Твердая рука Линдена ухватила его запястье. Глаза юноши сияли сурово и в то же время снисходительно.
– Все хорошо. Успокойся. Тебе нельзя оставаться здесь, вокруг кишат царские солдаты.
– Оставь меня, – выдохнул поэт, готовый потерять сознание от страха. – Героя из меня не вышло.
– И не надо. Я тебя прикрою. Только выбирайся отсюда! Я отведу тебя в лагерь.
– Ноги не слушаются. Прости.
– Тихо ты! – возмутился Линден. – Ладно, если мы затаимся тут, может, нас и не приметят. – Он толкнул поэта в гущу ветвей, а сам приподнялся немного. – Погоди, гляну, все ли спокойно… нет. Молчи.
Вместе они затаились в кустарнике. Сафаендер все цеплялся за руку юноши.
– Лин, не надо! – прошептал он. – Меня убьют, так ты хоть жив останешься.
– Заткнись! – процедил Линден.
– Нет! Это важно. Не надо прикрывать мою трусость, только передай Гелананфии, что мне очень стыдно, а Элдарету и Танфии – что я их больше жизни любил. А ты, Линден… ты, наверное, самый добрый человек, какого я встречал. Ты заслуживаешь любви больше, чем любой другой, и я бы постарался…
– Саф, прекрати, пожалуйста! – взмолился Линден.
– Ты мог бы полюбить меня в ответ хоть немного, я знаю.
– Скоро я буду с Изомирой. Это нечестно.
Юноша раскраснелся, и смущенно понурил голову. Сафаендер легонько дотронулся до его горячей щеки, и Линден не оттолкнул его.
– Я знаю тебя лучше, чем себя самого.
Мимо овражка пробежал кто-то, шумно топоча.
– Ладно, – пробормотал Линден. – Попробуем по новой. Вроде никого…
Сафаендер успокоился немного. Линден приподнимался, покуда голова его не высунулась за край их укрывища.
– Ах, проваль! – ругнулся он. – Еще шестеро бегут. Не высовывайся – я скажу, когда можно.
Сафаендер зажмурился, затаив дыхание. По спине струился пот. Он ждал терпеливо; присвистнуло что-то, потом донесся шлепок и короткий вздох.
– Что там? – спросил поэт, приоткрыв глаза.
Линден не ответил.
– Лин?
Юноша не шевелился, выглядывая из овражка. Сафаендер решительно прополз два шага и дернул его за лодыжку.
– Линден!
Нет ответа. Юноша уткнулся лицом в траву, каштановые волосы разметались, взблескивая на солнце золотыми искрами, руки вяло раскинулись, точно у спящего младенца. Только когда Сафаендер подполз повыше, он увидел торчащую из левого плеча Линдена стрелу.
Наконечник вошел прямо над ключицей и, видно, дошел до легкого. Сафаендер воззрился на нее с растущим ужасом, коснулся правого плеча, потряс тихонько. Ничего. Поэт приподнял юношу под мышки, перевернул – Линден тяжело перекатился на спину и застыл.
В лихорадочной спешке Сафаендер припал ухом к груди юноши, нагнулся щекой к губам, надеясь уловить жаркое дыхание. Но все было тщетно. Линден словно поглядывал на него из-под полуопущенных век печальным, любящим, слепым взором остекленевших голубых глаз.
Сафаендер взвыл.
Он тряс безжизненное тело, целовал холодеющие губы, стискивал пальцы и зажимал себе рот, выплескивая спазмы беззвучного горя. Потом он поднял взгляд – на краю оврага стоял солдат в зеленом и лиловом, глядя вниз и глумливо усмехаясь.
Схватив меч Линдена, поэт неловко ударил острием вверх. Солдат рухнул с булькающим воплем, и Сафаендер ударил его еще, снова и снова, уже после того, как жизнь покинула тело врага. Он поднял голову, но взгляд ему застил кровавый туман. Кровь гремела в ушах, огненным потоком заливала холмы; и Сафаендер очертя голову ринулся, завывая, в это смертельное пламя.
Гелананфия и Элдарет в своей ставке тревожно ожидали вестей, глядя, как колеблются ряды бойцов. Правый фланг был практически разбит, но центр и левый фланг держались стойко. Граннен, однако, гнал своих солдат, как на убой, и легкой победы над ним царевна не предвидела. Кроме того, войско Серпета по сю пору стояло в резерве.
На правый фланг она отправила гонцов с приказом отступить и перестроиться. Самой царевне не оставалось ничего, кроме как стискивать влажными от пота руками поводья, да сглатывать поминутно бьющееся где-то в глотке сердце.
– Боги, Элдарет, что мы натворили? – воскликнула она. – Стоит Серпету вступить в бой, и мы пропали!
– Мы сделали, что должны, любимая, – отозвался странник. – Даже если мы сегодня падем, царь увидит, кем почитают его подданные.
Склон под ними вдруг вскипел.
– Смотри! – вскрикнула Гелананфия.
Мятежники наступали. Конница на обеих флангах, собравшись с силами, нанесла новый удар, и войско Граннена, измученное необходимостью двигаться в гору, начало отход.
– Мы одолеваем! – воскликнула царевна. – Постой… если они отступают только, чтобы заманить нас в ловушку… на это меня не поймаешь. Прикажи нашим сдержать порыв!
– Вот и я так подумал. – Элдарет поднес рог к губам и подул.
Воевода Граннен наблюдал, как в долине и на склоне за ней кипит битва. Кулаки его стискивали поводья, лицо было сурово. Командиры почтительно ожидали приказов старшего.
– Бунтовщики наступают, сударь, – сообщил его помощник.
– Именно. Недостаток умения они возмещают кровожадностью. Хорошо; все идет, как задумано, Керовен. Начинаем плановое отступление, заманивая их вперед. Они сломя голову ринутся в капкан Дозволяющего; а мы тем временем обойдем их с флангов, чтобы отрезать им отход. Через полчаса все будет кончено. Обед за мной!
Его командиры послушно рассмеялись.
– Сударь, – проговорил через некоторое время один, – бунтовщики не заглотили наживки. Они перестраиваются и движутся вперед очень медленно.
– Будь проклят Элдарет с его хитростью! Сначала он решает подкупить меня враньем насчет царевны Гелананфии… – Граннен раздраженно фыркнул. – Я надеялся обойтись без помощи Серпета, но, видно, не судьба. Ролин!
Подъехал молодой гонец.
– Да, сударь?
– Скачи к владыке Серпету, передай, пусть выступает! Ему придется заградить Элдарету тыл!
– Слушаюсь, сударь!
Гонец ускакал. Граннен следил за развевающимся на его седле царским вымпелом, пока мальчишка не добрался до места – время решает все.
– Подавай знак, Керовен, – приказал он.
Помощник дунул в рог – долгий сигнал, два коротких, и снова долгий. То был знак Дозволяющему обрушить на головы супостатов орды крылатых убийц. Заслышав его, войско должно было оторваться от преследующих мятежников, оставив тех на растерзание чудовищам.
Со вздохом предвкушения Граннен поднял голову. Он ожидал увидеть бурлящие тучи, верный признак, что сейчас чудовища прорвутся в мир из своего обиталища. Как действовали чары в точности, он не знал, оставляя подобные тонкости на усмотрение посредника. Воевода жаждал нанести решающий удар.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
