— У них каски на сиденье валяются, наденьте себе и мне, — кричит М. С. Марине. Машина мчится по городку, поднимая столб пыли и распугивая бродячих собак. Каску она застегнула сама.
— Ложитесь и не вздумайте высовываться. На реке, возможно будут стрелять.
Они обе уже привыкли сразу же выполнять любое подобное требование. От этого иногда зависела их жизнь, они знают.
Машина проскочила почти весь городок, тревога поднялась только на окраине. Выезд из города преграждал шлагбаум, а амфибия своим почти корабельным носом, его попросту снесла. Часовой выстрелил вдогонку, из отделения выскочило несколько самоборонщиков. Что они там предпримут — да как-то времени нет разбираться.
Кажется, в погоню увязался мотоцикл и грузовик. А дорога-то не мощеная. И пыль столбом. Приятной погони!
Машина резко свернула к реке. У берега возились ребятишки. Кажется, М. С. никого из них не задавила. Она сбросила давление в шинах, и машина легко вошла в воду. За кормой поднялся бурун.
А мотоцикл не справился с управлением и влетел в речку. Грузовик чуть не опрокинулся, из него выскочили несколько человек. Далеко не все из них догадались прихватить с собой винтовки. Захлопали выстрелы. Ну-ну. Стрельба по движущейся мишени с пьяных глаз — экстремальный вид спорта.
М. С. куда больше интересовало, что творится на другом берегу. Ибо кустарник в одном месте растет так удачно, что она обязательно бы поставила там пулемёт. А то и два. А ну как там тоже нажравшиеся и врежут по пьяни. А судьба Чапаева вовсе не прельщает.
Не врезали.
Машина легко выходит на берег. Далее события развиваются, как в скверной оперетте. Не проехали и десятка метров, как кустов выскакивают двое солдат с офицером и у всех троих автоматы наизготовку. Пулемётик в кустах всё-таки есть. Отрадно.
Они направили оружие на М. С…
— Выходи из машины.
— Здорово, десятая дивизия, давненько не виделись.
Офицер как- то странно смотрит на неё. Какая-то алкоголичка, а читает нашивки на рукавах, а в них даже офицеры иногда путаются. И амфибию водит. А на границе неспокойно. Тут что-то не всё так просто, как кажется. Он спросил.
— Что, перебежчик.
— Угу. Скучно вот стало в демократическом раю, решила посмотреть, что тут у вас твориться. Офицер я. Чёрный.
У амфибии довольно высокие борта, и лежащих на заднем сиденье не видно. Но один из солдат услышал какой-тот шум.
— Эй, сколько вас там, вылазьте.
М. С. и бровью не повела, а солдаты несколько удивились.
— Ваши?
— Мои. В машине, в сумке оружие, у меня пистолет, у них у обоих тоже.
Солдат полез в машину. Пистолет М. С. сама отдает лейтенанту.
— Давайте меня к вашему командиру. Я птица важная. Ждать не люблю.
— Имя и звание.
М. С. вынула из глаз контактные линзы и сказала.
— Глазами нежными в глаза мне посмотри. Может и сам догадаешься.
Лейтенант присмотрелся. Побледнел. И крикнул одному из солдат.
— Заводи машину! Её в город! Быстро! К генералу! Поступаешь в её распоряжение!
— Но…
— Вы-пал-нять!!!
— Поехали, — с усмешкой сказала М. С., забираясь на место рядом с водительским.
Машина скрылась из виду. У лейтенанта вид- словно приведение увидел.
— Товарищ лейтенант, разрешите обратиться.
Тот кивнул.
— Кто это была? Я что-то не разобрал.
— Сама…
— Хозяйка?
— Да…
Лицо солдата несколько вытянулось.
— Слухи о моей смерти оказались сильно преувеличенными, — так начала М. С. своё первое после ''воскрешения'' телеобращение. Говорить она в принципе могла о чём угодно. Важен был сам факт, что выступает именно она. Живая, здоровая и нахальная. Сенсация само её появление в эфире. Сенсация, да ещё и какая! Вещание каналов, подконтрольных Чёрным Саргоновцам не охватывало всей страны. И в приграничных районах демократы усиленно глушили сигналы.
Свобода слова по демократически — свобода обливать грязью недавнее прошлое, и естественно, лучшее время в эфире и первые полосы в газетах — людям с правильными убеждениями.
