Скажу, что под сенью рощи я оставался помечтать примерно час, не замечая, что время шло. В шесть часов пришли мои компаньоны, чтобы присоединиться ко мне. Я попытался объяснить Муане, что он потерял как художник, но Муане имел на Россию зуб, непозволяющий ему беспристрастно восхищаться ее красотами. Он простудился в июне, простудился под большими деревьями парка на вилле Безбородко. Эта простуда перешла в лихорадку, и при малейшем, свежем бризе он дрожал от холода.
Нас ждала лодка с четырьмя гребцами. Одна из монашеских добродетелей - точность. Дисциплина в монастырях, может быть, суровей, чем в армиях. В результате в служебное время посетитель всегда может рассчитывать, если уж не на интеллигентность, то, во всяком случае, на точность монаха. Мы попытались расспросить наших гребцов об обычаях острова, все равно каких. При этом не смогли вытянуть из них и двух слов; взялись за материальную сторону дела и почти достигли того, чего хотели. Они ложились в девять, вставали в пять часов. Готовили два блюда - из рыбы и овощей, изредка ели мясо, только в праздничные дни; для выполнения физической работы никогда не прибегали к услугам рабочих вне монастыря. Каждый имел специальность: один был портным, другой - сапожником, третий - плотником. Даже лодка, в которой мы плыли, была сделана ими.
Начали с осмотра маленького залива, вдающегося в середину острова Валаам, в его таинственные глубины. Нет ничего более очаровательного, чем эти бухты в миниатюре, где деревья, которым короткое, но щедрое лето России дает зелень и силу, поддерживаемую влагой, что смачивает корни, и испарениями, что увлажняют листву, купают кончики своих упругих ветвей. Деревья, известно, живут столько же воздухам, сколько землей. Они едят землю и пьют воздух.
Двигаясь от бухточки к бухточке, вспугнули утку-мандаринку, и я ее убил.
Главной целью прогулки было найти место, откуда мне, или, скорее, Муане мог бы открыться вид на церковку, что мы заметили, прибывая сюда. Она была такой редкостью, таким редким сокровищем, что я стал думать, не видел ли мираж, и боялся не отыскать ее вновь.
К моему великому изумлению, она оказалась на месте. Мы пристали к берегу, противоположному тому, где она была построена и нашли точку, откуда она и окрестный пейзаж открывались во всем великолепии. Оставили Муане и Миллелотти зарисовывать храм, а сами с Дандре пошли преследовать обещанных многочисленных кроликов.
Там не было кроликов, равно как и тюленей, которых якобы мы могли укладывать на месте ударом палки; тюлени прыгали в воду за 500 шагов от нас, и мы не увидели ни одного из них - ни вблизи ни вдали. Заметим, что под этой восхитительной сенью мало птиц. Можно заключить: они опасаются, что в здешнем климате им не хватит короткого лета, чтобы поднять своих маленьких. Отсюда - отсутствие радости, жизни, веселости. Уединенность дублируется тишиной.
Мы погрузили на лодку отличный завтрак, составленный из остатков трапезы накануне. К десяти часам вернулись, чтобы потребовать для себя его часть.
Рисунок был закончен, и, несмотря на черный юмор Муане, получился одним из наиболее привлекательных, какие он выполнил.
Судно отходило в пять часов вечера, чтобы на следующий день быть в Сердоболе. Нам предстояло посуху вернуться из Сердоболя в Санкт-Петербург.
В шесть часов, уезжая, мы прощались взмахами платков с красной церковкой, златом и серебром Горностаева, и сказали ей свое «прощай» навсегда. Валаам не тот объект паломничества, которое совершают дважды в жизни.
Примечания:
Брайтон – климатический город-курорт в Южной Англии, на берегу пролива Ла-Манш
Гайд-парк или Хайд-парк - один из наиболее крупных парков Лондона, в Уэст-Энде; традиционное место гуляний, празднеств и политических митингов
Горностаев Алексей Максимович (1808 – 1872) – зодчий
Руль – пригород Парижа
Лестница Иакова – мифическая лестница, по которой сходят и восходят ангелы; она пригрезилась Иакову
Настоятель Валаамского мужского монастыря – игумен Дамаскин (1795 – 1881), сын крестьянина из деревни Репенки Старицкого уезда Тверской губернии Дамиан Кононов; настоятелем назначен в 1839 году, обогатил Валаам церквями, часовнями, скитами, каменными крестами, домами и дорогами
Монашеское акульство – очевидно, намек на монастырское питание рыбой
Лукулл (106 – 56 годы до н. э.) – римский полководец, организатор богатых пиршеств, отсюда – выражение «лукуллов пир»; еще раз упоминается в очерке «Степи» как участник похода против Митридата, царя Понта и непримиримого врага Рима
Камбасере [Cambac;r;s] – в XIX веке были известны следующие представители этой аристократической фамилии: пэр Франции в течение Ста дней Наполеона, кардинал Этьенн-Юбер де Камбасере (1756 – 1818); бригадный генерал – барон де Камбасере (1778 – 1826); сенатор, сын барона - Мари-Жан-Пьер-Юбер герцог де Камбасере (1798 – 1881); депутат Законодательного собрания от округа Сен-Кантен, брат герцога – Этьенн-Аман-Наполеон граф де Камбасере (1804 – 1878)
Риволи – историческая улица в Париже; надо полагать, что там, в гостинице, граф Кушелев-Безбородко заказывал обеды, о которых Дандре «хранил благодарное воспоминание».
