— Она провела несколько месяцев в русской тюрьме. Наверное, там ее завербовали русские, и теперь она помогает им. Хорошо, что мы поняли это так быстро, иначе было бы хуже. Русская девчонка что-то знает о партизанах, вот эта вероломная тварь и вытащила ее из наших рук!
— Бред!
Мейсон помотал головой, отгоняя прочь идиотские мысли чеченского командира. Но Исмаилов был непоколебим:
— Мы ее найдем! Она не уйдет далеко, здесь мало дорог, а по лесам не пройдет и «Хаммер»! Вы хотели что-то знать о русских? Значит, мы поймаем тех, кто вам расскажет все, что нужно!
— Не раньше, чем я свяжусь с командованием! Тебя наняли, чтоб исполнять приказы, и тебе за это платят, всем вам платят! Так не превращай работу в кровную месть за своего брата! Вы сами упустили русских, взяли только один труп, а могли бы иметь сейчас двух живых, разговорчивых пленных!
— Не тебе меня учить, неверный пес!
Исмаилов вскочил на ноги, подавшись к Мейсону, словно хотел наброситься на того… и наткнулся на ствол пистолета. Бывший морской пехотинец не успел достать из-за спины свой М4А1, да и неудобно было в тесноте толпы, напиравшей со всех сторон, орудовать даже таким компактным карабином. Но зато под рукой был полуавтоматический «Глок-30» сорок пятого калибра, с укороченным стволом. И сейчас черный зрачок этого ствола, в котором дремала пуля, одна из десяти, снаряженных в магазин, уставился в лицо чеченскому командиру.
— Не забывайся!
Мейсон не дрогнул, услышав вокруг злой ропот боевиков. А затем солидно лязгнул затвор пулемета — это Роберт Стаут был готов прикрыть напарника огням, сметая одной очередью всех противников, сбившихся плечом к плечу друг с другом, точно стадо. Бывший десантник, успевший побарахтаться в кровавом болоте Афганистана, рвался в бой, он хотел увидеть хоте малейший повод, чтоб открыть огонь. Ему, ветерану, сражавшемуся непонятно где и непонятно за что, было стыдно сейчас действовать вместе с мусульманскими бандитами, теми, кого в его родной стране однозначно считали врагом — уже лет десять точно, а здесь, отчего-то, они вдруг стали верными союзниками.
Внезапно ожила рация, закрепленная на плече Турпала Исмаилова. Боевик, не сводя глаз с американца и его пистолета, вслепую нашарил пальцами клавишу приема.
— Амир, это Мовсар, — донеслись из динамика слова вперемежку с легким треском помех. — Мы нашли «Хаммер»! Десять километров от села! Внутри никого! Машину просто бросили!
— С нами Аллах, — улыбнулся кровожадной улыбкой полевой командир. — Убери оружие, американец, и отойди с дороги! Не мешай нам! Вы, неверные, никогда не поймете, что значит кровная месть, вы думаете только о себе, вам плевать на собственных близких! А мы — другие!
Исмаилов пошел напролом, словно хотел смести американца всей своей массой, и Мейсон отступил в сторону, не желая накалять обстановку. Морпех ухватил чеченца за плечо, рывком повернул к себе, жестко произнеся ему в лицо:
— Останешься здесь! И точка! Ты командир, вот и командуй, кто из твоих людей отправится в погоню, но сам отсюда — ни ногой! Сам будешь держать эту свору на коротком поводке!
Турпал мрачно кивнул. Трудно было осознать, что теперь ты — не «вольный стрелок», что над тобой есть кто-то иной, нежели такие же чокнутые, помещавшиеся на кровной мести «бригадные генералы». Чеченцам дали ту работу, к которой они оказались привычны больше всего, но даже минимальные правила оказалось соблюдать по силам очень немногим.
— Умар, — Исмаилов под пристальными взглядами американцев подозвал одного из своих бойцов. — Умар, возьмешь пару машин, человек десять, поедешь, и принесешь мне голову этой бешеной твари! Она наверное ушла в лес, чтобы сбить нас со следа. Но ты ее найдешь! Понял меня? Ведь сможешь справиться с женщиной?! Или я отрежу твою голову!
Ни один из боевиков даже на миг не допустил мысли, что сказанное их командиром — это просто слова. Турпал Исмаилов был способен на все, никогда и ни к кому не проявляя жалости. И потому назначенный страшим боевик лишь по-собачьи кивнул:
— Все сделаю, амир!
Боец хотел уже бежать, собирать людей, но был остановлен:
— Среди этих русских есть, наверное, охотники. А у охотников — собаки, умеющие ходить по следу. Найди человека из местных и собак, возьмите с собой. Бешеная тварь попробует укрыться в лесу, раз осталась без транспорта, а там ее так просто не найти.
— Слушаюсь, амир!
На бегу выкрикивая имена, боевик бросился к «Хаммерам», вокруг которых теперь, после того, как одной машины отряд уже лишился, бродили часовые. Турпал Исмаилов внимательно наблюдал за тем, как его люди грузились во внедорожники. Зарычали моторы, и пара угловатых «Хамви» двинулась прочь из поселка, с каждой минутой сокращая расстояние, отделявшее погоню от убийцы брата Турпала. Месть должна была свершиться.
Мотор «Хаммера», работавший ровно и мощно, внезапно зачихал, словно подавившись, и Жанна Биноева, крутившая баранку, выругалась по-чеченски. Ольга Кузнецова, разумеется, не поняла ни слова, но интонация была вполне определенной.
— Шайтан! — Биноева ударила ладонью по приборной доске. — Бак пуст! Когда мы только выехали из вашего аула, я смотрела, была почти половина! Проклятье!
Американский внедорожник по инерции проехал еще метров пятьдесят по скверному проселку, давно, пожалуй, с самой прокладки своей не видевшему ремонта, и выкатился на обочину. Чеченка выскочила из машины и снова выругалась, увидев в борту цепочку пулевых отверстий.
— Эти ишаки все же попали по нам, — вспомнила Жанна стрелявших вслед угнанному ею и ее невольной спутницей внедорожнику боевиков, своих бывших товарищей и братьев. — Пробили бак!
— Господи, мы же взорваться могли и сгореть!
Ольга Кузнецова, тоже покинувшая машину, которая свое явно отъездила, испуганно охнула, представив, как они сгорают заживо в охваченном пламенем «Хаммере». От этих мыслей девушке стало дурно.
— Ерунда, — отмахнулась Биноева. — Здесь дизельный движок, а солярка так легко не загорится, это не бензин. Самое плохое, что мы без машины остались теперь! Турпал не успокоится, наверняка за нами уже гонится весь отряд, и скоро они будут здесь!
— Так надо бежать, прятаться, пока нас не заметили!
— И куда же? Ты местная, подскажи, куда идти!
— Это шоссе ведет к Коноше, — припомнила Ольга. — Это районный центр. Километров двадцать будет. Но дорога делает крюк, а если срезать по прямой, через лес, получится меньше на пять километров примерно.
— Отлично! Райцентр большой?
— Большой! Город почти что, народу много, тысяч одиннадцать там живет, станция есть железнодорожная, больница, много чего есть!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
