* Май. ** На конец года.
Как явствует из приведенных данных, особенно быстро осуществлялась массовая коллективизация в некоторых национальных республиках и областях Северного Кавказа: Кабардино-Балкарии, Адыгее, Северной Осетии. Важную роль в этом играли такие факторы, как близость к промышленным центрам Северного Кавказа, наличие товарного зернового производства, развитость отходничества. Близки были к завершению коллективизации земледельческо-скотоводческие национальные районы Сибири: Бурятия и Хакасия. В Якутии к концу первой пятилетки колхозы объединяли лишь 1/3 крестьянских хозяйств. Низким был уровень коллективизации в Дагестане (особенно в горной части).
С огромными трудностями, проистекавшими как из экономических и культурных условий, так и географических факторов, встретилось колхозное строительство на Крайнем Севере. Поэтому переход к новым, социалистическим формам хозяйства у народов Севера был более длительным. Первая пятилетка была в этих районах фактически начальным этапом коллективизации: весной 1931 г. колхозы охватывали около 12% хозяйств северных народов, к началу 1932 г. — около 20%. Большинство первых колхозов возникало вокруг промышленных и административных центров (Нарьян-Мар, Березов, Обдорск, Туруханск, Николаевск-на-Амуре и др.), вокруг культурных баз. Наиболее успешно строительство колхозов проходило у оседлых народов, занятых рыболовством и имевших более развитое товарное хозяйство (ханты, манси, народы Амура). Так, в 1933 г. в районе реки Амур колхозами было охвачено около 88% хозяйств северных народов1055. Вовлечение в колхозы кочевых народов, особенно оленеводов тундры, потребовало большего времени и усилий. В 1932 г. у европейских ненцев в 15 колхозах было 27,7% хозяйств, 22% всего поголовья оленей; кочевые хозяйства Ямала были коллективизированы лишь на 1 %1056.
Разная степень подготовленности к коллективному ведению хозяйства в отдельных национальных районах обусловила различия в формах и методах проведения коллективизации. «Форма колхоза, — указывалось в решении XVI съезда партии, — должна соответствовать хозяйственным особенностям района и отрасли хозяйства. Наряду с артелью, в некоторых районах незернового характера, а также в национальных районах Востока, может получить на первое время массовое распространение товарищество по общественной обработке земли как переходная форма к артели»1057. В оседло-земледельческих районах Северного Кавказа, Казахстана и частично Средней Азии формы колхозного строительства развивались в том же направлении, что и в центральных и зерновых районах страны. В некоторых хлопководческих и зерновых районах Средней Азии (Таджикистан), а также животноводческих (полукочевых и кочевых) и горных районах преобладающее значение в течение всего периода коллективизации имели товарищества по общественной обработке земли (тоз) и товарищества по общественному животноводству (тож), в Бурятии — товарищество по общественному улучшению скота, уборке сена и обработке земли (тоус). Основной формой колхозного строительства у народов Севера явились простейшие производственные объединения или товарищества (ппо), близкие к товариществам по общественной обработке земли.
В 1930—1932 гг. в этих районах наметился ускоренный, преждевременный перевод тозов на устав сельскохозяйственной артели. В 1930 г. в Казахстане простейшие колхозы составляли 30—35%, в 1932 г. — лишь 1,8%, Киргизии — 22,3 и 3,9, в районах Крайнего Севера (1932 г.) — 8%. Исправление ошибок привело к быстрому увеличению числа простейших колхозов в этих районах. В 1933 г. по Северному Кавказу тозы объединяли 16,3% хозяйств, основная часть их приходилась на горные районы Дагестана, Карачая, Чечено-Ингушетии. В Таджикистане в тозах состояло 50,4% крестьянских хозяйств, в Туркмении — 33,5, Казахстане — 29,3%. Из национальных районов Сибири наибольший удельный вес простейших форм колхозов имелся в Якутии — 35,8%. В районах Крайнего Севера простейшие колхозы составляли 29,3% по отношению к общему числу колхозов, в том числе в Ненецком округе — 62,5%, Ямало-Ненецком — 66,5% и т. д.1058 В последующие годы простейшие колхозы продолжали служить основной формой коллективизации для целого ряда районов.