___
На рассвете мы были в виду Сердоболя. Некоторое время шли сквозь небольшой архипелаг островов, кажущихся либо необитаемыми, либо малонаселенными; затем наш взгляд остановился на Сердоболе - бедном финском городке, поставленном между двумя горами.
В восемь часов высадились и приступили к поиску пропитания.
В России и, в большей степени, в Финляндии, человек низведен до дикого состояния. Он должен искать пищу и, чтобы ее найти, должен обладать инстинктом, по крайней мере, равным инстинкту животного.
В каждом городе, финском тоже, есть улица, называемая главной; туда идет иностранец в надежде найти то, чего бесполезно искал на других. Мы встретили там группу немецких студентов, которые, как и мы и как библейский лев, искали, чего бы проглотить. Дандре, говоривший по-немецки, как Шиллер, произнес слова, призывающие объединиться с нами, которые были встречены с энтузиазмом, когда те узнали, кто мы такие. С этого момента две наши группы стали одной. В результате изысканий мы нашли кур, яйца и рыбу. Правда, не было ни сливочного, ни растительного масла, но мы нашли свиное топленое сало; итак, пусть пассажиры, интересующиеся этой деталью, а всякий пассажир заинтересован в том, чтобы поесть, не забывают, что свиное топленое сало во всем заменяет сливочное масло. Что касается растительного, то вместо него употребляется желток свежего яйца. Нет нужды добавлять, что свиное топленое сало и свежие яйца есть всюду, куда только могут проникнуть свинья и курица.
Сердоболь, увиденный раз с высоты птичьего полета, не показал нам ничего особо привлекательного. Словом, возникло желание покинуть его, как можно скорей. Ладожским паломничеством я пополнил свой труд не с точки зрения религии, но - совести. Не хотелось, будучи в Санкт-Петербурге, не заглянуть в Финляндию. Но куда я хотел бы отправиться, это в Москву, где, я знал, меня страстно ждали, и куда раньше меня уехали два моих добрых друга - Нарышкин и Женни Фалькон, которые так хорошо приняли меня в Санкт-Петербурге. Только для путешественника существуют некоторые обязанности, из-за которых он вынужден принимать кару в виде оценки как путешественника-лентяя - типа, который избежал классификации Штерна. Путешественник-лентяй это - турист, проходящий мимо банальных достопримечательностей, что все идут смотреть и либо из пренебрежения, либо из-за беспечности ведущий себя не так, как все. По возвращении на родину - мачеха она или мать, но у него всегда есть какая-то родина - рассказывая о своих путешествиях, он непременно столкнется с кем-нибудь, кто заговорит:
- Ах, вы там побывали?
- Да.
- Вот как, вот как, вот как. А видели что-нибудь эдакое в окрестностях?
- Нет, черт возьми!
- Как так?
- Слишком уставал и не думал, что оно стоило моего труда.
Или приводится другой довод подобного рода, веский, по мнению того, кто его приводит, и неубедительный для собеседника.
После этого, начинаются сетования человека, требующего, чтобы вы знали все, вплоть до слуг предыдущих путешественников, то есть - рутину, нравы, традиции; сетования, что всегда оканчиваются одними словами:
- Не стоило трудиться ехать так далеко, чтобы не увидеть самое примечательное!
Ну ладно, дорогие читатели, в 30 верстах от Сердоболя есть мраморные карьеры Рускеалы, которые мне настоятельно рекомендовали посмотреть, чтобы не потерять путешествия в Финляндию. При этом нужно признаться в своих антипатиях, хотя гораздо чаще признаюсь в симпатиях: шахты, заводы, карьеры - моя антипатия во время путешествия. Все это, нет сомнений, очень полезно; только в качестве примечательного мне достаточно вида их продукции. Но вопрос дискутированию не подлежал: как я сказал, я был приговорен к осмотру карьеров Рускеалы на том основании, что большей частью из этих карьеров вышел Исаакиевский собор.
