— Там-то наверняка найдется, Микко дома, я видел, как он в окно подглядывал, когда мы мимо проходили, — сказал Матти Пуоламяки, усердно жестикулируя правой рукой.
Один из сплавщиков получил задание сходить на хутор и сказать, что констеблю нужна лошадь, чтобы доставить труп в волостной центр. Сам констебль продолжал осматривать лежащего на земле покойника. В его действиях все больше проявлялся профессионал. Это был не первый мужской труп, представший его взгляду. Однажды ему даже довелось вытащить трупик новорожденного младенца из навозной кучи у хлева.
— Да уж, ударил точно, переделывать не потребовалось, — сказал констебль и, усмехаясь, взглянул на Салонена. При этом он пытался мизинцем определить место раны. — Совет Матти ты исполнил в точности.
— Никакого совета я Нокии не давал, — крикнул на это Пуоламяки, ему опять вспомнились Ийта, и Тойво, и Лайла, и Тауно.
— Может, и не в Нокии, здесь-то как раз другой уезд, — сказал констебль.
Уставшие и потрясенные мужчины заметили, что наступило утро. На плоту ржала лошадь Меттяля.
35
Ряд машин перед красивым летним рестораном постепенно редел. Здесь, как и во многих дворах, свет и тени лежали совершенно иначе, чем несколько часов назад, когда компания из Телиранты прибыла сюда. Теперь взгляд с удивлением останавливался на таких деталях, которых вечером приехавшие не заметили. Двор-площадка оставался в тени, как долина в ущелье, куда не попадает свет солнца, хотя оно уже, наверное, сияет за грядой гор и широким простором озера. Но утоптанная песчаная дорожка странно белела, бледная, словно символ ночного бдения. Цыплята проснулись в клетках под кустами бузины. Ворота открыты, и от них дорога ведет в город. Кто-то срывает цветок и вставляет его в петлицу. Гул разговоров, негромких и медленных.
— Пожалуй, будет лучше, если теперь поведу я, — говорит Сельма Ханну и двум его знакомым.
— А как же водительские права?
Сельма открывает сумочку.
— Идите все на заднее сиденье, и все.
— Нет уж, разве я не могу быть за штурмана? «О донна Клара, я видел ночью тебя…» Ну, так отдать концы! Ой нет, не попрощались с теми.
Тем помахали руками, когда машины уже тронулись.
— А не поехать ли нам всем в Телиранту — пить утренний кофе? — предложила барышня Сельма, когда приблизились к известному повороту дороги.
— Неплохо бы: а то там, в гостинице, все равно ничего, кроме воды из-под крана, не получишь.
Следовавшие сзади Хелка и Арвид заметили, что передняя машина не свернула туда, куда вроде бы должна была. Ее пассажиры подавали руками и глазами какие-то знаки. Стрелки часов приближались к двойке. До Телиранты отсюда оставалось три четверти пути.
— А не сильно ли мы нарушим своим прибытием предутренний покой в доме?
— Ничего не случится, нам же шуметь не обязательно.
Сельма вела на хорошей скорости. Арвид был осторожнее.
— Пусть они себе едут, мы тоже успеем.
Путь лежал на северо-запад. С правой стороны дороги вся огромность неба предвещала спокойное, погожее утро. Когда миновали последний, напоминающий о городе поселок, потянулась каменистая, сухая, поросшая лесом и вереском местность, однообразие которой однажды нарушила тихая деревня с церковью и с аллеями, в конце которых были группы старых, почтенных построек. Дворы и загоны для скота спали в утренней свежести, и было как бы неприлично разглядывать их спящими.
Затем опять пошли песчаные, заросшие вереском пустоши, тянувшиеся версты по две, иногда на границе губернии или волости виднелось несколько приземистых человеческих жилищ. На песчаных откосах у корней сосен росли фиолетовые цветки, одинокая глухарка тяжело взлетела перед приближающейся машиной. Ехавшие впереди уже исчезли из вида. Когда Хелка легонько прислонилась головой к плечу сидящего рядом друга, тот сбавил скорость и хотел было совсем остановиться.
— Нет, нет, поезжай, — воскликнула она нежно и сонно и, свернувшись клубком, прижалась к нему поплотнее.
36
Лицо Ялмари Сюрьямяки выглядело безжизненным и окаменевшим, и он вперялся взглядом то в круп кобылы, то в докторский саквояж, лежащий у его ног. Ялмари проездил более половины ночи, и теперь у него не было даже охоты сильно погонять лошадь, его понукания сделались более добродушными, примерно так понукает свою лошадь справедливый пахарь. И в придачу ко всему получилось, что из-за этого таинственного саквояжа он вынужден теперь тащиться в Телиранту, вместо того чтобы, переехав мост, заскочить домой, — чего очень хотелось ему самому, да и кобыле пришлось бы по нраву. Теперь же он лишь смотрел на ее вспотевшие бока, как смотрит мужик на чужую лошадь, которую он может гонять без присмотра хозяина. Да уж, небось Оллила-старик рот разинет, когда увидит, но ведь и езда на сей раз была весьма необычной.
