провизию и бурдюки с водой. На земле были разостланы весьма примитивные карты, и несколько воинов собрались вокруг них, тыча в изображение корявыми пальцами.
— Похоже, нас не особенно охраняют, — шепнул Версен. — Может, оседлаем лошадей да и дадим деру?
Брексан немного подумала и честно призналась:
— Я не совсем уверена, но, по-моему, я просто боюсь так рисковать.
— Да ты только посмотри на них! — уговаривал ее Версен. — Они же, по-моему, вообще о нашем существовании почти забыли. Ну, побили они нас, сумки наши обчистили и все. Они с тех пор и внимания на нас почти не обращают. Так что особого риска я тут не вижу.
— Нет, Версен. Мы ведь совершенно безоружны. Если они нас догонят, то наверняка убьют.
— Это верно. Но, с другой стороны, у нас есть Ренна! — Он быстро оседлал кобылу Гарека и нежно потрепал ее по шее. — Ренна бегает очень быстро, Брексан, я другой такой быстроногой лошади в жизни не встречал. Однажды ей удалось удрать даже от целой стаи греттанов. А уж этих-то корявых рабочих лошадок ей обогнать и вовсе ничего не стоит.
Ренна, словно подтверждая его слова, бодро тряхнула своей роскошной гривой. Казалось, она с энтузиазмом предвкушает подобные гонки. Даже когда она стояла спокойно, грива ее выглядела так, словно развевалась на ветру, создавая ощущение скорости и силы.
— Ну, хорошо, — прошептала Брексан. — Давай... но только я ни за что не позволю, чтобы меня ударили снова. Если нас поймают, я вступлю с ними в схватку, даже если она будет для меня смертельной. Я больше не желаю испытывать страх и унижение.
Она оседлала вторую лошадь, когда заметила, что Лахп снова направляется к ним — на этот раз в сопровождении троих весьма мрачных серонов.
Словно читая ее мысли, Версен тихо сказал:
— Держись спокойно. Давай посмотрим, что у них на уме.
Не говоря ни слова, Лахп подтолкнул Версена к Ренне, и тот вскочил в седло. Схватив Брексан за плечо, главарь серонов и ее тоже подволок к кобыле. Версен наклонился и помог девушке сесть позади него.
Положив свою громадную ручищу на переднюю луку седла, Лахп вручил пленникам два одеяла и бурдюк с речной водой. Не зная, можно ли ей напиться, Брексан прижала холодный бурдюк к своей распухшей щеке, и Лахп, увидев это, рассмеялся — жутким, каким-то визгливым и одновременно хлюпающим смехом, похожим на визг побитой собаки.
Затем вожак серонов буркнул нечто повелительное, и трое воинов, подхватив сумки с провизией, вскочили на трех оставшихся лошадей.
Один из них, повернувшись к Версену и Брексан, стукнул себя в грудь кулаком и хрипло прокаркал:
— Карн!
Обоим пленникам показалось, это имя должно означать голод, или смерть, или еще что-то столь же страшное.
Не желая понапрасну вызывать раздражение серонов, Версен, указав на себя и на Брексан, отчетливо произнес:
— Версен. Брексан. Рады познакомиться.
Брексан чуть не вскрикнула от ужаса, когда поняла, что самый маленький из серонов — женщина; во всяком случае, это существо когда-то было женщиной, пока король Малагон, изъяв у нее душу, не превратил ее в чудовище.
— Брексан, — тихо сказала она этой женщине-воину и указала пальцем на свою сломанную скулу.
— Рала, — хриплым голосом ответила та.
А третий их сопровождающий за все это время не издал ни звука. Он лишь, гневно сверкая глазами, смотрел на Брексан, и она заметила, что через все лицо у него тянется длинный шрам, точно изображенная на карте река. Видимо, когда-то ему нанесли очень глубокую рану, рассекшую щеку и уничтожившую часть носа.
— Брексан, — представилась она ему, пытаясь завязать разговор, но он, не отвечая и словно не замечая ее, смотрел прямо перед собой.
Брексан стало страшно, по спине пополз противный холодок, и она, крепко обхватив руками Версена, спрятала лицо в складках его отброшенного за спину плаща.
Карн, похоже назначенный главным среди сопровождавших пленников серонов, пришпорил коня и направил его в проход между деревьями. Рала последовала за ним, на ходу кивнув серону со шрамом и ворчливо буркнув:
— Хаден!
Тот повернулся, пристально посмотрел на пленников и что-то прорычал, мотнув головой в сторону Ралы.
Версен кивнул и направил Ренну следом за женщиной-сероном. Хаден замыкал эту небольшую процессию, взявшую курс на юго-запад.
* * *
Позавтракав тем, что еще оставалось от их запасов, путешественники стали спускаться к своей бывшей стоянке на берегу реки. Лишь ближе к вечеру они наконец добрались до знакомого ущелья у подножия горы. Стивен старался не смотреть туда, где все еще валялись останки алмора. Ему казалось странным, что этот демон — существо из плоти и крови, хотя и довольно мерзкой, гнилостной. Нет, ему совершенно не хотелось видеть то, что осталось от этой твари!
Он предпочитал созерцать Блэкстоунские горы и обдумывать очередную насущную задачу: благополучно добраться до Фалкана, прежде чем наступит настоящая зима. Кроме них с Марком, в отряде не было ни одного сколько-нибудь опытного скалолаза; никто из них даже привычки ходить по горам не имел, тем более зимой. Хотя Гилмор и продемонстрировал недюжинную резвость, совершенно не свойственную его возрасту, все равно именно им с Марком придется заботиться о безопасности остальных на горных перевалах, которых, видимо, будет немало, пока они доберутся до Ориндейла.
Стивен, стиснув в руке ореховый посох, глубоко вздохнул. Он чувствовал себя заново рожденным. Воздух был чист и свеж; земля под ногами казалась знакомой, и темные силуэты вечнозеленых сосен отчетливо выделялись на фоне безупречно чистого неба. Стивен не был уверен, отчего ему сейчас так хорошо: оттого ли, что он сумел призвать на помощь таинственную и могущественную магию, или оттого, что вышел из схватки с собственными страхами победителем. Так или иначе, он был вынужден признать, что почти счастлив, совершая это путешествие во дворец Велстар и готовясь к неизбежной схватке с принцем Малагоном.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
