— Граната! — Умар Гасанов крикнул, что было сил. — Ложись!!!
Придавленная канистрой с машинным маслом РГД-5 была не опасна даже с выдернутой чекой, пока на нее давила масса наполовину полной емкости. Но стоило только боевику поднять эту канистру, предохранительная скоба отлетела в сторону, освобождая боек взрывателя. Все, что было у оказавшихся рядом чеченцев — четыре секунды, столько, сколько горит замедлитель в запале УЗРГМ. Гасанову хватило этих мгновений, чтобы упасть на землю, успев сбить с ног и русского охотника — он со своим псом доказал полезность для группы.
Взрыв показался оглушительным в царившей вокруг тишине. Вжавшись всем телом в сырую землю, процарапав щеку торчащим из опавшей листвы сучком, Гасанов услышал, как с визгом пронеслись над ним легкие осколки. Легкая РГД-5 не давала такого радиуса поражения, как Ф-1, и потому ущерб был ничтожен — вылетело лобовое стекло одного из «Хаммеров», да не успевший вовремя лечь боевик получил осколок в бедро и теперь прыгал на одной ноге, рыча от боли. А тот, кому не посчастливилось поднять оставленную в качестве приманки канистру, лежал на земле, и из множества ран толчками вытекала темная кровь.
— Шайтан!!!
Умар Гасанов встал, отряхнулся, подошел к умирающему товарищу. Тот даже не кричал, а хрипел, захлебываясь кровавой пеной и судорожно дергая руками и ногами.
— Русский, веди нас по следу! — Приказал назначенный старшим Гасанов. — Построиться цепью! Оружие к бою!
Боевики, уже пришедшие в себя от неожиданности, защелкали затворами, досылая патроны в стволы. Легко раненый чеченец при помощи своих товарищей уже успел перевязать рану, останавливая кровь, а укол промедола погасил боль. Ненадолго, на пару часов всего, но больше времени и не требовалось. А Умар обратился к одному из своих бойцов:
— Шамиль, останешься здесь, поможешь ему, — чеченец указал на лежавшего у его ног товарища, посеченного осколками. — Потом догонишь нас!
— Сделаю! — угрюмо кивнул Шамиль.
— Ну, все, за мной! — Гасанов взмахнул автоматом над головой. — Вперед!
Боевики, взяв оружие наизготовку, двинулись к лесу, построившись редкой цепью. В центре, рядом с самим Гасановым, шел державший на коротком поводке своего пса охотник. Проводив их взглядом, молодой парень Шамиль приблизился к хрипевшему в конвульсиях боевику, балансировавшему на грани жизни и смерти.
— Прости, брат, — негромко произнес чеченец, вытаскивая из кобуры потертый «Макаров». — Мы тебе все равно не успеем помочь. Но мы за тебя отомстим, брат!
Сухо лязгнул затвор, щелкнул предохранитель. Направив недрогнувшей рукой пистолет в грудь содрогавшемуся в агонии товарищу, Шамиль нажал на спуск. Грохнул единственный выстрел, и тело смертельно раненого боевика содрогнулось в последний раз.
— Прощай, брат!
На ходу убирая пистолет обратно в кобуру, чеченец бросился туда, куда ушли две минуты назад остальные бойцы. Шамиль спешил присоединиться к погоне, даже не задумываясь над тем, что может ждать его в конце пути.
Хлопок гранатного взрыва нагнал пробиравшуюся через лесные дебри Биноеву уже на излете, звук был едва слышен. Снайперша остановилась на мгновение, переводя дух. Она успела углубиться далеко в лес, но все же не слишком далеко, если сейчас слышала, как пришел в действие ее «сюрприз». И вряд ли на него наткнулся случайный грибник или охотник, а значит, погоня уже рядом, ближе, чем хотелось бы.
Несколько секунд Жанна еще тешила себя мыслью о том, что ее бывшие братья по оружию, наткнувшись на самодельную мину, все же решат развернуться и уйдут обратно, не рискуя зря. Но хриплый лай, которому вторили гортанные возгласы, в один миг разбил ее мечты. И тогда девушка бросилась бежать.
Жанна бежала через лес, петляя между деревьев, ужом проскальзывая сквозь заросли кустарника. Несколько раз девушка запиналась за узловатые корни, торчавшие из земли, падала, всем телом закрывая свою винтовку — самое дорогое, самое ценное, что было сейчас в ее жизни. Вскочив на ноги, Жанна продолжала бег, но хриплые злые крики за спиной звучали все отчетливее, раздаваясь уже и справа, и слева.
— Псы, — прохрипела выбившаяся из сил девушка, чувствуя, как погоня с каждым ушедшим мгновением становится все ближе. Ее братья, те, с кем она вместе была под огнем врага, шли по следу, чтобы теперь оборвать ее жизнь. — Выродки!
Бежать дальше было бессмысленно. Нагруженная снаряжением, Жанна Биноева понимала, что в таком темпе продержится еще километр, может два, а потом замертво упадет. А бросать все, что она тащила на себе, идти дальше налегке, означало лишь продлить агонию, отодвинуть неизбежное на час, не более. И если даже те, кто преследовал ее, не станут убивать девушку сразу, Турпал Исмаилов не будет колебаться, воздавая месть за брата. Бежать было некуда и незачем, следовало поставить точку в этом деле здесь и сейчас.
Ей пришлось пробежать еще с полкилометра, слыша позади звуки приближавшейся погони, прежде чем девушка увидела подходящее место для того, чтобы воплотить свой замысел. Два невысоких холма, склоны которых заросли кустарником, а между ними — лощина шириной метров сто, по дну которой тек мелкий ручеек. Вокруг — перелески, и только на вершине одного из холмов, того, что был пониже, возвышались могучие лесные великаны, еще не до конца сбросившие побуревшую листву.
Став у края лощины, Жанна без колебаний рванула рукав камуфляжа, выдрав приличный клок и насадив его на цепкие ветви низкорослых кустов, смыкавшихся на пути настоящей стеной. А чуть раньше, метров за сто, на землю отправилась обертка перевязочного пакета, теперь белым пятном маячившая на ковре пожухшей листвы. Не заметить ее мог бы разве что слепой, а это означало, что погоня придет именно туда, куда надо, не потеряв случайно след своей жертвы.
Бывшие друзья, в один миг превратившиеся в беспощадных врагов, были все ближе, но Жанна успела приготовиться к встрече. Последние десятки метров, взбираясь вверх по склону холма, он преодолела бегом, вырывая у неумолимого времени каждую секунду. И то, что девушка увидела с вершины высотки, ее только порадовало. Лощина, эта складка земной поверхности, была как на ладони, оба входа и вершина противоположного холма, находившаяся десятком метров ниже. Тот, кто войдет в эту расселину, будет вынужден двигаться только двумя путями — вперед или назад. Конечно, можно вскарабкаться по склону, довольно пологому, но густо поросшему кустарником, но двигаться придется не быстрее черепахи, с шумом, под треск ветвей, шелест листвы, наверняка выдав себя. И неизбежно попав под не знающие промаха пули снайпера, засевшего на вершине.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