37
Доктор успел на место убийства как раз тогда, когда труп уже переносили на длинную телегу-сноповозку. Как обстоит дело, доктор увидел уже издали. Пока он брел по росистой траве, туфли его промокли и брючины сделались влажными. Когда он подошел, все умолкли. Лишь на лице констебля мелькнула тень самодовольной усмешки.
— И зачем было вызывать сюда врача, тут только и нужны, что полиция да могильщик.
У доктора уголки губ были опущены, и он поднимал ноги повыше, выискивая места, где высокая прибрежная трава был а посуше.
— Это виновный считал, что было бы надежнее…
— Ну, везти именно меня осматривать покойника как раз и не стоило, — сказал доктор и, слабо улыбаясь, поглядел на остальных мужчин, которые сразу выразили ему свое понимание такими же взглядами.
— Матти, у тебя правая рука свободна, достань-ка у меня из левого нагрудного кармана бумажник, там есть еще сто марок.
— Оставьте марки в покое, они еще понадобятся вам, — сказал доктор и повернулся к констеблю, говоря ему о чем-то по службе, что тот весьма хорошо знал и сам. — Время жаркое, надо бы постираться сделать вскрытие во вторник. Мне ведь не удалось уговорить здешних мужиков соорудить хотя бы приличный погреб. Успеем, мол, выполнить губернаторское распоряжение и потом, после… Вскрытие-то делать придется мне, ведь окружной врач в отпуске.
К их разговору прислушались все вокруг, кроме Нокии, которого раздражало, что находящиеся здесь если и обращают на него внимание, то в последнюю очередь.
Врач, полицейский, Меттяля на сноповозке — они были теперь важнее.
— Уж грудь-то финкой любой молокосос проткнет, но этот парень такой, что и голову отпилит, и кишки наружу выпустит, — говорили между собой мужчины, когда врач, окончательно отказавшись от денег, побрел с измученным видом к дороге, все еще стараясь уберечься от росы в высокой траве.
— Вообще-то уже несколько дней у меня работы почти не было, так что поездка даже внесла приятное разнообразие, вот если бы только не эта проклятая трава — ноги промочил. А надеть охотничьи сапоги мне и в голову не пришло, ведь лето в разгаре, — говорил врач своему вознице и еще раз спросил, откуда тот, — не запомнил толком. И мужик ответил откуда. «Это ведь наша баба ездила к доктору, когда у нее опухоль вздулась…» — Да, да, Эуфросюне Лехтимяки, теперь и я вспомнил. Но чего это хозяин Телиранта в такую рань уже на ногах?
Возница тоже посмотрел, но не успел составить ответа к тому моменту, когда подъехали уже ко двору и хозяин Телиранта вышел на середину дороги, показав тем, что у него дело к доктору.
— Доброе утро, доброе утро!
Хозяин Телиранта объяснил все про Сюрьямяки.
— Муж-то ее, вероятно, вот-вот будет здесь, но мы можем и без него ехать, я вас отвезу на моторной лодке. Только скажу тому мужику…
— Ну, коль уж я к покойнику съездил, то стоит в такое прекрасное утро и на роды съездить, — бодро говорил врач. — Как же мы теперь поступим? Вы, Лехтимяки, подождите тут этого мужа, и когда он приедет, велите гнать побыстрее домой и привезти мой саквояж… Вашему человеку, хозяин, сторожить ни к чему, этот Лехтимяки сам подождет и скажет Сюрьямяки… Тут этих «мяки» — куда не повернись… да… о чем я? Ага! Когда этот муж сюда подъедет, Лехтимяки быстренько отправит его домой, а то вдруг там случились осложнения — иначе чего хозяйка Телиранта там так задержалась…
В то время, когда доктор говорил все это, к ним подкатил автомобиль и остановился. Хозяин увидел за рулем Сельму и узнал сидящего рядом с ней Ханну.
— Отец, мы приехали пить утренний кофе!
— Тогда сварите его себе сами. Мне нужно отвезти туда доктора.
— В Сюрьямяки? Неужто там дело так плохо? — Сельма была неестественно бойкой.
— Туда, туда, — а вы действительно сварите пока кофе, мы тоже с удовольствием выпьем, когда вернемся.
Успела подкатить и вторая машина с Хелкой и Арвидом. Услыхав, в чем дело, они попросили, чтобы и их взяли туда. Обещали, что за это удовольствие доставят потом доктора домой быстрее, чем тот рысак.
