считая отдельных небольших отрядов, а также разных митингов, составлявшихся по пути из солдат и местных жителей… Настроение патриотическое, полное готовности к наступлению, недурная дисциплина и даже отсутствие резкого антагонизма между солдатами и офицерами; бывали кое-какие недоразумения, но мы их сравнительно легко ликвидировали» – депутат ездил с советскими делегатами («несколько хуже» было настроение в 8-й Калединской армии).
Об апрельских настроениях в Особой армии мы имеем опубликованные выдержки из официального отчета членов Думы Масленникова и Шмакова о поездке на фронт в середине месяца. Резюме их доклада довольно пессимистично: «Сравнивая дух армии в настоящее время и в первые дни революции при посещении Северного фронта, к сожалению, приходится констатировать, что та пропаганда, которую вела Германия у нас в тылу через своих вольных и невольных провокаторов и шпионов, а также пропаганда на фронте под видом перемирия и братания сделали свое губительное дело… Успех нежелательной пропаганды в некоторых частях лежит в том, что он бьет по самому больному месту. Все устали воевать – большевистская пропаганда проповедует скорейшее прекращение активных военных действий (оборонительная война и мирный конгресс)… Вот почему так крепко укоренилось неправильное понимание мира без аннексий, как отказ от всякой наступательной войны… Огромная масса солдат рада верить в то, что немцы пойдут на все требования, выставленные русской демократией. Немцы, отлично учтя это настроение, всячески стараются его поддержать и развивать, прекратив обстрел наших позиций и проповедуя свое миролюбие организованным и планомерно проводимым братанием. Зараза, идущая из тыла, одинаковая с пропагандой немцев, убеждает менее сознательную часть солдат в возможности их мыслей и чаяний».
Подводя итоги, депутаты проявили склонность обобщить наблюдения, ими сделанные в отдельных случаях. Это определенно вытекает из отчета, представленного в виде поденных записей от 11 до 19 апреля. Проследим их вкратце. 11-го депутаты в Луцке, где пребывал штаб Особой армии. Ген. Балуев с «большой похвалой» отозвался о деятельности комитета армии, председателем которого по избранию состоял инициатор и организатор съезда армии полк. Малыхин. При нем продуктивно работает «согласительная комиссия», ведающая разбором конфликтов, которые возникают на почве отношений между солдатами и офицерами. (Депутаты приводят пример, как солдатами был смещен командир полка и выбран другой, – комиссия «быстро» добилась подчинения новому командиру, назначенному Балуевым). Описывают депутаты посещение Полоцкого полка. Кричат «ура», качают и несут до экипажей… В речах «верное понимание смысла девиза «без аннексий и контрибуций», отсутствуют речи большевистского направления». То же в Тобольском полку, который в образцовом порядке в церемониальном марше под звуки Марсельезы проходит перед депутатами. По заявлению командира, девиз полка: «война до победного конца без аннексий и контрибуций»… 13-го заканчивается объезд 5-го корпуса – впечатление «благоприятное». «Всюду налажена деятельность комитетов, не вызывающая столкновений с начальством… В смысле боеспособности солдат… несомненно в наступление пойдут. Объясняется это интенсивной борьбой комитетов с пропагандой большевиков. Отношение к Думе и Временному правительству (подчеркивается иногда необходимость единения последнего с Советом С. и Р. Д.) крайне благожелательное. Отношение к депутатам восторженное… Замечание депутата (Масленникова), что Совет не должен стремиться к законодательной власти и тем более управлению страной, в виду опасности двоевластия, – не вызывает протеста, наоборот одобряется. Солдаты всюду выставляют своим девизом демократическую республику». 15-го депутаты посещают Бременец – штаб 11-й армии ген. Гутора. Здесь на армейском съезде депутаты впервые услышали речь большевистскую – председатель съезда прап. 11-го Финл. полка, бывший секретарь «левых фракций Гос. Думы» заявил, что армия будет «драться до конца» («мы будем голы, босы, но будем драться за свободу пролетариата») только «в случае выяснения истинных намерений наших союзников, дабы России была дана гарантия, что борьба идет не за капиталистические цели союзников». Ответ Масленникова «все же удовлетворил» съезд, на заседаниях которого чувствовалась «деятельная пропаганда большевиков». Под крики «ура» депутатов «выносят на руках». 16-го посещение штаба 2-го гвард. корпуса – депутатам устраивается «восторженный прием в Волынском, Кегсгольмском и Петроградском полках»… 17-го солдаты гвардии 1 и 4-х стрелковых полков требовали удаления «всех баронов, фонов и прочих шпионов», а также офицеров, которым было выражено недоверие запасным батальоном в Царском Селе429. В заседании корпусного комитета поднимался вопрос о созыве Учр. собрания. Рабочий солдат (большевистского направления) настаивал на скорейшем его созыве; большинство же (крестьяне) просили ходатайствовать об отложении созыва «до окончания войны» ввиду невозможности провести посредством «правильной агитации» «элементы, которые представляли бы действительный голос крестьянства». Депутаты отмечали «крайне благожелательное настроение всего собрания». 19-го посещение Гренадерского полка – того самого, в котором действовал прославившийся потом поручик большевик Дзевалтовский. Вновь крики «ура», «овации». Но среди речей солдат отмечают фразы: «штык против немцев, приклад против внутреннего врага». Были произнесены две «крайние речи» – угроза удалить «вон» правительство, если оно не пойдет об руку с Советом, и требование заключения бывш. императора в Петропавловскую крепость. Однако возражение Масленникова встречает «полное сочувствие» собрания. Вновь «овации и ура». При посещении гвардейских сапер в Несвеже впервые за всю поездку был очень остро затронут вопрос о мире одним из членов президиума комитета, утвержденным штабом «редактором латышской газеты», который указывал на «мирную конференцию, как на скорейший способ ликвидировать войну». В речах не было «ни одного слова, враждебного к Германии», тем не менее в конце собрания крики «ура» и т.д. В связи с обнаружившимся «крайним направлением» солдат в штабе 1-го корпуса, депутаты отмечают рассказы «очевидцев», как пехота препятствовала артиллерии прекращать «братания», возникавшие по инициативе «германцев» и принимавшие в некоторых частях корпуса «прямо уродливые формы» на Пасху430.
Вот главнейшее, как думается, что можно извлечь из записей, сделанных уполномоченными Врем. Комитета (отчет напечатан, к сожалению, с купюрами). Какое можно сделать заключение о настроениях на других фронтах? Показательным явлением был многолюдный армейский съезд, собравшийся в Минске и заседавший с 7 по 17 апреля. Это был съезд «военных и рабочих депутатов армии и тыла Западного фронта» (присутствовало около 1200 делегатов). Первый армейский съезд приветствовали думские депутаты Родзянко и Родичев. От Исп. Ком. прибыла делегация, в состав которой входили Чхеидзе и Церетели. Суханов в воспоминаниях бьет в литавры по поводу успеха советской делегации – съезд имел «огромное значение для завоевания армии Советом»: съездом всецело овладели советские люди, советские настроения и лозунги, вся вообще советская атмосфера. Резолюции съезда повторяли без всяких поправок и дополнений резолюции всероссийского советского «Совещания». «Минский фронтовой съезд знаменовал собой радикальный перелом всей революционной конъюнктуры и завершение советской победы над армией». Мемуарист post factum придал минскому съезду совершенно не то значение, которое он