В процессе колхозного строительства в национальных районах были использованы фактически существовавшие там социальные отношения, чтобы облегчить трудящимся массам переход к социалистическому производству. В ряде районов Казахстана, Киргизии, Туркмении, Горного Алтая, Крайнего Севера применялась организация колхозов по родовому признаку. ЦК ВКП(б) в постановлении от 17 сентября 1932 г. предостерегал партийные организации Казахстана от искусственного, механического соединения различных родов при создании колхозов, поскольку такой метод борьбы с патриархально-родовыми пережитками наносил часто вред колхозному строительству.
Более широко остатки патриархально-родовых отношений использовались в колхозном строительстве на Крайнем Севере. Здесь местные государственные и кооперативные органы оказывали поддержку простейшим производственным объединениям (по совместному выпасу оленей, охоте), в которые входило, по данным Приполярной переписи 1926/27 г., 98,3% всех кочевых хозяйств1059. На базе таких объединений возникла значительная часть простейших форм колхозов (ппо).
Однако лишены основания попытки буржуазных социологов придать патриархально-родовым отношениям решающее значение в успешном осуществлении социалистического строительства в ранее отсталых национальных районах1060. В целом патриархально-родовые отношения затрудняли переход к социализму. Чем сильнее они сохранялись, тем длительнее и сложнее был переход к социализму. Эксплуататорские элементы использовали родовые пережитки для срыва колхозного строительства. Например, в Удмуртии известны случаи, когда «кенеш» — совет старейшин, возглавлявший род, под давлением кулачества устраивал массовые порки беднейших сородичей за попытки организовать колхоз. В Казахстане эксплуататорские элементы, ратуя за родовой принцип организации колхозов, на деле нередко создавали «лжеколхозы».
Коллективизация крестьянских хозяйств в части национальных районов одновременно решала две важнейшие исторические задачи: переход от единоличного мелкого хозяйства к крупному социалистическому и переход от кочевого и полукочевого образа жизни к оседлому. В этом заключалась одна из важнейших особенностей коллективизации в национальных республиках и областях. К началу первой пятилетки в стране насчитывалось более 700 тыс. кочевых и полукочевых хозяйств, из них около 80% приходилось на Казахстан. Остальные хозяйства были в Киргизии, Кара-Калпакии, Бурятии, Калмыкии, Ойротии (Горном Алтае), Туркмении. Плановый перевод этих хозяйств на оседлый образ жизни начался вместе с развертыванием массовой коллективизации. Государство выделило большие средства на строительство в этих районах колхозных поселков с производственными сооружениями (скотными дворами, зернохранилищами, складами, кузницами, мастерскими), жилыми домами, школами, больницами, клубами и другими учреждениями. Отпускались кредиты для снабжения оседавших хозяйств сельскохозяйственным инвентарем, предоставлялись налоговые льготы. К концу первой пятилетки во всех районах полукочевого и кочевого скотоводства было переведено на оседлое положение в плановом порядке около 110 тыс. бедняцко-середняцких хозяйств. Кроме того, комплексными мероприятиями по оседанию к началу второй пятилетки было охвачено еще 246 тыс. хозяйств. Основная масса кочевых и полукочевых хозяйств перешла к оседлому образу жизни в годы второй пятилетки. Хозяйства, перешедшие к оседлому образу жизни, обычно сразу же объединялись в колхозы. В этих районах уровень коллективизации нередко повышался до 90%.
В буржуазной литературе послевоенного периода имеются утверждения, что переход к оседлому образу жизни казахского, киргизского и других народов был будто бы экономически не рационален, поскольку-де кочевое и полукочевое скотоводство является единственно «правильной экономической системой животноводства» в природных условиях многих национальных районов СССР и никакие иные системы животноводства здесь неприемлемы1061. Можно встретить и явно фальсификаторские заявления о том, что перевод на оседлый образ жизни был вызван «трудностью контролировать кочевников»1062.
Как известно, переход кочевых и полукочевых хозяйств к оседлому образу жизни начался еще в дооктябрьский период и происходил до развертывания в стране массовой коллективизации. В Казахстане в течение 1920—1928 гг. к оседлому образу жизни перешло около 140 тыс. кочевых хозяйств. Посевная площадь казахских коллективных хозяйств составляла в 1928 г. 28,6% общей площади1063. Переход к оседлости нередко вызывался падежом скота вследствие джута или эпизоотий. Но важным фактором являлась и более высокая экономическая эффективность земледелия и свойственных ему систем содержания скота. Например, в Северном Казахстане валовой доход с одного га земельной площади равнялся 9 р. 30 к. при использовании под кочевое скотоводство и 26 р. 27 к. при использовании под земледелие, т. е. повышался почти втрое1064.
