Она улыбнулась, потом засмеялась.
– Я же говорил, мужчины вашего племени не могут устоять против меня.
Каспар глупо ухмыльнулся.
Народ снегов мало-помалу стянулся к покрытым мехом скамьям, что образовывали круг по периферии комнаты, и завели низкую, протяжную песнь, полную визгов и всхлипов, зато очень мелодичную. До Каспара постепенно дошло, что они поют песню ветра.
Пение убаюкало юношу. Следующие тринадцать дней и ночей путники провели в подснежном жилище. Каспар каждый день просил отвезти его к кораблям, но каждый раз наталкивался все на ту же реакцию. Толстые низкорослые жители тундры твердили что-то невнятное и зазывали, подражая ветру. Разочарованный, молодой воин проводил целые дни, возясь с Изольдой и обучая своих спутников начаткам бельбидийского, в котором они продвигались довольно бойко, ибо язык их континента не так уж сильно от него отличался. Проснувшись же на четырнадцатый день, Каспар понял: что-то изменилось.
Душераздирающие завывания ветра в дымоходе затихли. Северяне уже проснулись и деловито собирались в дорогу. Каспара и его спутников замотали в толстенные шкуры. Даже Трог, над тонкой шкурой которого дикари все время смеялись, был обернут, а лапы его перевязаны, чтобы защитить нежные подушечки. Выбравшись наверх, в яркий хрусткий мир, молодой воин и его товарищи обнаружили там коней, а жители снегов свистом подозвали псов, что все это время терпеливо поджидали хозяев на поверхности. Собаки возбужденно подтявкивали и скулили, пока их запрягали в сани, а Каспар гадал, как же они так стойко переносят холод.
Скача вслед за санями на золотистом скакуне Иномирья и спрятав Изольду за пазуху в уютном меховом конвертике, молодой человек поражался еще и скорости, какую развивали эти псы. К вечеру вдали, нарушив однообразие заснеженного белого мира, показалась ярко-зеленая морская гладь.
Скоро процессия уже стояла над вместительной естественной гаванью, где болтались на якоре пять кораблей. Как и китобои на рисунках в снежной деревне, суда отличались высокими носами и острой кормой. Один из этих кораблей отвезет их на родину…
У Каспара сжалось сердце, на глазах, что болели от постоянной необходимости щуриться – слишком уж ярко отражалось солнце от хрустального снега, – выступили слезы.
– Изольда, – пробормотал он, – мы едем домой.
24
Посланец Тудвала громко сопел у огромных дубовых дверей, что вели в манор Бульбака. Король Рэвик избрал поместье себе под командный пункт за близость к баронству Торра-Альты.
– Мне велели вернуть вам послание, – заявил гонец с характерным кеолотианским акцентом, втаскивая в зал тяжелый мешок.
Мышцы на толстых руках вздулись от натуги.
Сердце Халя подкатило к горлу. Один из людей Рэвика заглянул в мешок и с пронзительным воплем выронил его на пол и в ужасе убежал.
Халь шагнул вперед. Открывать мешок одной рукой было неудобно, но юноша кое-как справился. И сглотнул, преодолевая дурноту.
– Унесите это. Пусть несчастных похоронят и благословят по обряду, – распорядился он, передавая мешок стоящему рядом солдату.
– Что там? – осведомился король Рэвик, приподнимаясь из-за стола в парадном зале Бульбака.
– Вы не захотите этого знать, – заверил молодой воин.
– Я король и должен знать.
– Головы, – лаконично отозвался Халь. – Головы гонцов.
Большинство несчастных были моложе его. Война есть война, но это уже чересчур!
Король сморгнул, однако ястребиное лицо его осталось твердым.
– Продолжай, добрый человек, – кивнул он Халю.
Тот быстро отдал честь и, наконец-то выдворив Пипа из комнаты – юнец стал до возмущения непочтителен теперь, когда нелегкое положение сплотило всех дворян в единый крепкий узел, – вернулся к брату. Бранвульф сидел перед самым огнем, накрытый теплым медвежьим плащом, но все равно дрожал. Однако хотя бы голос его вновь приобрел силу, и барон явно лидировал в спорах. Обсуждали тревожные вести, доставленные сыновьями Бульбака, и гнусного зверя, что втащили они во двор манора. Однако скоро все замолчали: король Дагонет поднялся из-за стола, дабы побеседовать с одним из своих посланцев, который, запыхавшись, вбежал в комнату.
Халю не потребовалось напрягать слух, чтобы расслышать, как страшно взревел король при новостях о ситуации в Кеолотии.
– Королева Рейна! – язвительно прогремел он. – Да никто слыхом о такой не слыхивал. Даже среди бандитов с Каланзирских гор таких нет!
– Она утверждает, будто происходит пег прямой линии от короля Дардонуса и его законной жены. Она и примкнувшие к ней рабы уже захватили Кастагвардию, – доложил гонец.
Халя проблемы Кеолотии не волновали. Единственное, что требовалось ему от Дагонета, – войска, чтобы помочь отобрать у Тудвала Торра-Альту. Однако большинство людей союзного короля уже давным-давно отплыли обратно на родину усмирять восстание рабов. Теперь при короле осталась только личная гвардия – человек сто, не больше.
Молодой воин перевел взгляд на Бульбака. Овиссийский барон в сильном волнении расхаживал взад и вперед, пока Кеовульф отдавал распоряжения о подготовке транспорта для женщин – чтобы отправить их на юг, в безопасное место. Едва рыцарь приехал в Иотунн, Кибиллия, что во время отсутствия мужа жила со своей семьей, гордо показала ему сына. И с той секунды Кеовульф сделался другим человеком. С несвойственной ему нервозностью он рвал и метал, требуя, чтобы Кибиллия немедленно присоединилась к принцессе Кимбелин, которой король Дагонет повелел немедленно вернуться на юг. Принцесса уже была готова к отъезду.
Однако уговорить Кибиллию оказалось не так легко.
– Но, милорд, я не видела вас целый год, а вы сразу же отсылаете меня, – сетовала она, надув прелестные алые губки. Рыцарь ударил кулаком по столу.
– Вы, госпожа моя, сию же минуту отправитесь в Калдею вместе с моим сыном. – Притянув супругу к себе, он пылко поцеловал ее. – Женушка, делай, что тебе сказано.
В конце концов упрямица согласилась уехать – исключительно ради сына. Стоило Кибиллии покинуть манор, Кеовульф заметно расслабился и снова смог участвовать в военных советах.
К собравшимся вокруг стола присоединился барон Бульбак.
– Объединенная армия Тудвала и Годафрида отобьет любую лобовую атаку. Торра-Альту слишком легко защищать. Но если бы небольшой отряд сумел как-то тайком проникнуть в крепость, освободить ваших, Бранвульф, людей и взять Торру изнутри, у нас еще был бы какой-то шанс.
Бранвульф пробурчал что-то в знак согласия.
– Так-то оно так, но как же этому отряду проникнуть внутрь? – спросил Рэвик.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