Но демократам не могло прийти в голову глушить зарубежные каналы. Как же, голоса свободного мира! За рубежом М. С. не очень-то любили, но есть сенсация — есть тираж. А тут сенсация, да ещё какая! Злодей номер один в прямом эфире. Так что полстраны увидело и услышало М. С. за счёт СМИ Мирренской империи. А другая половина всё-таки увидела и услышала её по каналам Чёрных Саргоновцев. Их пытались глушить, но действие, как известно, рождает противодействие. А специалисты по радиоэлектронной борьбе у саргоновцев неплохие. И аппаратуры хватает.
Впрочем, для тех, кто не слышал, выступление напечатали во всех подпольных газетах. А их немало.
Адекватнее всех отреагировали на выступление М. С. в новой безопасности, сразу же начав аресты легальных Чёрных. Начать оно конечно, легко. Закончить оказалось значительно сложнее. Почти все Чёрные куда-то делись. Взяли и делись, и контактного телефона не оставили.
Бестия, естественно, в очередной раз испарилась, и никто не сомневался — больше не объявится. По крайней мере в пределах досягаемости новой безопасности. Дома у неё вновь учинили обыск. Нашли только несколько демонстративно насыпанных кучек пепла. И один листок бумаги с текстом: '' Мой герб пантера — тоже кошка, и любит гулять сама по себе. Мяу!'', а снизу, дабы никто в авторстве не сомневался, перстень главы дома Ягров приложен.
Сколько шифровальщиков искало смысл в этой бессмыслице — истории осталось неизвестно.
Задержать приказали и Софи. И пусть император матерится сколько угодно. Хватит с нас издевательских шуточек на суде в исполнении этой полупьяной красотки.
Загородный дворец оказался пустым. К дверям одного из залов приколот листок. На нём — изображение кисти руки, большой палец просунут между средним и указательным. Внизу — подпись непонятным шрифтом. Определили — кириллица. Даже смогли прочесть, однако смысл фразы из двух слов остался непонятым. Надпись гласит ''Накося выкуси''.
Дней десять спустя в эфире вновь зазвучало: ''Я Катти Сарк''. А вскоре и направился к земле вспоротый очередями бомбардировщик. Бесшабашная ведьмочка вновь на помеле. И вряд ли кому удастся прервать её полёт.
Мирренскую армию ещё никто не называл слабой. Однако, сокрушить военную машину грэдов она оказалась не в силах. А вот деятельность Грэдского Института — ведущего подразделения министерства пропаганды оказалась куда эффективнее. Последние события тому подтверждения. Радио и телевиденье страшное оружие. Не слишком много видов вооружение с такой эффективностью разрушающих мозги потенциальных противников! Массивную пропагандистскую атаку куда сложнее отбить, чем атаку всех мирренских ''Драконов''. Тут одной силой не справишься. А грэдское министерство пропаганды отбивалось довольно вяло. И бездарно. За время войны народы подустали от выкрутасов своей пропаганды, но с интересом слушали чужую.
Слушать-то слушали, а вот мирренские солдаты на улицах грэдских городов чувствовали себя весьма неуютно. Приемы-то в честь спасителей организовывала в основном интеллигенция.
В южных городах где надо и не надо принялись вывешивать мирренские гербы, а также портреты Тима и Кроттета (последнего — в траурном крепе). Энтузиазма не вызвало. Уничтожение мирренской символики на юге стало чуть ли не новым видом спорта. По этому поводу состоялся даже официальный запрос по дипломатическим каналам.
Ответ последовал в виде спешно принятого Закона об оскорблении представителей дружественных держав, а так же их символов. Виновные должны были подвергаться тюремному заключению на срок до пяти лет, а так же крупному денежному штрафу.
Но с реализацией закона возникли серьёзные проблемы по причине слишком большого (чуть ли не сто миллионов человек) числа потенциальных обвиняемых.
Миррены и всё мирренское в последние несколько лет стали вызывать куда большее раздражение среди большей части населения, чем даже во время войны с ними.
И раньше на заборах не появлялись в изобилии надписи ''Индроки — козлы!''. И не кричали в спину, а то и в лицо любому, похожему или одетому как миррен ''Индрок — домой''. Вообще, раньше крайне редко употребляли слово ''Индроки'' — презрительное прозвище мирренов. А сейчас же это словечко в адрес мирренов стало одним из самых употребительных. Особенно на заборах.
Никто не может объяснить, откуда взялось это слово, но все знают — оно очень оскорбительное.
К своему закону демократы даже пункт приписали о запрете на слово ''Индрок'', и большом штрафе за использование в общественных местах. Результат возымело — прямо обратный.
Туповатый генерал МВД даже фразой про индроков прославился: Что бы я арестовывал за индроков? Да они что все сами индроки? А штрафы пусть только индроки собрать попробуют — мы их тоже оштрафуем — как индроков.
