Девушку охватила внезапная, отчаянная тревога за друзей – далеких недоступных, брошенных на произвол судьбы. Сражение началось, и остановить его было уже невозможно.
Прозвучал сигнал к атаке для конников Мириаса. Время вдруг помчалось стрелой. Зарянка ринулась вниз с холма, стремясь не отстать. Ветер бил в лицо – пьянящий и пугающий.
И что-то пошло не так. Царская конница острым клином прорезала отряд Мириаса, рассекая его пополам. Танфия оказалась на внутреннем краю, совсем рядом с пехотой, Линдена занесло далеко в сторону, и что сталось с ним дальше, девушка уже не видела.
Воцарился хаос. Рядом пал конь, пронзенный копьем. Прямо на Танфию бросился вражеский солдат; Зарянка с перепугу встала на дыбы, и девушка мигом оказалась на земле.
Поводьев она не выпустила. Слева на нее ринулся другой конник – девушка увернулась от его меча и, извернувшись, рубанула снизу своим длинным клинком. Удар пришелся по выпиравшему из-под кирасы животу. Хлынула кровь, солдат сложился пополам, и конь отнес его в сторону. Переведя дух, девушка вновь вскочила в седло и пустила Зарянку вслед товарищам. Ее переполняла дикая сила. Еще один всадник в зеленом занес над ней сверкающий клинок. Девушка вспомнила разом все приемы Альраэна, и ритм шаэлаирского боя захватил ее. Она уклонилась, ударила, и противник упал с разрубленной головой. Клинок Танфии покраснел от крови.
Душа девушки ушло в пятки, но бояться не было времени. Она была в гуще боя, и сердце ее лихорадочно колотилось. Не было времени подумать, помочь товарищам. Каждая капля остававшихся у нее сил была обращена на то, чтобы сохранить собственную жизнь и жизнь ее лошади.
Мгновением раньше Линден мчался в общем строю. Мгновением позже царская конница прорвала ряды мятежников, и Зимородка оттерли куда-то вбок, вместе с несколькими всадниками, отсеченными от своего отряда.
Меньше всего юноша ожидал такого беспорядка. Зимородок от страха понес; Линден кое-как смирил коня настолько, чтобы бросить взгляд на поле боя. Собственно, боя он и не увидел – только лощину, где заблудившиеся конники пытались перестроиться, чтобы ударить царским солдатам в тыл. Но попытки их были обречены на неудачу. Их гнали назад, падали кони и люди, иные бежали Линдену навстречу. Юноша остановил коня, и Зимородок нетерпеливо забил копытом. А Линден был не в силах шевельнуться, завороженный ужасающим зрелищем умирающих на копьях коней.
Товарищи его давно ускакали, он остался один, и не заметил этого. «Какой я был дурак, – крутилось у него в голове, – какой остолоп, что думал, будто они не тронут хоть коней?».
Бежавшие конники Гелананфии пытались построиться снова, чуть дальше по склону. Взвод царских солдат отделился от основного отряда, направляясь прямиком на мятежников, чтобы не дать тем соединиться и зайти противнику во фланг. Линден понял, что если он не сдвинется с места, то окажется в самой гуще боя. Хуже того – они убьют Зимородка.
Он соскочил наземь, развернул коня в сторону гряды и крепко шлепнул по крупу. «Пошел!», гаркнул он. Жеребец ринулся в направлении лагеря; мелькнул на ветру черный хвост, и юноша потерял его из виду.
Совсем рассвело, но солнце скрывалось за белой пеленой облаков. Долину заливал серый, бестеневой свет. Линден увидал, как мчится на него гранненова конница, а пешим он не мог уйти от них далеко. Юноша ринулся наперерез им к купе деревец на краю небольшого овражка в паре сот шагов от него.
Царские солдаты в его сторону не глянули – перед ними маячила более важная мишень. Задержавшись, Линден торопливо пустил в их сторону три стрелы. Только одна нашла цель. Конник тяжело выпал из седла, на лице его застыло недоумение, словно он так и не понял, что его убило.
Линден вновь рванулся к укрытию. Бой уже кипел на самой гряде, похоже было, что люди Граннена наступали. Юноша собирался перевести дух, потом расстрелять свой колчан, потом… что будет потом, он не знал и сам. Элирский клинок оставался при нем, и если встанет нужда, он и один будет прорубаться к Парионе. Он чувствовал восторг оттого, что спас хотя бы Зимородка. И таинственная сила этроф кипела в его душе, не кошмаром наяву, как при приближении бхадрадомен, но золотым и ласковым сиянием, точно близилось нечто изумительное. Впервые юноше показалось, что эта сила может стать ему близкой.
Он нырнул в кустарник и скатился кувырком на дно оврага, через густой ежевичник. Поднявшись на колени, Линден обнаружил, что он в лощине не один.
В трех шагах от него сидел, вжавшись в заросли боярышника, совершенно белый Сафаендер. Оружия при нем не было.
– Линден, – прохрипел поэт. – Что, уже все кончилось?
Сафаендер очень старался. Он стоял на своем месте в строю, стиснув зубы и подавляя тошноту. Он был твердо намерен пройти это испытание до конца, доказать, что он способен жить полной жизнью, а не только описывать ее. Когда прозвучал сигнал, он вместе со всеми двинулся вперед; бросил дротик (никуда не попал), потом вытащил меч. Поначалу все шло как надо; вот когда два строя столкнулись, и перед Сафаендером встал мрачный царский солдат…
Это было куда страшней, чем мог себе представить поэт. Схватка не запомнилась ему вовсе. Он нашел это убежище и нырнул в кусты, переводя дыхание. Трясло его так, что руки не слушались. Но сбежать ему не удалось, сверху доносился стук копыт, слышались крики. С трудом удерживая себя в руках, поэт только и мог, что пережидать, свернувшись калачиком, покуда битва бушевала над ним. Да у него и выбора не было – ноги не держали.
И тогда, точно спаситель, явился Линден.
– Нет, не кончилось! – воскликнул юноша, пригибаясь, точно готовый к прыжку леопард.
В овражек спрыгнул царский солдат. Сафаендер в ужасе шарахнулся, думая, что им пришел конец, но Линден смело обернулся к противнику. Зазвенели, сталкиваясь мечи. Каким медлительным, вялым казался солдат перед смертоносно-легким клинком Линдена… Булькающий стон, и солдат упал. Линден отпихнул его тело ногой, и мертвец скатился вниз, в овраг.
– Сафаендер! – воскликнул юноша, вновь опускаясь на колени рядом с поэтом и отирая меч о траву. – Что ты тут делаешь?
– Он хотел меня убить, – выдавил Сафаендер. Горло ему перехватывало от ужаса. – Тот солдат на поле – он промедлил, он меня узнал, я уверен. И все-таки он хотел меня убить! Он выбил у меня из рук меч… и я побежал. Я повернулся и сбежал, и не мог остановиться.
Твердая рука Линдена ухватила его запястье. Глаза юноши сияли сурово и в то же время снисходительно.
– Все хорошо. Успокойся. Тебе нельзя оставаться здесь, вокруг кишат царские солдаты.
– Оставь меня, – выдохнул поэт, готовый потерять сознание от страха. – Героя из меня не вышло.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
